— А то что будет? — Ни интонация, ни выражение лица Эрика не давали и малейшего основания заподозрить, что он вообще умеет шутить.

— А то в следующий раз я прихвачу вас с собой, — и сейчас тон Скай был абсолютно серьёзным.

Эрик ощетинился, но ответить не успел — в другом конце столовой нежным колокольчиком разлился чей-то безудержный смех, и он поморщился, как от зубной боли. Сидящие за дальним столом неофиты не могли слышать их разговор и смеялись, безусловно, совсем по иным причинам, но это уже было неважно — они смогли привлечь внимание Эрика и были обречены — он переключился на новую жертву. Поэтому в тот день Скай удалось без ущерба для своего здоровья покинуть столовую, никто её не остановил.

— Да, слушаю тебя, Скай.

— Можно мне тренироваться по отдельной программе?

Фор слегка оторопел. Он ожидал всего, чего угодно, но только не этого.

— Тебя не устраивает программа тренировок? Мало нагрузок? Или, наоборот, много? С чего ты решила, неофит, что ради тебя здесь будут что-то менять?

— Не надо менять… я буду заниматься со всеми, но по другой, по своей программе, — Скай замялась, тщательно подбирая слова. — Дело в том, что у меня есть некоторый опыт в силовых нагрузках, кардио-тренировках и… в рукопашке.

— Я это заметил, — сдержанно сказал Фор.

Не заметить было нельзя. То, с какой лёгкостью во время боя она уклонялась от выпадов партнёра, неожиданно подныривая под его руку, не позволяя тому не только нанести полновесный удар, но даже дотронуться до себя, делая временами подсечки, которым Фор её не обучал, осуществляя захваты, которые не показывал, наводили инструктора на мысль, что все победы Скай в контактных боях совсем не его заслуга.

— Кто же тебя учил? — спросил он.

— Отец, — сказала Скай. — Когда мама забеременела, папа мечтал о сыне. А родилась я. Вот, — закончила она так, как будто это всё объясняло.

— И чему он тебя обучал?

— Очень многому, я занимаюсь уже несколько лет. Это и дыхательные упражнения, и силовые, на координацию движения, на выносливость, на концентрацию внимания… да много чего ещё.

Дед всегда говорил Скай, что умелое переплетение лжи с толикой правды делает всё сказанное очень правдоподобным, и сейчас она видела, как в глазах Фора недоверие постепенно тает.

— Можно узнать, зачем он это делал? — спросил Фор.

— Я мечтала стать Бесстрашной, просто бредила вами. — Скай смотрела в глаза так искренне, что не было никаких причин усомниться в правдивости её слов. — Считала дни до церемонии Выбора и думала, что у меня будет больше шансов успешно пройти Инициацию, если приду сюда уже немного подготовленной. — Она помолчала, а потом осторожно продолжила: — Если я не увеличу нагрузку, то утрачу форму и растеряю навыки. Мне нужны дополнительные часы для занятий, сэр.

Если в самом начале беседы вопросы инструктора больше походили на допрос, таким резким тоном он их задавал, сопровождая цепким, подозрительным взглядом, то по мере того, как Скай отвечала, лицо её собеседника разглаживалось, выражение смягчалось, и в конце он даже улыбнулся.

— Окей, я подумаю… И да, ты можешь звать меня Фор.

Самостоятельные тренировки стали отдушиной для Скай. По натуре не очень общительная, прекрасно осознающая, что на голову выше своих сверстников и в мастерстве владения оружием, и в технике рукопашного боя, но вынужденная скрывать свои способности, занимаясь отдельно, она давала себе волю и доводила организм до изнеможения — до трясущихся рук и подкашивающихся ног, до ломоты в суставах и тянущей, безумной, но такой привычной, а потому бесконечно приятной боли во всех мышцах.

С шести лет, сразу после первого тестирования и получения результата на соответствие фракции Бесстрашия, её готовили к будущей миссии — ежедневные, ежечасные изнурительные тренировки проводились лучшими инструкторами Чикаго. И то, что это были отец и родной дед, ситуации не меняло, напротив, эти учителя поблажек не давали и требования предъявляли самые высокие: её на многие часы запирали одну в тёмной комнате, учили ходить по канату, задерживать дыхание, подолгу стоять без движения или висеть на перекладине на одной руке, показывали, как обращаться с холодным и огнестрельным оружием, как использовать для защиты и нападения обычные вещи — ручки и карандаши, ложки и ключи, шнур от электроприбора и туалетный ёршик. Позже, когда детский скелет окреп и на него наросло достаточно мяса, Скай занялась штангой и гантелями.

Тест на соответствие проводили каждый год, процентное соотношение менялось, но Бесстрашие безоговорочно лидировало. И тренировки продолжались.

Скоро она могла поднимать тяжести, превышающие её собственный вес, бежать без остановки более трёх часов и её дыхание почти не сбивалось, стрелять и бросать ножи практически из любого положения, забираться на вертикальную поверхность — стену или дерево без веток — высотой около десяти футов без дополнительных приспособлений.

Её учили лгать — обстоятельно, легко, правдоподобно. Наряду с этим её учили распознавать, когда кто-то другой лжёт или говорит полуправду: по мимике и движениям глаз, жестам рук, положению тела и даже по высоте и тембру голоса.

Скай очень нравились занятия по рукопашному бою, особенно единоборства, уходящие своими корнями в прошлые столетия. Например, борьба одной стёртой с лица Земли восточной расы, основанная на знании человеческой анатомии, позволяла брать верх и даже убивать противника ударом руки или ноги без какого-либо оружия, и здесь преимущество было у бойца меньшего веса и роста, а скорость имела больше значения, чем физическая сила. Отец учил её использовать эти свои сомнительные с точки зрения обычного Бесстрашного достоинства, делая упор на ловкость и быстроту реакции.

Но настоящей страстью Скай стала катана — культовое холодное оружие всё того же восточного народа, уничтоженного более столетия назад. Поистине, люди прошлого знали толк не только в искусстве контактного боя, но и в мастерстве владения красивым смертоносным клинком, похожим на длинное узкое мачете!

К шестнадцати годам, когда наступил день церемонии Выбора, единственное, чего Скай не умела, это противостоять сыворотке правды. А так как выбравшим Искренность своим домом неофитам в финальном тесте в обязательном порядке делали инъекцию этой страшной субстанции, заставляющей при всех рассказывать о своих самых сокровенных тайнах и желаниях, то ещё и поэтому Скай срочно нужно было убираться из фракции, которая когда-то дала ей приют.

Получив разрешение инструктора, Скай аккуратно посещала занятия по стрельбе и владению холодным оружием, всё остальное время проводя в Яме, используя перерывы, отведённые для отдыха, а порой обеда и даже сна: два часа в быстром темпе на беговой дорожке, потом силовые нагрузки, под занавес снова кардио. Вечером, когда Яму заполняли старшие, а неофитам вход туда был закрыт под страхом наказания, она поднималась на крышу, где делала дыхательные упражнения со статическим замиранием.

Скай нравилось наверху. Не сказать, чтобы там легче дышалось, да и небо практически всегда было затянуто облаками, но ощущение простора наполняло её сердце чувством свободы.

Как-то, возвращаясь с крыши уже после наступления темноты и проходя мимо опустевшей Ямы, Скай с удивлением увидела Эрика, который объяснял одной из неофиток основные приёмы борьбы, показывал базовые движения, способы ухода с линии удара противника.

Скай узнала девушку: переходник из Эрудиции, болтливая и шумная до звона в ушах, та постоянно собирала вокруг себя толпу слушателей, при этом не обладала никакими выдающимися талантами ни для того, чтобы быть в Бесстрашии, ни, в особенности, чтобы иметь право находиться рядом с Эриком. Сейчас Скай даже не смогла вспомнить её имя.

Она замерла, притаившись за несущей колонной, и украдкой смотрела. Эрик терпеливо, без тени так свойственной ему раздражительности, поправлял девушке стойку, положение рук, корректировал угол наклона корпуса или согнутого локтя. И время от времени забывал убрать ладонь с её тела. В итоге Скай накрыла такая волна гнева, что её замутило, и она поспешила уйти, опасаясь выдать своё присутствие.