— Думаю, да… — бормочу я и мои плечи падают. У моих голых ног мурашки по коже.

— Ты хочешь… куртку или что? — Гарри спрашивает, заметив, что мне холодно.

— Ничего страшного. Я уйду через секунду, — отвечаю я, возвращаясь к двери, прошла Гарри. — Мне очень жаль…

— Что, прости? — он отвечает.

— Жаль, что тебе пришлось все услышать, — бормочу я с большим усилием.

— Ну… Я слышал больше, чем когда-либо хотел услышать, без сомнения, но все в порядке. Не переживай из-за этого. Я уже большой мальчик. Я могу с этим справиться.

— Это так неловко, что ты знаешь, что это были мы, — я говорю спокойно.

— Честно говоря, Вайлет, я рад, что ты была в его комнате. Я подумал, что это могла быть горничная, и я не хотел, чтобы ты пострадала позже, потому что у тебя были чувства к кому-то, кто изменял тебе, — он признается, подходя ближе ко мне у двери.

— Луи это не нравится. Он бы не стал жульничать, — я его защищаю.

— Я думал только о тебе… — Гарри говорит тихо.

— Ну, тогда не надо. Просто…не беспокойся обо мне. Почему ты так себя ведешь? — я раздраженно огрызаюсь.

— Как? — он спрашивает в замешательстве.

— Так хорошо все время. Ты как настоящий джентльмен, всегда присматриваешь за мной и убеждаешься, что я в порядке. Как будто тебе все равно, что я сделала тебе больно, и ты все еще хочешь убедиться, что я счастлива. Почему

ты должен быть таким хорошим?

— Почему ты не можешь заставить меня ненавидеть тебя, чтобы было легче быть с Луи, не чувствуя себя виноватой? — у меня вырвалось в озлоблении. — Я знаю… не стоит думать, но я ничего не могу поделать. Ты слишком хороший человек, Гарри, слишком хороший для меня.

— Я не так хорош, как думаешь. Помнишь, меня в школе называли плейбоем? — он указывает на это.

— Но ты же не такой, — утверждаю я.

— Но они все думали, что я был, и поэтому я просто играл роль для удовольствия — для какого-то подросткового безрассудства, — он рассказывает.

— Как же они начинают обозначать, ты, как плейбой, в конце концов? — я спрашиваю его, забывая о ситуации, в которой мы находимся.

— Я даже не знаю! — он смеется, в потом, в недоумении вскинув руки, выпалиливает: — У меня никогда раньше не было секса!

После того, как слова покинули его рот, он снова начинает краснеть и внезапно теряет голос, когда его глаза расширяются. Я ясно вижу ужас, который творится в его голове. — Э… Я не хотел тебе этого говорить…

Я решаю спасти его от смущения. -Наверное, мне пора идти, да? Я уверена, что моя мать уже ушла.

— Да! Угу. Да. Она, наверное, уже далеко ушла. Ты должна пойти, и… надень какую-нибудь одежду. Я имею в виду… Не то, чтобы ты ее не носишь… потому что ты, вроде, носишь. И я не смотрел на твое… тело, просто чтобы ты знала. Кстати, у тебя красивое тело, — он хлопает себя по лбу и бормочет что-то себе под нос. — Прости. Я собираюсь заткнуться. Увидимся за завтраком, Вайлет.

— Окей, — я пытаюсь скрыть смех кашлем, а потом поворачиваюсь, чтобы открыть дверь. Я оставляю бедного Гарри в его комнате и снова стучу в дверь Луи. Но он все еще в душе, так что я бросаю халат и бегу через весь дом в свою комнату как можно быстрее, чтобы ни с кем не столкнуться.

Кажется, это моя судьба в жизни — попадать в самые неловкие ситуации. Я стараюсь не думать о том, что только что произошло, когда я готовлюсь к этому дню.

Комментарий к Sixty seven

Как говорится, крути педали, пока пизды не дали

Не убивайте

========== Sixty eight ==========

— Это плохо, что я понятия не имею, что хочу делать со своей жизнью? — я спрашиваю Луи в тот день, когда мы оба сидим в гостиной одни.

Мама хотела, чтобы Луи помог мне подготовиться к поступлению в университет, и вот, мы с открытыми учебниками и тетради.

— В твоем возрасте это не обязательно плохо. Многие молодые люди не знают, что они хотят сделать, — Луи сообщает мне небрежно, переворачивая страницу в учебнике биологии колледжа передо мной.

— Но как, я понятия не имею. Я знаю, чего не хочу — например, быть герцогиней. Ничто не выделялось для меня, — я уныло вздыхаю и сутулюсь в кресле.

— Сядь, любовь, — говорит он рассеянно, касаясь моей спины. Его ум находится на информации на страницах, но ему удается обращать внимание и на мою осанку.

— Ты знал, чем хотел заниматься, когда тебе было восемнадцать? — я спрашиваю его с любопытством, как он говорит.

Глядя на меня, когда он вырывается из глубоких раздумий, он поднимает брови. — Ну…

— И что?

— И… хотел стать учителем. Итак, я здесь: учитель, — он отвечает просто, но почему-то я чувствую, что это было не так просто для него.

— Это не так просто для всех. Я бы ненавидела преподавать. Я уверена, что выставлю себя дурой, как всегда, и никто не будет меня уважать. — говорю я ему печально.

— А как насчет живописи? — спрашивает он, кладя руку мне на спинку стула.

— Живопись?

— Раньше ты все время рисовала и рисовала. Почему бы и нет?

— О… — я киваю, вертя карандаш. — Ты часто отвлекал меня от этого.

На мгновение он хмурится. — Я не хочу быть причиной, по которой ты перестала рисовать.

— О, я не остановилась. Я люблю рисовать. Я уверена, что когда-нибудь начну все снова, — я его уверяю.

— Замечательно. У тебя отлично получается. Я видел некоторые твои картины, — он говорит с гордостью.

— У тебя есть?

— Когда я проходил мимо твоего арт-класса (дословно не переводится), я всегда смотрел, что ты рисуешь, — признается он, несколько застенчиво, но по-своему самоуверенно дерзко.

— О, — я отвечаю, улыбаясь.

— Ты могла бы рисовать, делать то, что любишь, и продавать это за деньги, — он предлагает, внимательно наблюдая за мной.

— Вау, — я удивленно поднимаю брови. — Я совсем забыла. Когда-то я хотела этим заняться. Это просто стало неважно после смерти моего отца, и поэтому это было только хобби, которое я делала время от времени или только в классе.

Он слегка касается моей щеки большим пальцем. — Я рад, что напомнил тебе.

Повернувшись к нему, я наклоняюсь и целую его щеку, пока он мило улыбается. Он берет меня за руку и держит, пока я снова обращаю внимание на то, что мы должны делать.

Глядя на страницу, к которой он обратился минуту назад, мои щеки вспыхивают, когда я вижу, что он обратился к главе репродукции человека. — В самом деле, Луи?

Посмотрев вниз, он усмехается.

— Просто… Я просто задумался. Помнишь, как давно я просил тебя объяснить, как два человека занимаются сексом перед классом?

Прочищая горло и пытаясь скрыть смущение, я поднимаю голову. — Это было очень подло с твоей стороны.

— Но ты должна признать, что это было довольно забавно, — он хихикает. — Ты была забавная. И твой ответ! Парень вонзает свою штуку в девчонку, и все. Я хотел громко рассмеяться.

— Ты подлый! — я тыкаю его и отпускаб мою руку от его руки. — Я была застигнута врасплох.

— По крайней мере, если я спрошу тебя сейчас, ты сможешь описать процесс очень подробно, да? — он еще раз меня дразнит. — Ты даже сможешь провести меня через это.

— Ты просто невероятен, — я отталкиваюсь от него и делаю вид, что поглощена книгой, но потом вспоминаю, что на страницах, и быстро перелистываю другую главу. Я втайне люблю его дразнить, но не хочу признаваться в этом.

— Хорошо. Я остановлюсь. Но вернемся к этой главе. Я хотел бы пройти через это с тобой, на случай, если ты в чем-то не уверена, — он говорит серьезно.

— Нет! — я выдергиваю у него книгу, бросаю на пол, и он начинает смеяться.

— Мне очень жаль, Вайлет. Мне просто нравится видеть твою реакцию, — он признается, притягивает меня к себе и целует в щеку. — Я знаю, что легко могу зайти слишком далеко с моими дразнящими…

— Все в порядке… — о вечаю честно. — Давай просто… закончим с этим, чтобы мы могли пойти куда-нибудь одни.

— Мы остались одни.

— Я имею в виду, совсем одни. Мама может прийти в любое время, чтобы проверить нас, — я объясняю.