- Что смотрим? - спросил он, устраиваясь в кресле, единственной современной вещи во всем доме.

В комнате находилась и другая Энн: она стояла на возвышении в мантии и квадратной шляпе и теребила перевязанный тесьмой диплом. Сим, вне всякого сомнения, был сделан в тот день, когда Энн с отличием окончила Брин Мор. За четыре года до того, как Бен ее встретил.

- Привет, - сказал он симу. - Я Бен, твой будущий супруг.

- Знаете, я догадалась, - кивнула девушка, застенчиво улыбаясь,

в точности как Энн, когда Кэти их познакомила. Красота Энн была такой свежей, родной и настолько отсутствующей в теперешней Энн, что Бен ощутил боль потери. Он взглянул на жену. Рыжие волосы, обычно аккуратно причесанные, теперь потускнели, были коротко острижены и висели грязными прядями. Желтоватая кожа, одутловатое лицо с красными кругами под глазами, как у енота, - безобидные побочные эффекты лечения, по заверениям доктора Рот.

Энн непрерывно чесалась и даже на расстоянии смердела застарелой мочой. Но Бен ни словом не упомянул о ее наготе, зная, что это только обострит их отношения и продлит спектакль.

- Итак, - повторил он, - что мы смотрим?

- Чистку, - пояснила девушка-сим с торжествующим и в то же время испуганным видом. Бен, не задумываясь, поменял бы ее на теперешнюю Энн.

- Да, - хмыкнула Энн, - тут слишком много дерьма.

- Неужели? - удивился Бен. - Я и не заметил.

Энн опрокинула лоток с чипами между расставленных ног.

- Где уж тебе, - пренебрежительно отмахнулась она, поднимая первый попавшийся чип и читая вслух надпись на наклейке: - "Банкет Тета". Странно. Я никогда не вступала в Общество Тета.

- Неужели не помнишь? - удивилась юная Энн. - Это вступительный банкет Кэти. Она пригласила меня, но я как раз сдавала экзамен, вот она и подарила мне этот чип на память.

Энн сунула чип в плеер и велела:

- Пуск!

В информационной комнате неожиданно возник банкетный зал филадельфийского ресторана "Четыре времени года". Бен пытался оглядеться, но столики, занятые женщинами и девочками, упорно отодвигались в сторону. Центральной точкой был столик, задрапированный зеленой тканью и освещенный двумя канделябрами. За ним сидела молодая Кэти в строгом вечернем платье, ее окружали три неясные неподвижные фигуры: соседки, очевидно, отказавшиеся участвовать в съемке.

Сим Кэти лихорадочно осмотрелся, поднял руки и уставился на них так, словно никогда раньше не видел. Но тут же заметил сим юной Энн, стоявшей на возвышении.

- Так-так-так.. - начала она. - Похоже, пора кого-то поздравлять!

- Похоже, - согласилась юная Энн, просияв и протягивая диплом.

- Но хоть скажите мне, я тоже окончила? - поинтересовалась Кэти, переводя взгляд с Бена на Энн, скорчившуюся на полу.

- Довольно! - процедила Энн, потирая грудь.

- Погодите, - попросила юная Энн - Может, Кэти хочет получить обратно свой чип. В конце концов, это ее сим.

- Ничего подобного. Она подарила его мне, так что он мой. И я избавлюсь от него! Открой этот файл и сотри, - велела она дому.

Молодая Кэти, ее столик и банкетный зал растворились в жужжании, в небытии, смотровая комната вновь обрела прежний вид.

- Или этот - объявила Энн, беря чип, озаглавленный "Школьный выпускной бал".

Молодая Энн открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Энн сунула чип в плеер - к остальным. На стене появилось название "Школьный выпускной бал".

- Сотри файл, - приказала Энн.

Юная Энн умоляюще посмотрела на Бена.

- Энн, - попытался вмешаться он, - а может, стоит вначале хотя бы просмотреть его?

- Зачем? Я знаю, что там. Разряженные старшеклассницы, вожделеющие мальчишки, танцы, поцелуйчики... кому это надо? Сотри файл.

Название мигнуло трижды, прежде чем исчезнуть. Юный сим вздрогнул, и Энн приказала:

- Выбери следующий.

Следующий назывался "Сон в летнюю ночь". На этот раз юная Энн не выдержала:

- Ты не можешь это стереть! Неужели не помнишь, какой имела успех! Все тебя обожали! Это была лучшая ночь твоей жизни!

- Не тебе учить меня, что лучше, а что хуже! Открыть файл! Она улыбнулась юной Энн.

- Стереть файл! Название в меню погасло.

- Прекрасно. А теперь открыть все файлы! Вся директория из красной стала зеленой.

- Пожалуйста, заставьте ее остановиться! - взмолилась юная Энн.

- Следующий! - бросила Энн.

Следующий файл был озаглавлен "Церемония окончания школы".

- Стереть. Следующий.

На наклейке следующего виднелось всего одно слово: "Мама".

- Энн, - вмешался Бен, - почему бы нам не вернуться к этому позднее? Дом говорит, что ужин готов.

Она не ответила.

- Ты, должно быть, проголодалась после тяжелого дня, - продолжал он. - Я тоже умираю с голоду.

- Тогда, пожалуйста, иди, дорогой, - кивнула она и приказала: - Просмотр "Мамы".

В комнате развернулось изображение мрачной спальни, которую Бен сначала принял за свою собственную. Он узнал почти всю тяжелую георгианскую мебель, неуклюжую кровать с балдахином, под которым он неизменно задыхался, пышные складки занавесей дамасского шелка, сейчас задвинутых и пропускавших лучики желтого вечернего света. Но это не его спальня. Мебель расставлена иначе.

В углу стояли два неподвижных силуэта, немые статуи девочки Энн и ее отца. Лица искажены скорбью, взгляды устремлены на кровать, задрапированную гобеленом и заваленную пуховыми одеялами. И Бен неожиданно понял, что это. Сим смертного ложа Дже-ральдины, матери Энн, которую он никогда не видел. Ее лысый, как яйцо, ничего, казалось, не весивший череп лежал на подушках в шелковых наволочках. Очевидно, ее хотели заснять на прощанье и случайно захватили последний момент жизни. Он слышал об этом симе от Кэти и остальных подруг Энн. Сам он вряд ли хранил бы такой.

Старуха на кровати неожиданно вздохнула, и воздух со странным бульканьем вышел из легких. Обе Энн, и настоящая, и выпускница, напряженно ждали. Несколько долгих минут единственным звуком было тиканье часов, в которых Бен узнал работу Сета Томаса, стоявшую сейчас в гостиной на каминной доске. Наконец раздался хриплый надрывный кашель и стон:

- Я вернулась?

- Да, мама, - подтвердила Энн.