Но на этот раз все было иначе. Он знал, почему он прилетел в Макрейдж, почему он отозвался на призыв Гейджа, хотя его не пригласили. Пожертвованный Сын принял его присутствие настороженно, и Обердей знал, что за ним следят, на всякий случай. Это было прекрасно — его присутствие на Макрейджу действительно помогло бы делу Гейджа, хотя военачальник не мог этого предвидеть.
Повсюду вокруг Обердея и его отряда замерзшие опустоши северного полюса Макрейджа простирались от горизонта к горизонту. Явления, очень похожие на северные сияния, освещали небесах, и, когда облака расходились, в этом свечении можно было разглядеть ужасные формы. Кошмары Тзинча в свите Обердея болтали между собой, говоря о том, что Боги смотрят на них свысока с одобрением, с ненавистью или с тем и другим одновременно. Смертные культисты дрожали от леденящего холода — более половины из них уже погибли, их замерзшие тела остались на льду. Только Десантники Хаоса молчали, их болтеры держались наготове, зная лучше, что не стоит предполагать, что они в безопасности по той причине, что никакой непосредственной угрозы незаметно.
Без предупреждения Обердей остановился. В том месте, где он стоял, не было ничего особенного, но его свита не стала об этом спрашивать и по его жесту отступила назад, создав оборонительную позицию на некотором расстоянии позади него. Хотя вьюга ограничивала видимость, Обердей ощутил, как будто он остался наедине с шумом в своей голове.
Оракул опустился на колени и провел рукой по поверхности льда, расчищая её от снега, чтобы обнаружить кристально чистую замерзшую жидкость под ним. Несколько секунд он вглядывался в безжизненные глубины под ногами, прежде чем снова встал и принялся размахивать посохом над головой, держа его обеими руками. Звук зова становился все громче и громче, пока руки Обердея и его глаза не начали дрожать в такт ему. С громким криком он ударил посохом о лёд, направляя силу вызова вниз вместе со всей психической энергией, которую он мог собрать. С небес обрушилась молния и ударила в посох, пройде по его длине в лед, используя саму душу Обердея как канал для прохождения. Целые глыбы льда испарились, и поверхность треснула в момент расширения облака пара, от чего осколки замерзшей жидкости полетели во все стороны. И из глубины поднимались чудовища, взбираясь по разбитому льду.
Несколько веков назад, когда Флот-Улей «Бегемот» вошел в Губительный Шторм и атаковал Макрейдж, мириады жизненных форм тиранидов прибыли на планету. Среди них десятки тысяч приземлились на северном полюсе, поскольку чужеродный Разум Улья был сведен с ума Губительным Штормом и не действовал со злонамеренным коварством, которое он в дальнейшем покажет по всей остальной галактике. Эти тираниды попали в ловушку из жестокого климата, усугубленным ритуалами Колдунов Хаоса, и оказались заточены подо льдом. Ультрамарины предполагали, что они мертвы, но споры Великого Пожирателя были более живучими, чем они ожидали. Большинство мелких существ действительно погибло, но остальные выжили, вступив в спячку и пережив неестественный холод.
И теперь они поднялись на поверхность, прислушиваясь к зову, исходящему из души Обердея.
Их было сотни, тысячи, и среди них был один выше, чем кто-либо другой, огромный Карнифекс, у которого оставался только один глаз. Это было существо, известное Ультрамаринам как Старый Одноглазый, зверь, который сражался с правителями Лаписа и убил шестерых из них, прежде чем покинуть демонический мир, когда флот Улья достиг Макрейджа. Его панцирь был покрыт шрамами, оставленными бесчисленными попытками убить его, включая несколько ран, которые все еще пылали колдовским пламенем, где он был задет проклятым оружием, пропитанным Варпом. Старый Одноглазый закричал, когда он поднялся, и лед трясся и рассыпался, освобождая еще больше тиранидов, прислушивающихся к зову этой биологической боевой машины.
На мгновение Оракул ждал когтей и клыков, которые покончат с его жизнью, считая, что что наступил момент смерти. Но ксеносы прошли мимо него, казалось бы, не видя его или, по крайней мере, не признавая его врагом. Обердей рассмеялся неверующим, безумным смехом, даже когда его тираниды разорвали его сопровождение. Он не заботился о их смерти, даже когда они звали его на помощь в последних мгновениях своей жизни. Ему было все равно, потому что впервые за многие тысячелетия шум в его голове затих.
Оставшийся в одиночестве на льду Оракул Фароса рассмеялся, когда чудовища, которых он освободил от своего многовекового сна, продолжали продвигаться на юг, притягиваясь к теплу, шедшему от разросшихся городов Макрейджа, и алча добычи.
И, наконец, наступила тишина.
Тиранидам северного полюса не хватало полноценного руководства, но в их рядах было много Воинов, хотя синаптическая сеть все еще была нарушена зловещими излучениями Губительного Шторма. Этого было достаточно, чтобы препятствовать тому, чтобы низшие звери поворачивались друг против друга, и войско тиранидов направился на юг, стремясь уничтожить все на своем пути, подчиняясь некоторому укоренившемуся инстинкту, который не исказил даже безумие Макрагге. Ученые и еретехи потратили много лет, пытаясь понять, почему тираниды в первую очередь прилетели в Губительный Шторм и, в частности, высадились на Макрейдж, но им не удалось найти какое-либо объяснение, более удовлетворяющее, чем недовольство Темных Богов. Это мнение никто открыто не высказывал на Макрейдже, чтобы не навлечь на себя гнев Ультрамаринов, но она всё же была популярна среди культистов, подталкивая их к еще большему развращению, чтобы вернуть благосклонность Пантеона. И когда пришло известие, что Великий Пожиратель вернулся в самый темный час Макрейджа, началась паника, и армии были отправлены на север, чтобы противостоять новой угрозе. Но прежде чем ксеносы сможет дойти до разросшегося мегаполиса, им предстояло пересечь регион, который прежде называли Иллирия, а теперь — Раздробленные земли.
Иллирия — Раздробленные земли
Десять тысяч лет назад, до того, как капсула с Робаутом Жиллиманом рухнула на Макрейдж, Иллирия была известна как «страна бандитов» — дикие земли, где варварские племена сражались друг с другом ради славы и иногда отправлялись на юг, чтобы совершить набег на более цивилизованных соседей. Затем пришел Жиллиман и поставил племена на колени — только для того, чтобы свернуть военную кампанию и броситься обратно домой, когда вспыхнул бунт в Макрейдж Цивитас, вдохновленный Бе’лакором, в ходе которого город объяло пламя, а приёмные родители примарха погибли. В последующие годы Жиллиман так и не вернулся в Иллирию, хотя он послал армии и дипломатов, чтобы закончить начатое и сделать Иллирию частью царства Ультрамар. Но шепот инакомыслия не умолк здесь даже тогда, когда Марий Гейдж пожертвовал собой на Калте и высвободил Губительный Шторм.
Когда Варп поглотил Макрейдж, Иллирия оказалась под его самым сильным влиянием. Какая бы сила ни сохраняла остальные части планеты от разрушения Хаосом, здесь она не действовала. Сама почва распалась подобно тому, как жившие здесь люди были разделены так долго. Огромные куски литосферы поднимались в воздух, медленно летая по переменчивым путям. Что касается жителей Иллирии, они были превращены в зверолюдей, их генетический код был полностью переписан за считанные секунды, их тела были изменены ужасной силой Варпа — а что касается их душ, мало кто осмеливается представить их судьбу. И, конечно, твари, которые теперь населяют Иллирию, лишены того, что можно было бы считать полноценным разумом.
С тех пор Иллирия стала страной хаоса, раздираемой бесконечными битвами между его чудовищными обитателями. Острова плавающих скал сталкиваются вместе, движимые агрессией их жителей. Каждое чудище Иллирии имеет человеческое происхождение, и ужасы, творящиеся на этой дикой земле, сравнимы с кошмарами демонического мира Гвардии Ворона. Время от времени чемпионы Хаоса отправляются в этот опасный регион в поисках славы путём убийства величайших зверей: лишь немногие из них возвращаются и больше не желают повторить свой поход в Иллирию.
