Все еще держась за Никиту одной рукой, другой она потянулась в сумку. Нашарив мобильник, она быстро вынула его и нажала кнопку последних вызовов, но лишь тут заметила, что нет охвата сети.

«Тихо, без паники» – сказала она себе мысленно.

– Ты что там делаешь? А ну, держись обеими руками! Мне тебя еще живую обратно везти! – крикнул через плечо Никита.

Надя поджала губы и в сердцах бросила телефон обратно в сумочку.

Через минуту они оказались на краю поля, однако от рощи его отделяла довольно широкая невспаханная полоса, поросшая густой, некошеной травой. Дорога резко поворачивала вправо, огибая кромку леса на некотором расстоянии, словно опасаясь подойти ближе. Тем не менее, Никита смело съехал с нее и направил коня в самую гущу деревьев. Тоненькие березки робко прятались одна за другой, высокая сочная трава мягко стелилась под тяжелыми копытами Крыла, а ветер совсем затих. Проехав метров сто, ребята оказались на краю крутого спуска, резко уходящего глубоко вниз. Огромный овраг, противоположный склон которого едва виднелся вдали, а дно скрывалось в густом тумане, лежал бескрайней и бездонной пропастью. Надя ахнула и широко раскрыла глаза от удивления. Она и не подозревала, что в окрестностях деревни есть такие красивые места.

– Ну, что? Не была ты здесь? – спросил Никита тихо, остановив коня.

И только тут Надя заметила, какая невообразимая тишина стоит вокруг. Ни шелеста листьев на ветру, ни пения птиц. В ушах звенело, словно в зимнем лесу в безветренную ночь. И лишь дыхание лошади доносилось до слуха глухим, не оставляющим эха, звуком, точно в маленькой комнате без окон.

– Нет, – так же тихо ответила Надя. – А где мы?

– Ну вот, а говоришь, что была в деревне сто раз! – усмехнулся Никита. – Название Немой овраг тебе о чем-нибудь говорит?

У Нади холодок пробежал по спине. Обезумевшими от страха глазами она оглядела овраг.

– Ты с ума сошел?! Сюда же нельзя ни одной живой душе приближаться! – Перова не заметила, как с силой прижалась к спине Никиты. – А ну, вези меня обратно сейчас же!

– Ты что, правда веришь в эти байки? – парень, как смог, обернулся к ней.

– Ты не слышал о Кольке Хромом? – яростно прошептала Надя, боясь издать лишний звук.

– Ну и трусиха! – засмеялся Никита и, разжав ее руки, спрыгнул на землю.

Надя чуть не потеряла равновесие и с силой вцепилась в тело Крыла, который тут же почувствовал нервное прикосновение и сердито зафыркал.

– Ты что делаешь, идиот? – зашипела Надя, округлив глаза.

В глазах Никиты мелькнуло безумие. Он стал спиной к оврагу и сделал шаг назад. В этой невыносимой тишине Надя услышала, как колотится ее сердце. Казалось, оно прыгало от живота до горла и от плеча к плечу.

– Ты бы видела свое лицо, – Никита расхохотался во весь голос, указывая на нее пальцем. Его смех, как и дыхание Крыла, не разлетелся по роще, а словно завис в воздухе. – Ладно, поехали, пока ты тут от страха не окочурилась, – сказал он, перестав смеяться, и вернулся к лошади.

Всю дорогу до дома Надя дрожала. Что такого было в этом жутком месте, о котором она столько слышала еще с детства, но ни разу не удосужилась спросить, где именно оно находится? Одно лишь она знала наверняка: ни один местный житель в здравом уме не отважился бы подойти близко к оврагу. Так вот почему край поля не засеян – даже трактористы не рискуют подъезжать туда на своих крепких железных конях. Немой овраг… Чертова дыра, как еще называют овраг в деревне. Он и вправду чертов! Это Надя почувствовала кожей.

Несколько раз Никита попытался завести разговор на отвлеченные темы, но девушка упорно молчала, поджав губы. Когда ребята подъехали к воротам дома Перовых, Никита первым спрыгнул на землю и подал Наде руку, однако она, гневно сверкая глазами, проигнорировала его. Неуклюже свесив ноги с коня и скатившись по округлому корпусу, она плюхнулась на дорогу. Затем грубо оттолкнула протянутую руку парня и, не прощаясь, убежала в дом.

– Надя, где ты была? – строгим голосом спросил отец, когда, сняв помявшийся сарафан и переодевшись в шорты и майку, она вошла в зал. Иван Анатольевич сидел в кресле под окном, закинув ногу на ногу, и пальцем проверял наличие пыли на рамках с фотографиями, что стояли на журнальном столике. Затем он поправил очки донельзя педантичным жестом и внимательно пригляделся к кончику пальца. Результат, по всей видимости, удовлетворил его – он довольно хмыкнул и, наконец, посмотрел на дочь.

Надя ответила ему пристальным взглядом таких же карих глаз, с той лишь разницей, что у нее они горели эмоциями после пережитого страха, а у него если что-то и блестело в них, то это было не что иное, как лед.

– В Немом овраге, – ответила девушка, зная, что он все равно не поверит, и не ошиблась.

– Тебя бабушка обыскалась. Работы полно, а ты, как всегда, отлыниваешь, – надменно произнес он. – Иди матери помоги на кухне. Будем обедать.

Надя просверлила отца желчным взглядом и молча вышла из зала. Вернувшись в свою комнату, она взяла телефон и автоматически взглянула на экран. Пропущенный вызов от Роберта! Надя подскочила. Не может быть! Сколько дней прошло? Десять? Больше? Палец машинально нащупал кнопку вызова, но в последний момент замер в нерешительности.

Она глубоко и с шумом вздохнула, забралась с ногами на кровать и уселась на подушки. Нет, она не будет звонить сейчас. Лучше подождет. Глядишь, сам перезвонит.

Прошла минута. Надя все так же гипнотизировала экран телефона, словно пытаясь через него передать свои мысли на расстоянии. Роберт непременно должен почувствовать это, уловить взволнованный ритм ее сердца.

Прошло пять минут. Может, все же набрать самой? От напряжения запульсировало в висках. Ну как она могла пропустить его звонок? Столько ждать и в самый нужный момент упустить его!

– Надюш, идем обедать, – раздался из-за кухонной двери голос матери.

Обедать? Да разве сможет она съесть что-нибудь теперь? Меньше всего сейчас хотелось идти на кухню и притворяться спокойной. Все ее внимание сконцентрировалось на телефоне, но он предательски молчал, а пальцы так и чесались нажать кнопку вызова.

– Ладно, пойду пообедаю. Может, успокоюсь немного, – сказала она себе, встряхнув волосами.

С трудом заставив себя разжать пальцы, Надя положила телефон на кровать и вышла из комнаты. Но через мгновение вернулась и проверила экран. Как и следовало ожидать, никаких новых звонков за прошедшие несколько секунд не было, и Надя в нерешительности снова повертела мобильник в руках. Затем, подумав, включила громкость звонка на полную мощь и вышла, оставив дверь открытой. Однако секунду спустя вернулась снова и взяла телефон с собой. Она знала, что строгие правила главы семьи запрещают пользоваться гаджетами за столом, и отец, конечно, будет ругать, если ей позвонят во время еды, но да ладно. Не впервой. Сегодня этот риск оправдан.

Вся семья собралась на кухне. Иван Анатольевич, как всегда, сидел во главе стола и с видом начальника наблюдал за остальными. Он никогда не занимал руководящей должности на службе, хоть и считал себя человеком амбициозным и достойным управлять коллективом. Поэтому дома он не упускал возможности воплощать в жизнь все свои нереализованные мечты. Справа от него, словно главный советник, сидел Паша, хотя парню больше подошла бы роль придворного шута. Согнувшись, как вопросительный знак, и поставив локти на стол, он скучающим взглядом следил за приготовлениями женщин. Лариса Андреевна, в домашнем цветастом халате и шлепках, с заколотыми парикмахерскими прищепками короткими рыжими волосами, разливала горячий борщ по тарелкам. На спокойном лице ее, как всегда, была смиренная улыбка, без которой редко кто ее когда-либо видел. Антонина Михайловна уверенными движениями разрезала свежеиспеченный ароматный хлеб. Кусочки его хрустящей корочки разлетались в разные стороны, под напором большого кухонного ножа. Пахло лавровым листом и свежей зеленью, которую Лариса Андреевна щедро нарезала в тарелки с супом. За большим окном в белой раме росла вишня, и лучи полуденного солнца проходили сквозь ее ветви и наполняли комнату причудливыми тенями шевелящихся на легком ветру листьев.