В итоге я соблазнил Верочку и, сам того не ожидая, быстро выкупил 40% «Дола».
А вчера мне сняли диагноз. Сказали, опухоль доброкачественная и это не поддается логическому объяснению. Но я-то знал, что выздоровел благодаря судьбе, к указаниям которой прислушался. Осталось выйти из грязного теневого бизнеса, подготовить ко взрослой жизни дочь, захватить «Дол» – и можно праздновать Новый год.
Взяв айфон со стола, я напечатал сообщение для Фрэнки: «Помни, что я тень за твоей спиной, тогда и ошибиться не сможешь». Усмехнувшись, нажал на кнопку коммутатора и приказал помощнице:
– Свяжи меня с Астаной в четыре часа… Да, с Джалиевым.
Я уже собрался заблокировать дверь, но помощница кашлянула и сказала, что в приемной – очередная гостья.
В кабинете появилась Верочка в черном плаще до колен.
– Костя! О Господи, я чуть с Максимом не столкнулась! Просидела полчаса в туалете, пряталась, как школьница.
Вера была невысокой, худой крашеной блондинкой с силиконовыми губами. Легко понять, почему жених ее так ни разу и не трахнул: он предпочитал таких, как Фрэнки. Но мне чужая невеста нравилась своей покорностью, тем, как горели ее глаза, стоило унизить ее, наказать. Полная противоположность моей жене.
– Я давал тебе слово? – холодно спросил я и приказал: – На колени.
– Дай мне отдышаться…
Я сразу почувствовал азарт, от одной только мысли, что могу сделать что угодно, и Вера подчинится. Я подошел к ней и, обхватив сзади за шею, толкнул на пол. Я не позволил ей устроиться поудобнее. Взял сзади и услышал довольный стон. Тоже завелась, сука.
– Я говорю, ты делаешь.
– Да… да…
– Ты помнишь про одиннадцать процентов.
– Конечно…
Я всегда страховался. На Фрэнки я уже поставил, но и Верочка пускай не расслабляется.
– Я всегда получаю то, что хочу, – прошипел я, освобождая себя от напряжения, а потом оттолкнул блондинку, больше не обращая на нее внимания. – Пошла вон. Чтобы до следующей недели не видел тебя.
И она послушалась. Меня всегда слушались.
***
Мой лучший друг, Борис Денных, учился в «меде» на пятом курсе. Мы познакомились на мероприятии, которое я организовывала для поиска меценатов, желающих финансировать центры для детей с ДЦП.
Борька был весельчак и одновременно очень серьезно подходил к исполнению просьб. Будущий патологоанатом, он подрабатывал в морге и был помешан на чистоте.
– Привет, Франсуазита! – поприветствовал он меня, выйдя на крыльцо. – Каким ветром в наши края?
Мы обменялись вежливыми поцелуями в щеку, и я открыла запись на смартфоне.
– Слушай, у тебя есть знакомые из клиники Верещагина3? Мне нужно проверить, настоящий ли документ я сегодня увидела. Там смертельный диагноз, а мне кажется, что это «липа».
Боря удивился.
– А кто собирается откинуться? Может, мне еще и вскрытие доведется проводить, а? – Он любил шутить о внутренних органах и смерти.
– Мой отец.
– Ого! И ты так легко выдаешь тайну мне, простому смертному рабу?! В смысле… мои соболезнования, очень жаль, – вспомнив о приличиях, добавил Борис.
– Честно, я пока не могу осознать этот факт. Просто вот отказываюсь в него верить и принимать близко к сердцу. Хочу проверить, правда ли это.
– Может, я и помогу. Есть у меня кое-какие связи.
У друга связи были везде, потому что он был жутко энергичным активистом и сыном именитого врача, профессора РАН.
– А когда ты сможешь выяснить?
– Пам-пам-пам… К вечеру устроит?
Я благодарно выдохнула: недолго ждать.
***
Макс
Довольно насвистывая, я вырулил на дорогу к «Долу» и подумал, что встреча с Константином прошла отлично. В крови бурлил адреналин от предстоящей последней «битвы», в которой я собирался победить – честными методами и не очень.
Когда я ставил свой стакан с коньяком на стол в кабинете Уварова, то прилепил под столешницу ма-аленькую такую наклейку, которую даже на ощупь не определишь. Это была одна из новинок для разведки, тестовую модель которой я получил от друга-изобретателя. Тот работал в NewTek4*. Мне нужен был «жучок», и друг предоставил вот это вот чудо под честное слово, что верну продукт через пару дней.
В кабинете Уварова обычные «жучки» не работали, но «наклейке» требовался только вай-фай для записи. Так что я активировал прослушку и убрался восвояси. Но почему-то запись на мой ноут поступала закодированной. Я даже еще раз перезагрузил операционную систему, чтобы убедиться. Обидно, но что поделать. Продукт тестовый, и манну небесную мне никто не обещал. Придется ждать, пока расшифруют запись.
Я захлопнул крышку ноута, включил громче музыку и понесся в «Дол».
…А из памяти почему-то никак не стирался растерянный взгляд Фрэнки, когда я обнял ее… Можно ведь использовать девчонку. Я определенно выбивал Фрэнки из равновесия, судя по ее сегодняшнему поведению, и этим грех не воспользоваться.
В общем, я с воодушевлением ждал нового дня. Что поделать, по духу я был охотником. Правда, я никогда не охотился на зверей, предпочитая выслеживать интересных женщин. Впрочем, чаще они выслеживали меня. Не сказать, что я был против.
***
– Але, Франсиско, дружище! Танцуй танго с розой в зубах. У твоего коварного родителя доброкачественная опухоль. Он отдал тебе старое заключение, диагноз ему перепроверили и сняли вчера. Не спрашивай, как я выяснил, но поверь, легче полететь в Космос. Ты довольна, красавица?
Уф-ф…
– С меня подарок размером с Луну, – ответила я. Страх, что отец и правда мог умереть, мучил весь день, и теперь нервы расслабились.
Боря перешел на обычный треп ни о чем, а я думала об отце. Вот же злобный авантюрист! Как только язык повернулся врать насчет болезни?! Бессердечный! Предатель! Параноик!!! Я потерла виски, чтобы успокоиться.
Ясно одно. Из-за проклятого пророчества Иосифа папа решил поставить точку в противостоянии «Дола» и «Константы». Первого января он станет управлять либо всем – либо ничем. Денег у него достаточно, чтобы уйти на покой и жить припеваючи на островах до конца дней. А что станет с его детьми, его уже не будет волновать. Они ведь сплошное разочарование.
И только я начала медленно «расклеиваться», выплеснув агрессию в пустоту, как Боря на другом конце беспроводного соединения сказал:
– Ах да, еще. Твой отец не так давно сдавал тест на ДНК. Результат был положительным. Может, у него внебрачные дети есть, ты об этом не думала?
Я растерялась.
– Э-эм. А можно узнать, кто именно был подопытным кроликом?
– Боюсь, что нет, Франкфурт. Вообще никак. Извини.
– Черт. Ну ладно. Спасибо большое, что сказал.
Мы попрощались, и я присела на широкий подоконник, задумчиво глядя в окно на вечерний зимний двор, залитый искусственным светом фонарей.
«Тара, любовь моя» – так называл это поместье мой младший брат. А что если у меня есть еще и старший брат? И отец узнал об этом. Узнал, что Максим ему родная кровь. Сын, которым можно гордиться.
Тьфу! Так вот почему с ним нельзя терять невинность! Гадость какая… Зато это хорошо объясняло вспышку папиной паранойи. Видимо, он мстил Екатерине Езерской, которая скрыла от него когда-то, что была беременна. Он хотел, чтобы она приползла к нему на коленях и умоляла не рушить «Дол», наследие их общего сына. А отец скривит физиономию и скажет: «Я уже знаю, что он мой сын. Но поздно разыгрывать эту карту. Мне наплевать».
А если я не справлюсь, то папа объявит о том, что Максим Езерский – его наследник, и покажет себя героем, который готов отдать бразды правления сыну. Езерские расслабятся, утеряют бдительность, и отец их всех пожрет.
Получалось, что Сатана выиграет при любом раскладе.
В этот момент я решила, что действительно приложу все усилия для выполнения контракта стервы. Не ради того, чтобы порадовать отца, а чтобы научиться говорить «нет».
