Тем не менее, они всё ещё удерживали тринадцатую стену — последний барьер между Иллирией и остальной частью Макрейджа, в укрепление которого Ультрамарины вложили больше всего ресурсов за эти годы. Им могло быть безразлично, сколько Эвокатиев погибает, сражаясь с ужасами Разрушенной Земли, но они не хотели, чтобы эти же ужасы достигли их собственных территорий. Последняя стена была высотой в несколько сотен метров, точная высота менялась изо дня в день благодаря тому, что в её конструкцию включили пропитанный Варпом металл. Она была живой — в ней обитала чужеродная сущность, которая поглощала страдания душ Моста и лишь неохотно отвечала командам Иллирийского Легиона, бунтуя против чар, связывающих его каждый раз, когда ему давали приказы. Известно, что Эвокатии, расквартированные у этой стены, иногда исчезали без следа, и их товарищи вполне справедливо предполагали, что сама стена поглотила их, пожирая их тело и душу, когда они бродили по темным коридорам в одиночку. Из-за этого на ней только командир Иллирийского Легиона и его прямые подчиненные находились там постоянно, но только первый был в некоторой степени защищен от бесовских действий демона благодаря власти, дарованной ему Ультрамаринами.
Нынешнего командира Иллирийского Легиона звали Илльян Настас, которого называли Полукровка за его спиной, наряду с множеством еще менее уважительных прозвищ. Илльян был результатом уникального эксперимента, когда Аптекарь Тринадцатого Легиона попытался добавить эльдарскую ДНК к малохольному геносемени, использовавшемуся для создания Эвокатиев. Из ста восьми подопытных только Настас пережил разрушительные последствия от внедрения гибридных имплантатов. Илльян выглядел почти как Астартес, но был неестественно худым, а его худое лицо и слишком длинные кости свидетельствовали о его происхождении любому, кто когда-либо видел эльдар. Его создатель потерял к нему интерес вскоре после того, как Илльян прошел несколько испытаний на выносливость и боевые способности, сражаясь в тренировочных ямах и избегая попыток убийства со стороны других Ультрамаринов, которые рассматривали его существование как ошибку природы. Эти попытки прекратились после того, как его отправили на Мост, хотя ему пришлось убить несколько других Эвокатиев, чтобы заставить остальных смириться с его существованием. Он стал командиром Иллирийского Легиона, потому что нечто в его гибридном теле позволяло ему контролировать стену демона легче, чем любому другому Эвокатию, и никто из других претендентов за это звание не хотел сражаться с ним после того, как первых трёх соперников за командирский ранг Илльян Настас выпотрошил в ходе ритуального поединка.
Стоя на тринадцатой стене, командир теперь воспользовался преимуществом своего дара. Он пустил в ход свою волю и приказал стене обрушить всю свою силу на орду Тиранидов. Металл вздрогнул, когда ксеносы начали подниматься, тонкий слой льда на его поверхности раскололся, когда из стены выползли когти и высунулись нечеловеческие пасти, готовые поглотить тиранидов целиком. На вершине стены сражались выжившие Эвокатии Иллирийского легиона, убивая ксеносов, которым удалось добраться до стены. Вокруг их лидера сформировался защитный круг, чтобы он мог продолжать призывать силу стены, чтобы помочь им.
Когда Старый Одноглазый напал на стену, её структура выдержала удар, хотя она сотряслась от основания до вершины. Илльян вздрогнул, когда болевые ощущения прошли по его связи с демоном в стене, и еще раз, когда Карнифекс снова нанёс удар. У зверя была сила, которая выходила за пределы просто мышц и массы — целеустремлённость, которая обжигала демона внутри стены и ослабляла его власть над металлическим каркасом. Полукровка ощутил гнев Нерождённого, как от воздействия, так и от тщетности его собственных попыток нанести ущерб Тираниду. Чтобы демон не делал, карнифекс игнорировал его попытки и продолжал бить в стену, и к нему присоединился остальной рой. Многие из тиранидов были убиты демоном в стене: их разорвали в клочья абсолютно чёрные нити, их крошечные мозги сгнили от облаков чумы, их кости скручивались и ломались от слов силы, выкрикиваемых кричащими пастями. И по мере битвы демона с роем изо рта и глаз Илльяна потекла кровь от прикладываемых усилий. Ни одному Эвокатию никогда не позволяли овладеть колдовской силой, даже черпать её от демонов.
Тем не менее, Старый Одноглазый выстоял всё атаки демона и продолжал бить о стену, и тираниды продолжали прибывать и прибывать, забравшись на груду мертвецов у основания стены. Трещины начали распространяться там, где ударял Старый Одноглазый, и Полукровка почувствовал панику демона и сосредоточил все свои усилия на Карнифексе — тем самым позволив остальной части роя свободно подняться наверх и сражаться с Эвокатиями. И как ущерб наносился стене, так и весь Мост стал трястись от бессильной ярости могучего Нерождённого. Когда его разум запылал яростью и болью демона, Илльян растолкал вставших у него на пути товарищей и бросился к краю зубчатых стен, рубя всех осмелившихся ему помешать тиранидов силовым мечом, и спрыгнул с края стены вниз. Настас приземлился прямо на голову Старого Одноглазого в тот самый момент, когда он в последний раз ударил тринадцатую стену. Силовой меч Эвокатия, движимый силой его падения, пронзил толстый череп Карнифекса и его мозг, зажарив его мгновенно. Внутри доспехов от удара почти каждая кость в теле Иллиана раскололась. И когда командир Иллирийского Легиона погиб от тяжёлой травмы, боль протекла через связь между ним и демоном. В сочетании с уроном, нанесенным карнифексом, это было слишком невыносимо, и демон закричал в агонии, потеряв контроль над нестабильной реальностью Макрейджа. Древние обереги разрушились, и тринадцатая стена обрушилась.
И когда последний барьер между Иллирией и остальной частью Макрейджа обратился в руины, активировалось последнее средство защиты остальной части мира Сына-Мстителя. Колдовство, благодаря которому Мост Холодных Мучений был выстроен тысячи лет назад, вспыхнуло, и спустя мгновение строение взорвалось, уничтожив всех выживших Эвокатиев и тиранидов.
В своём убежище для проведения ритуалов, глубоко в Крепости Геры, Варро Тигурий сидел с закрытыми глазами. Лорд-колдун и заместитель командующего Марнея Калгара почувствовал, как древние обереги, защищающие мир, содрогаются, когда ренегаты двигались по Пути к Славе, не обращая внимания на священные традиции Тринадцатого Легиона. В сочетании с освобождением Проклятых и уничтожением Мортендара, Тигурий боялся, что вся система может рухнуть, погрузившись в первозданный, ничем не обузданный Хаос. Более того, он задавался вопросом, могло ли это быть истинным планом Пожертвованного Сына или нет.
О правителе Калта ходило много слухов: никто не знал наверняка, кем именно Марий Гейдж стал после того, как выпустил Губительный Шторм. Он пережил все усилия Легиона по его уничтожению — более того, он процветал, если судить по армаде звездолётов, которую он собрал. Никто не мог сказать, почему Пожертвованный Сын смог добиться такого могущества и как удерживал под контролем такое разнообразное войско. Тигурий боялся, что весь Тёмный Крестовый Поход со всеми его разрушениями и хаосом был лишь уловкой, отвлекающей от истинных целей Мария. Он поделился своими заботами с правителем Макрейджа, и Калгар приказал ему найти правду, прежде чем враг достигнет Крепости, и его колдовство потребуется в битве.
Именно поэтому он был здесь, в середине защитного круга, который был освящен именами ста демонов и кровью Астартес из каждого Легиона (и, о Боги, как же было трудно получить второй и одиннадцатый образцы). Никто из Варпа не мог пройти через границу этого круга без разрешения Тигурия, даже сами Дорн или Сангвиний были бы им задержаны на какое-то время. С его телом, защищенным от постороннего вмешательства, дух Тигурия ушёл в глубину Моря Душ, где он искал угрозы и закономерности в происходящих событиях.
Обычно красота этого вида заставляла его задуматься. Баланс Четырех Сил, поток поклонения и жертвоприношений, воплощённая воля Духовного Сюзерена — Макрейдж был идеальным примером того, чем может быть Человечество под властью Ультрамаринов. Но сегодня эта красота была омрачена, и хрупкое равновесие распалось. Пока ничего не было сделано, чтобы исправить обереги, хотя, для сравнения, все было намного хуже после вторжения тиранидов. Но с освобождением Бе’лакора (Тигурий честно думал, что Калгар убьет его на месте за то, что он не почувствовал присутствия Князя Демонов раньше) и всех других сущностей, которые захватчики вслепую тревожили, ситуация могла значительно ухудшиться.
