– Спасибо! – прочувствованно сказал Лещинский. – Сходим посмотрим на те двери в подвал.

– Ага, – промычал парень и снова ввинтился в толпу. Там девушка под прицелом камер брала интервью у первых очевидцев.

Вернулся Яржинов с поводком и намордником. Прилаживая сбрую на собаку, Кристина слышала, как Лещинский вводит его в курс дела. Собака преданно заглядывала в глаза и пыталась лизнуть в нос.

– Тебе нужно имя, – сказала ей Кристина. – Вот что, будешь Раечкой.

Дворняга бешено завиляла хвостом.

– Раечка? – со смешком переспросил Лещинский. Он умудрился расслышать. Тьфу ты. При этих инквизиторах ничего нельзя произносить вслух. Надо учесть на будущее.

– В честь нашего прошлого инквизитора Раисы Петровны, – с достоинством сообщила Кристина, поудобнее перехватывая поводок. Лещинский поперхнулся. – Итак, вы уверены, что нам нужно именно в тот подвал? Есть идеи, как туда попасть?

– М-м… Да это не вопрос. Я наложу на нас пятиминутную невидимость, должно хватить. Встанем вон там, за деревом.

– Значит, вот как вы действуете, – задумчиво заметила Кристина, имея в виду инквизицию. – Удобно. И за подозреваемыми можно следить…

У ведьм, конечно, существовало зелье невидимости, но у него, как и у всех зелий, был огромный недостаток: его требовалось варить. А готовить Кристина ненавидела. Да и кто знал, что оно понадобится! Хорошо хоть его можно было заготовить впрок. Оно неплохо хранилось. А если добавить в рецепт водки, то срок хранения увеличивался втрое. Да и прием такого зелья становился куда увлекательнее.

…Случись какому-нибудь прохожему заглянуть через несколько минут за угол, где росли тенистые липы, он бы увидел сверхъестественную картину. Мужчина, женщина, зеленоволосый парень и большая бежевая собака тихо и незаметно растворились в воздухе. Да и были ли они? Когда с солнечной площади входишь в тень, перед глазами рябит, мало ли что может померещиться…

– Толпу еще от входа отогнать, – сказала Кристина, когда они приблизились к двери подвала. Вход туда прилепился к боковой стене дома, и его окружало плотное полукольцо людей.

Вместо ответа Лещинский щелкнул пальцами. Кристина отлично видела и его, и Яржинова, и собаку – невидимость распространялась только на чужие взгляды.

Послышался грохот, как от выстрела. Крыша подвальной пристройки брызнула искрами. Люди с криками отпрыгнули в разные стороны, полукольцо распалось. Зеваки задирали головы и грозили кому-то невидимому кулаками.

– Петарды кидают!

– Хулиганье!

– Из окна? Или с крыши?

Лещинский опять щелкнул пальцами, и взрыв полыхнул у самой двери подвала. В его вспышке, а затем в клубах черного дыма никто не заметил, как створка сама собой чуть приоткрылась – и закрылась через пару секунд.

– Неплохо, – оценила Кристина. – А выбираться будем тем же способом?

– Погодите. Еще посмотрим, что здесь, – неопределенно сказал Лещинский, шаря по карманам. Яржинов опередил его, выхватив откуда-то из многочисленных карманов своей туристической куртки фонарик. Вспыхнул яркий свет.

– Всегда хотел посмотреть на ведьму, которая может занять лучшую квартиру в городе, а вместо этого прячется по подвалам, – сказал он непонятно к чему. Собака Раечка согласно тявкнула.

Подвал ничем не отличался от тех, в которых Кристине доводилось бывать. Пахло сыростью и затхлостью, в разные стороны тянулись лабиринты коридоров, то и дело распахивая перед гостями обширные пустые залы. Один из таких залов вместе с частью коридора предприимчивые жильцы превратили в кладовые, разгородив пространство фанерными стенками. Сквозь щели в фанере таинственно поблескивали банки с консервацией.

Лещинский присел на корточки перед собакой и достал из кармана нечто, запечатанное в пластиковый пакет. Развернул пакет… Кристина наблюдала внимательно-внимательно. Собаке требовалось понюхать личную вещь Марианны Бойко. Интересно, что там за вещь? Не хватало еще, чтобы Раечка нюхала какие-нибудь трусы или лифчики!

Но в пакете оказалась записная книжка в клеенчатом переплете. Раечка долго и старательно водила по ней носом, громко сопя. Потом вскинула на Лещинского совершенно человеческий недоумевающий взгляд и гавкнула.

– Ищи, – сказала ей Кристина.

Раечка снова гавкнула. «Ну вот же! – слышалось в ее голосе. – Я знаю, что надо искать! Только кого искать, если вот он, тот человек!»

Поморщившись, Лещинский раскрыл книжку на середине. Раечка послушно обнюхала ее снова, укоризненно тявкнула и, наконец, взяла след.

След то и дело пропадал, и тогда собака беспомощно крутилась на месте. Компания продвигалась медленно. Шуршал сквозняк. Они миновали уже половину подвала. Свет фонарика выхватывал новые и новые двери кладовых. Собака в очередной раз замерла, принюхиваясь…

И в тишине кто-то вдруг оглушительно чихнул.

А потом еще и ругнулся досадливо и обреченно, будто прятался от поисков, но теперь предстояло неминуемо выдать себя.

Звук доносился из кладовой чуть поодаль. Яржинов первым бросился туда и дернул дверь.

С треском вылетела плохо прибитая щеколда. Чей-то голос с упреком протянул: «Лишь бы вещи портить, бездельники!» Луч фонаря нацелился на говорившего, и Яржинов пораженно выдохнул:

– Офигеть!

– Что там? – Кристина, спотыкаясь, бросилась к фанерному загону. В голове еще промелькнула скептическая мысль: «И вот здесь сидит ведьма, которой боятся даже инквизиторы? Что-то чересчур бюджетненько…»

Однако в кладовой оказалась не ведьма.

Из темноты, поблескивающей боками банок, на незваных гостей смотрели две пары широко раскрытых глаз. Фонарь скользил по людям… или существам… которые скрывались во мраке, и увиденное не сразу укладывалось в единую картину.

Мелкие аккуратные перышки с пухом – рябые или серые. А поверх них – обычные джинсы и толстовки, укрывающие от холода обычные человеческие тела.

Почти обычные. Не считая больших верблюжьих горбов на загривках, из-за которых казалось, что у существ нет шеи. Горбы были не такими, как при искривлении позвоночника. Они казались чужеродными, будто под кожей что-то пряталось. Какой-то запас, как у верблюдов. Что там накапливает верблюжий организм в горбах – жир? Воду?

– Вы кто? – спросила Кристина.

Ненадолго повисла пауза. Потом одно из существ плаксивым голосом протянуло:

– Ну что вы привязались? Какое ваше дело, как мы живем? Жильцы мы! С пятого этажа! В своей кладовой сидим, вас не трогаем! Петька, бей их, а то журналюгам на опыты сдадут!

– Эй-эй, журналисты не ставят опытов! – запротестовал Яржинов. Раечка зарычала, Кристина сделала шаг назад. Пернато-горбатые гуманоиды набычились и пошли в наступление…

– Всем стоять. – Между Кристиной и Яржиновым вклинился Лещинский, коротким движением руки возводя прозрачную воздушную стену перед существами. – Мы не ставим опытов. Расскажите, что с вами случилось, и мы вам поможем. – Он скептически осмотрел «жильцов с пятого этажа» и с сомнением добавил: – Если, конечно, вы в этом нуждаетесь.

– Че, правда поможете? – Тем, видимо, самим не хотелось бить кого бы то ни было. – И водопровод почините?

– Можем починить, – с еще бóльшим сомнением ответил Лещинский. – Только… при чем здесь водопровод?

– А вот как воду отключили, так все это и началось, – уже дружелюбнее пояснил первый жилец. – Перьями мы начали обрастать. Горбы появились. Оно-то удобно, прям очень! Без воды ни помыться, ни чаю лишний раз согреть. А так купаться в пыли можно, без чая, опять же, не помрем, с таким запасом. – Он попытался кивнуть на свой горб, но тот мешал поворачивать голову. – Только по ночам купаться приходится, – пригорюнился жилец. – Когда нет никого. Днем вечно глазеют, сегодня вон журналюг нагнали… Ой, точно сдадут нас на опыты!

– А в марте, помнишь, Ильины пропали, – вмешался Петька. – Я тогда еще их дочку видел, Настьку, но решил, что мне спьяну померещилось. Она шерстью обросла – чисто белый медведь!

– Угу, было дело. А летом вернулись Ильины без шерсти, – пояснил первый жилец ошарашенной ведьме и инквизиторам. – Оно тоже удобно! Отопление дорожает, вечно его отключают! А так сиди себе в шубе… Если бы только эти гады не лезли со своими опытами!