Скай касается пальцев Эрика. Татуировок на её правой руке совсем не видно, она в крови по самое плечо, а ладонь липкая. Эрик сжимает ладонь сестры, и чужая кровь склеивает их руки.

Они идут рядом, сквозь строй людей, пришедших им на помощь, медленно и молча. Разговоры стихают, солдаты с любопытством рассматривают тех, кого им было приказано спасти во что бы то ни стало и охранять даже от местных бойцов — избитого молодого мужчину с забинтованной ладонью и невысокую девушку, которая в крови вся, с головы до ног — лицо с громадным синяком, руки и плечи, майка и штаны, и даже длинные белоснежные волосы. Правой рукой она крепко держит мужчину за руку, а в левой у неё чья-то голова. От голого черепа отражаются блики света, и кажется, будто девушка несёт чёрный шар для боулинга.

Эрик кидает настороженные мрачные взгляды по сторонам, а Скай теперь смотрит только вперёд, на человека около входной двери.

— Спасибо, сэр! — говорит Эрик, когда они со Скай поднимаются по ступенькам, и коротко кивает. Стоящий у входа вздрагивает, его ноздри трепещут, и даже борода не может скрыть того, как искажается лицо.

Скай не видит глаз, но смотрит прямо в центр чёрных стёкол. Смотрит с вызовом, почти с торжеством.

«Я не принцесса! — кричит её взгляд. — Ты не тронешь его! Теперь я такая же, как он. Я больше не твоя принцесса!»

Скай трясёт, но она делает полшага вперёд, прикрывая плечом брата, и изо всех сил сжимает его ладонь. Он отвечает на пожатие, и это придаёт ей мужества. Скай бросает голову отцу под ноги и тянет Эрика прочь.

***

Эрик смотрит на мишень в разрез прицела. Чувствуется, что ему ещё не совсем комфортно — отсутствие двух пальцев сказывается на хвате рукоятки даже несмотря на удобный протез-полуперчатку. Пули ложатся кучно, но не в центр мишени, и Эрик злится. Это видно и по насупленным бровям, и по сжавшимся в тонкую полоску губам, и по резким, скупым движениям. Он тренируется уже почти два часа, попеременно стреляя то из винтовки, то из автомата, а последние полчаса из пистолета.

Время от времени Эрик прерывает тренировку, подходит к бетонной плите, что сегодня исполняет роль стола, и начинает разбирать-собирать какой-нибудь ствол на время. После запуска секундомера движения Эрика становятся чёткими и отточенными, и только очень зоркий глаз заметит некую замедленность и неуверенность движений. Собрав полностью винтовку, Эрик смотрит на циферблат и снова недовольно хмурится. Он повторяет всё с самого начала. Потом берёт автомат — и снова всё то же самое. Раз за разом. Снова и снова. Хмурится, изредка матерится, вытирает с лица пот, делает глоток воды из стоящей рядом бутылки и начинает заново. Потом вновь стреляет — стоя, лёжа, с колена. И снова разборка-сборка.

За тот месяц, что Скай не видела Эрика, он изменился — начал отпускать бороду, и теперь она курчавится колечками, скрывая его чуть резкие скулы, удивительным образом смягчив даже суровый взгляд.

Скай сидит в стороне на куче мусора, невидимая за электрическим столбом — покорёженным, с торчащей во все стороны арматурой — и с интересом наблюдает за занятиями брата. Сейчас, когда Эрик на полигоне один, когда никто не видит его, он расслаблен и не следит за выражением своего лица. Может быть, поэтому между сменой упражнений он порой вдруг останавливается, замирает на несколько минут, его взгляд становится рассеянным, каким-то отсутствующим. Изредка Эрик мечтательно улыбается, а один раз его лицо озаряет улыбка настолько искренняя и задорная, что Скай жалостливо морщится и отворачивает взгляд. Потерпи, Эрик. Скоро всё будет хорошо.

Пока Бесстрашные отбивали натиск Джампера и его банды, готовили новых солдат из мобилизованных из других фракций, городской Совет искал пути спасения за Стеной, направив парламентариев в ближайшие города за помощью. Первым откликнулся Детройт. Над этим городом тоже проводили эксперимент, и теперь с него тоже требовали ежемесячной уплаты «продуктового налога». Местные власти, сохранив систему фракций, смогли удержать контроль и обеспечить относительный порядок, вовремя активировав Стену и запечатав город изнутри. И понадобился почти месяц, чтобы шесть полностью укомплектованных взводов Неустрашимых Детройта прибыли в Чикаго.

Общими усилиями опытные солдаты наконец-то прорвали заслон мятежников, которых энергично поддерживала столица, разгромили штаб и зачистили улицы, освободив из плена одного из лидеров Бесстрашия и его адъютанта. По окончании операции Советы двух городов заключили военный союз против Нью-Йорка. Началась Большая Война за независимость Детройта и Чикаго.

Всё будет хорошо, Эрик.

Скай улыбается, обнимая колени согнутых ног, на её душе спокойно, сейчас она даже из-за войны не тревожится. У неё в рюкзаке есть сюрприз для Эрика. Записку ей тогда вручили уже на выходе из фракции, и сразу Скай даже хотела возвратиться, чтобы показать брату немедля, но решила, что новость может и обождать. Сначала ей нужно выполнить своё обещание — последнее обещание, данное Эрику. Она должна вернуть ему Кэт.

На поиски девушки ушло больше времени, чем Скай рассчитывала, но она нашла её. Сегодня она исполнит своё обещание, а потом покажет Эрику заветный листочек. И всё будет хорошо. Потому что — Скай это чувствовала, она знала точно — демоны наконец-то оставили её.

— Эрик, я могу забрать оружие?

Скай вздрагивает, отвлекаясь от своих мыслей. На полигоне брат уже не один, около него стоит молодой Бесстрашный — рыжая чёлка лезет ему в глаза, и он откидывает непослушные волосы ладонью.

— Чего? — Эрик смотрит недовольно, и парень немедленно вытягивается в струнку.

— Ты просил подойти через два часа, чтобы отнести оружие в штаб. Я могу что-то забрать или прийти позже?

Из восьми уцелевших после похищения и пыток неофитов выжили всего двое переходников — Катерина и Мэтью. В правую ногу парня медикам пришлось вставить металлический штырь, соединив две части раздробленной берцовой кости, но ни на походке бывшего Дружелюбного, ни на его бойцовских качествах это никак не сказалось, и его оставили во фракции.

— Забирай всё, — говорит Эрик. — Пистолет этот оставь. Ещё постреляю.

Мэтью складывает стволы в большую чёрную сумку, взваливает её на плечо и уходит.

Эрик внимательно осматривает пустырь, на котором много лет назад Бесстрашные сделали полигон для стрельбы. Постороннее движение у кучи битых плит привлекает его внимание. Лёгкая улыбка касается губ, когда он видит маленькую фигуру на фоне полуденного солнца, спускающуюся к нему, но мгновением позже улыбка застывает — девушка снимает с плеча рюкзак.

«Не надо, Скай, не открывай его!» — просит Эрик, стискивая зубы. Он вцепляется пальцами в край плиты изо всех сил, чтобы не упасть, когда Скай ставит на импровизированный стол этот предвестник чьей-то смерти и расстёгивает его. Эрик знает, что увидит сейчас. Его сердце пропускает удар, когда из зева рюкзака появляются рыжие локоны, за которые сестра вытаскивает голову Кэт. Волосы грязные и спутанные, на лице уже появились трупные пятна, и вокруг летают жирные блестящие мухи. Эрика тошнит. Рваные края шеи посинели, а к торчащему белому позвонку приклеился листок бумаги. Скай этого не видит, а Эрику не до листка, и тот падает на землю к их ногам.

Скай прижимается лбом к плечу Эрика, ластится в ожидании похвалы. Но Эрик молчит, и Скай с беспокойством заглядывает ему в глаза.

— Зачем, Скай? — шепчет Эрик. Из его груди вырывается полухрип-полустон: — Зачем ты сделала это?

Неужели он так до сих пор и не понял?