Присутствие митрополита на совете означало, что речь пойдет о делах крайне важных, потому что обычно Ярославу хватало советников, пары воевод да самых преданных бояр. Охваченная любопытством, Анна недолго усидела в своей светелке. Ее давно снедало искушение опробовать способ, о котором проговорился однажды Вячеслав. Она понимала, что подслушивать и подглядывать нехорошо, однако пребывать в неведении было невыносимо, поскольку в последнее время отец несколько раз вызывал Анну для пустячных разговоров, а сам оценивающе наблюдал за нею, словно примеряя ее к какой-то роли. Несомненно, решался вопрос о ее предстоящем замужестве. Последней княжеской дочери предстояло расстаться с девственностью и свободой во имя государственных интересов.

Конечно, нынче мог состояться и обычный совет, но сердце подсказывало Анне, что именно сегодня будет решаться ее судьба.

Переодевшись и уложив косу затейливым кренделем, она покинула свои покои.

Чтобы попасть в нужное помещение над тронной палатой, необходимо было спуститься в нижние сени, миновать переход в княжеский терем и опять подняться, причем по лестнице черного хода, чтобы не привлечь к себе внимания. Хоромы состояли из нескольких соединяющихся строений разной высоты и формы, и любой новичок очень скоро заблудился бы в этих замысловатых лабиринтах. Но для Анны путь был привычен и знаком до мельчайших деталей. С раннего детства водили ее по многочисленным палатам, а потом она бегала здесь с сестрами и братьями, пока те не выросли.

Отцовская половина была обставлена намного богаче всех прочих. Ярослав стремился превратить свой терем в подобие тех великолепных дворцов и замков, которые повидал во время визитов в Константинополь и к западным соседям. Столы, скамьи, сундуки и комоды свозились сюда со всего света и поражали искусной резьбой и золотыми инкрустациями. Стены были расписаны фресками, не уступающими по великолепию тем, что украшали храмы. Полы были застелены персидскими коврами, порой лежащими поверх друг друга. Сальные свечи давно сменились высокими и изящными восковыми, а светильники заливались ароматными маслами, перебивавшими дурные запахи. Старые печи переложили и возвели новые, изразцовые, с чудесными узорами на плитках. Стены были обшиты золоченым тесом, а стены обложены мрамором или затянуты дивными восточными шелками.

Однажды Анна выразила отцу свое восхищение всем этим великолепием, а он насупился и проворчал, что все это меркнет в сравнении с настоящими королевскими чертогами.

– Но ничего, – закончил он, разгладив морщины на лбу, – они еще пожалеют, что воротили носы от князя русского. Всех заткну за пояс, всех! Вот где они у меня будут!

С этими словами князь Ярослав показал крепкий, жилистый кулак, не оставлявший сомнений в серьезности его угрозы.

И, надо отдать ему должное, он двигался к своей цели упрямо и непреклонно, заставляя все новых и новых властителей считаться с собой и своими притязаниями. Чем многочисленнее становилось войско Ярослава, чем дальше простирались границы его владений, тем более значительной фигурой становился он на шахматной доске мира. Как и все правители, он был одержим властью и хотел быть главным. И все действия его были подчинены этой идее.

Войдя в библиотеку, Анна постояла немного, привыкая к царившему там полумраку. Окна были завешены богатыми тканями, на длинном дубовом столе потрескивал в серебряном подсвечнике огарок толстой восковой свечи, рядом лежала раскрытая книга, которую явно кто-то читал незадолго до ее прихода. Остальные книги – в переплетах из кожи или обтянутые разноцветным сукном, усыпанные жемчугами, украшенные серебряными и золотыми пряжками – были расставлены рядами на специальных полках под иконами.

Приблизившись к столу, Анна поняла, что видит перед собой описание какой-то битвы в далекой стране франков. Зная язык, она склонилась над страницами, но в этот момент ей почудился какой-то шум, и она резко выпрямилась, вглядываясь в темные углы.

– Кто здесь? – собственный голос показался Анне слишком пронзительным и громким. – Кто здесь? – повторила она уже тише.

На свет, растягивая полосатую спину и медленно переставляя лапы, вышла кошка. Задрав хвост, она хотела потереться о ноги Анны, но получила легкий пинок и пошла дальше, делая вид, что вовсе не собиралась задерживаться.

Вытащив из-под сарафана принесенный нож, Анна стала водить острием в щелях между дубовыми плашками, которыми был выложен пол библиотеки. Отыскав подходящий зазор, она надавила на рукоятку. Дощечка легко выдвинулась. Отложив ее, Анна легла на живот, приникнув глазом к отверстию.

Щель была слишком маленькая, чтобы разглядеть весь зал внизу. Взору Анны был открыт пустой трон с бархатной подушкой и блестящие подлокотники, заканчивающиеся резными орлиными головами. Спинка трона была скрыта балдахином, который проходил почти под самым потолком, заслоняя обзор. Анна вернула плашку на место и подняла новую. Отсюда вообще ничего не было видно.

– Не там, – произнес голос.

Вздрогнув, Анна повернулась и увидела брата, опершегося на стол, на котором лежала раскрытая книга. Вячеслав самодовольно усмехался.

– А где? – спросила Анна.

– Это мое место, – заявил он. – Уходи.

– Ладно. – Она встала с пола, отряхивая ладони. – Мне и не хотелось. Я от скуки пришла.

– Сегодня о тебе говорить будут, – обронил Вячеслав, когда она уже была у двери.

– Откуда ты знаешь?

Анна обернулась.

– Сорока на хвосте принесла.

Очередная ухмылка Вячеслава свидетельствовала о том, что он довольно часто ходит в библиотеку, делая вид, что увлечен чтением книг.

– Давай вместе посмотрим, – предложила Анна, не в силах скрывать нетерпение.

– А что мне за это будет? Какая награда, сестра?

В его взгляде проступило что-то настолько гадкое, что Анну передернуло. Она уже давно не была той наивной девушкой, которая принимала страстные крики любви за болезненные стоны или разговоры во сне.

Не дождавшись от нее ответа, Вячеслав стал подходить все ближе, буравя ее сверкающими глазами, как змея, подбирающаяся к лягушонку.

– Тогда я сам награду назначу, – произнес он вкрадчиво. – Ты должна…

– Это ты должен! – выпалила Анна неожиданно для себя.

Все то ласковое, податливое и доброе, что было в ее душе, исчезло в один миг, сменившись твердой решимостью переломить чужую волю и исполнить свою собственную.

– Кому должен? – опешил Вячеслав.

– Мне. – Анна притопнула ногой. – Забыл, как меня на лугу с быком бросил?

В наступившей тишине было слышно, как часто и взволнованно дышит Вячеслав. Наверняка он сейчас прикидывал, что будет, если сестра разболтает правду отцу. На самом деле она не собиралась делать этого, но и разубеждать брата тоже не спешила.

– Знаешь, что тебе будет, Анютка, если отец узнает, что ты подглядывала? – спросил он.

Лучше бы он этого не говорил. Смерив его ледяным взглядом, Анна произнесла, почти не разжимая губ:

– Тогда о тебе тоже узнают. И о том, что ты давно в библиотеке ошиваешься.

Голова Вячеслава дернулась как от удара. Он еще некоторое время мерялся с сестрой взглядами, но первым опустил глаза.

– Что мы с тобой ссоримся, как маленькие? – пробурчал он.

Анна молча ждала.

Вячеслав отсчитал нужное количество половиц от ему одному известной точки и ловко разобрал часть пола. Когда они склонились над отверстием, стол загородил их от посторонних глаз. Теперь, войди кто-нибудь в библиотеку, можно было притвориться, что они уронили что-то и искали на полу.

Заглянув в дыру, Анна поняла, почему Вячеслав выбрал именно это место. Ткань, застилающая потолок, расходилась здесь гораздо шире, позволяя беспрепятственно наблюдать за происходящим внизу. Был виден не только трон, но и постамент, и ступени, и парадные скамьи, обтянутые сафьяном, положенным поверх войлока. Здесь уже рассаживались приближенные князя Ярослава, занимая места по давно заведенному распорядку, согласно которому кто сидел к трону ближе, тот находился в большем почете. Кто успел снять шапку, кто только делал это, и затаившиеся наверху видели под собой множество макушек – густо заросших, нечесаных, поредевших, голых, седых, со слипшимися волосами и с пышными.