— Но это неважно, вход вниз для тебя всё равно уже закрыт.

— Как закрыт? — Абсурдность услышанного сбила Скай с толку и не позволила задать менее идиотский вопрос. Она лишь чуть шире раскрыла глаза в недоумении. Если это шутка, то глупая и совсем не смешная.

— В Бесстрашии отсев неофитов начинается с первого дня. Там натянута сетка, — Лидер кивнул на пропасть и снова усмехнулся, заметив её удивлённый взгляд. — Когда последний неофит приземлится, её уберут до следующей церемонии Выбора. Сегодня это был один задрот из Дружелюбных. Время для входа в Бесстрашие истекло, так что… — Мужчина сделал паузу, обманчиво радушно улыбнулся и даже развёл руки в стороны в приглашающем жесте: — Добро пожаловать отсюда!

— Ты лжёшь, — ладони Скай непроизвольно сжались в кулаки, но голос предательски дрогнул.

— Нет, — Лидер покачал головой с видимым удовольствием. Он даже не выговорил ей за непочтительность, настолько наслаждался ситуацией: наблюдать за судорожными, но бессмысленными метаниями очередной никчёмной якобы Бесстрашной было забавно. — У последнего прыгуна на рукаве чёрная повязка, и я сам закрепил её.

Вот дерьмо… Дерьмо! Дерьмо!!!

Скай всегда плохо удавалось контролировать панику… Знала она за собой такую слабость — в стрессовых ситуациях её мыслительные процессы замирали, и на время она просто зависала, как будто кто-то выключал тумблер. Отец утешал, что с опытом такой ступор будет случаться всё реже, а потом и вовсе пройдёт, но её это не слишком успокаивало. Пока этого опыта наберёшься, сто раз облажаешься, а то и погибнешь.

Что делать? Она не может вылететь, не может отказаться от своей мечты, от своего предназначения, она… А как же родные? Они так гордились ею, столько надежд возлагали на свою умную и талантливую девочку!

Дыши, дыши… и думай…

Но ей не дышалось и уж тем более не думалось — в висках стучало, во рту появилась мерзкая горечь, глаза от безысходности и захлестнувшего гнева стали совсем безумными. Взгляд честолюбивой, но сегодня такой неудачливой неофитки метался от ямы за её спиной к стоящему в трёх ярдах Лидеру, шарил по крышам соседних зданий в поисках несуществующего решения, чтобы в итоге снова вернуться к источнику кошмарной новости. А он смеялся — откровенно, недобро, в голос.

— Да пошёл ты! — прошептала Скай, от души надеясь, что мужчина, такой неумолимый в своей безжалостности, её не услышал, и сделала шаг назад прежде, чем один фрагмент из череды мелькающих в сумасшедшем галопе кадров этой сцены, закруживших ей голову до ломоты в затылке, зацементировавших желудок в ком непереваренного завтрака, дал крохотную зацепку, породил робкую надежду, вызвав сначала удивление, а затем, оформившись в догадку, перерос в уверенность, и решение окончательно созрело в её голове. Последнее, что Скай увидела, было вытянувшееся в неподдельном изумлении лицо Лидера.

Через несколько секунд металлическая растяжка приняла её в свои неласковые объятия.

— Судя по времени, которое тебе понадобилось для прыжка, тебя не только сталкивали, но ты ещё и активно сопротивлялась. — Внимательные карие глаза осматривали Скай на наличие повреждений, а крепкие руки помогали выбраться из треклятой сетки. — Я прав?

— Нет. — Скай успела спрятать торжествующую улыбку и благодарно кивнула поддерживающему её старшему Бесстрашному.

— Как тебя зовут? — Девушка назвалась. — Последний прыгун Скай! — крикнул кареглазый в сторону, и кто-то сделал пометку маркером на стенде. — Добро пожаловать, Скай! — Это уже ей.

Эрик разыграл её, и она почти поверила! Но не родился ещё Бесстрашный, способный обмануть Искреннюю…

***

Скай скучала. Прошла неделя Инициации, а она ни на дюйм не приблизилась к своей цели. Каждый день был похож на предыдущий: подъём, завтрак, тренировка, обед, тренировка, ужин, свободное время. Стрельба из разных видов оружия, метание ножей всевозможных форм и размеров, отжимания и подтягивания, тренажёры, бег по пресечённой местности, теория стратегии и тактики боя и, конечно же, спарринги. Рейтинговую таблицу обновляли каждый вечер, Скай стабильно держалась чуть ниже середины — и для того, чтобы не вылететь, и чтобы не вызывать подозрений.

Эрика она почти не видела, на тренировках тот появлялся редко, практически не принимая участия в учебном процессе. Скай понимала, что это логично — он был одним из лидеров, а какое дело таким важным людям до жалких новобранцев, — но всё равно каждый раз, когда краем глаза замечала в Яме постороннее движение, надеялась изо всех сил, что он наконец-то решил посетить их занятия.

Самая тоска начиналась, когда шли тренировки по рукопашному бою. Безнадёжными казались не только девушки, но и некоторые парни: их слабые, безвольные тела и дряблые мышцы вызывали у Скай жалость. Посмотрел бы отец на эти убожества! Но она сдерживалась и, стиснув зубы, методично наносила удары по безответному Джонатану[1] — в корпус, в голову, в печень, в пах, в голову — по кругу, до одури, пока не хотелось выть.

И через неделю не выдержала.

— Разрешите обратиться, старший инструктор?!

Фор, тот кареглазый, что доставал её из сетки и оказался одним из их тренеров, удивлённо обернулся. Странная она — для бывшей Искренней слишком немногословная, не особо общительная с другими неофитами, за всё прошедшее время так и не подружившаяся ни с одной сверстницей — в те редкие моменты, когда обращалась к командирам, инструкторам и старшим товарищам, делала это по-военному чётко, без тени страха, но всегда уважительно; вопросы формулировала кратко и по делу, словно была не шестнадцатилетней девушкой с задорно торчащими в стороны косичками, аккуратным носиком с милой россыпью золотых веснушек, а каким-то заскорузлым бородатым воякой.

На тренировках, когда другие новички внимательно слушали вводную на текущий день, сосредоточенно повторяли демонстрируемые движения, она была рассеянной и выглядела отрешённо. Но задания выполняла без ошибок и видимых усилий, хотя и не всегда на отлично, что заставляло опытного инструктора хмуриться — чувствовал он в этом что-то неправильное.

Скай ни разу не посетила кафе, где вечерами собирались те, кто хотел покатать шары в боулинге или поиграть в бильярд, перекинуться в карты, немного выпить, расслабиться и просто пообщаться. Даже в столовой, где все, в том числе и юные недобесстрашные, позволяли себе громко разговаривать, шутить и смеяться, Фор никогда не видел её весело болтающей с товарками. В ушах Скай постоянно торчали наушники, и за столик она предпочитала садиться одна.

На третий день Инициации он стал свидетелем, как Стинки, бывший Дружелюбный, который прыгнул в яму перед Скай, попробовал с ней сблизиться, пригласив присоединиться к их компании. Что тогда сказал незадачливому парню этот голубоглазый ангел? «Я не сяду за стол с тем, кто согласился носить такое имя[2]»? И как притихли все, потому что знали, что прозвище парню дал сам Эрик, большой мастер на такие вещи.

Лидер в тот день пребывал не в духе, что, собственно, было его обычным состоянием, поэтому ни для кого не стало неожиданностью, когда, отойдя от кофейного аппарата, он не вернулся за свой стол, а подошёл к Скай:

— А кого здесь интересует твоё согласие, Луни?

Скай уже успела подняться и стояла навытяжку, но смотрела Эрику прямо в глаза — без вызова, но и без испуга, а в голосе её сквозило лишь лёгкое удивление:

— Почему Луни[3], командир?

Всем присутствующим было интересно узнать ответ на этот вопрос, но Эрик по какой-то причине понизил голос, и они услышали только девушку.

— Вы бы не допустили этого, сэр, и успели схватить меня. Вы стояли очень близко, — сказала Скай, и по её лицу скользнула еле заметная улыбка. — Не шутите так больше, командир.