Схватил его. Человек поднял руки, начал что-то говорить, утешать, успокаивать — Кастиэль не хотел его слушать. Отступая, мужчина наступал на его перья, беспорядочно касался самих крыльев, пытаясь не подпустить к себе ангела.
Кас бросился на охотника. Почувствовал обжигающую боль, когда они сцепились — в пылу борьбы Винчестер задевал крылья, не нарочно, но ощутимо. Ангел лишь подвывал, дрожа от всё прибывающей ярости и боли.
Он ослабел только тогда, когда в очередной раз бросился на противника, а тот его обманул: пропустил вперёд и обхватил поперёк живота, заставляя прижаться спиной к своей груди. Кастиэль взвыл, начал вырываться, но долго это делать не смог — почти что повис, стискивая в ослабевшей ладони клинок. Он сам уже не знал, кого хотел убить — своего мучителя или самого себя. Второй вариант оказался предпочтительнее, когда Винчестер прижался всем телом к его крыльям, заставляя кричать, срывая голос.
Кастиэль перехватил свой клинок, обращая его острием к своей груди. Он не понимал ничего, не чувствовал ничего, кроме дикой боли. Он хотел всё это прекратить — и к сожалению, в «заводских настройках» не нашлось больше ничего, кроме функции самоуничтожения.
Дин так и понял. Он точно уловил состояние ангела, когда тот обернулся к нему сразу после того, как зажило его левое крыло. Подсвеченные благодатью глаза и ничего человеческого, что было уже присуще Кастиэлю, которого он знал. Винчестер понял, что совершил ошибку — и осознавал, какими могут быть последствия. Поэтому, когда ангел бросился на него с клинком, охотник ничуть этому не удивился. Зато, когда пару раз Кастиэль в растерянности замер, направляя оружие на себя, Винчестер понял — ему нужно прекратить всё это. Остановить драку, которая только причиняла несчастному существу ещё больше боли.
Потому он обманул его, обхватил и крепко прижал к себе. Так, как когда-то сам Кастиэль схватил его, чтобы удержать демона-Дина: крепко, не собираясь отпускать, словно в тисках. И хоть сейчас ангел наверняка был сильнее, расчёт Дина был прост — покрыть как можно большую площадь крыльев, прижаться к ним, продлить прикосновение, чтобы Кастиэль отключился из-за перегрузки, потерял сознание. Винчестер представлял, как ангел потом будет его ненавидеть за такое, но больше ничего придумать не мог — иначе Кас навредил бы кому-нибудь. Дину, простым людям, себе — а этого допустить было нельзя.
Когда ангел обернул оружие острием к себе, Дин отпустил его, несмотря на естественное желание перехватить клинок, и крепко вцепился в края крыльев. Кастиэль выронил клинок, чуть дёрнулся, не находя в себе сил даже закричать, и опустился на колени. Мир у него перед глазами потух, раздражающее мельтешащее свечение чужой души прекратило бесить, он просто отключился, рухнув на пол.
Дин шмыгнул носом, опускаясь на пол рядом с ангелом.
Когда спустя несколько часов в номер зашёл младший Винчестер, он ожидал увидеть, что угодно. Дин отзвонился ему, сказав, что не сможет приехать в любом случае, и что будет ждать брата на месте. И вот Сэм приехал — чтобы сказать, что упустил и Люцифера, покинувшего тело президента, и девушку, носящую под сердцем сына Сатаны. Он знал, что Дин будет недоволен — и потому готовился к долгому разговору, в течение которого им нужно будет решить, что они должны делать дальше.
Он ожидал всего, когда открывал дверь. Но точно не думал, что увидит, как его брат сидит на стуле возле Кастиэля, кое-как взваленного на кровать, одетого в любимую футболку Дина. И при этом — сам спит, сжимая в ослабевшей руке открытую бутылку с пивом. С разбитым непонятно кем лицом, не удосужившись даже утереть кровь.
А окружает их — нечто слабо различимое, уже исчезающее, с чего падают время от времени чёрные опалённые перья.
========== Часть 2 ==========
Сэм глубоко вздохнул, потягиваясь и откладывая в сторону ноутбук. Особо передвигаться ему в последние двое суток не удавалось, они с Дином попеременно дежурили возле постели Каса. И старались никого не пускать в номер, чтобы незваные посетители не увидели иногда проявляющиеся крылья ангела. Сейчас Дин как раз ушёл за едой, а Сэм — едва заступил на свой «пост». Долгие часы, бесцельно проведённые у ложа больного ангела, только начинались.
Иногда Кастиэль приходил в себя. Вообще, это громко сказано — скорее, он открывал глаза и испуганно оглядывался, цепляясь за вещи вновь материальными крыльями, причиняя себе лишнюю боль и пугаясь этого снова. Каждый раз рядом находился Сэм, и это Дина уже начинало злить. Наверняка старшему Винчестеру казалось, что он сможет заставить ангела успокоиться, взять себя в руки, а брат просто не справляется — но они не выбирали моменты, когда Кас должен в очередной раз очнуться.
Зато в прошлый раз Сэма ждал успех — ему каким-то чудом удалось достучаться до разума Каса и уговорить его спрятать крылья полностью, чтобы больше ангел не калечился и не пугался новой боли. Тогда Кастиэль вновь опустил веки и отключился, или же сделал вид, что отключился — Винчестеры не были уверены, что он на такое способен. Возможно, ангел погружался в какие-то особенные сверхъестественные миры, где мог восстановить силы и рассудок. Возможно, он отдавался некому подобию сна. А может, Кас просто лежал, постепенно приходя в себя. Как бы то ни было, на их молитвы и на все попытки привести в чувство обычными способами ангел не реагировал.
И вот сейчас, как раз в тот момент, когда колени Сэма, нагретые ноутбуком, благодатно обдувал легкий поток воздуха из кондиционера, ангел вновь пошевелился и издал какой-то слабый звук — не то вздох, не то стон. Винчестер притих, прислушался. Может, показалось?
Нет, не показалось. Ангел опять издал жалобный звук, пошарил руками по постели возле себя, отчаянно хмурясь, будто пытаясь что-то найти. Сэм неловко придвинулся ближе, осторожно придержал ладонь друга — он не был уверен в том, что Кастиэль искал прикосновения к кому-то, но хотел дать ему понять, что находится рядом.
Ангел притих, ощутив, как кто-то прикасается к его запястью. Мир, трясущийся и словно подвешенный в воздухе, стал осязаемым и реальным. Кастиэль приподнял веки, в глаза ударил свет — но не яркий, приглушённый, окна были старательно завешены охотниками. Наверняка Сэм где-то вычитал, что яркое солнце могло ослепить раненого ангела, который становился слишком чувствителен к любому воздействию.
Когда яркие пятна потухли, Кас увидел перед собой младшего Винчестера. Наконец-то — физически, то есть, длинные волосы, лицо, тело. Он смутно помнил, как приходил в себя до этого, и каждый раз видел лишь то, что ангелам было положено видеть — души охотников. Не тела, а одни лишь души — и Кас чувствовал себя жутко одиноким, потому что уже привык видеть мир материальным, привык различать речь по движению губ, а не только лишь чувствуя странные вибрации воздуха. Привык ощущать прикосновения, а сейчас их не было. Только яркая душа склонялась к нему, к самым глазам, и раздавался смутно знакомый голос, предлагающий спрятать крылья.
— Сэм, — выдохнул Кастиэль. Выглядящий встревоженным младший Винчестер чуть расслабился, услышав своё имя.
— Ты узнаёшь меня? — на всякий случай спросил охотник. Ангел медленно кивнул, пытаясь приподняться. Сэм помог ему сесть, стараясь касаться только рук и плеч, как будто боялся притронуться к спине и задеть невидимые сейчас крылья. — Помнишь, кто ты? — задал он второй контрольный вопрос. Кастиэль поморгал. — Кас? — настойчиво позвал Винчестер.
— Я — ангел Господень, — растерянно глядя на охотника и не понимая, чего тот от него хочет, ответил тот. — Меня зовут Кастиэль, я… что происходит, Сэм? Почему я не должен этого помнить?
— Ты должен, — тут же заверил ангела Винчестер. Глубоко вздохнул, заулыбался, сел обратно, на своё место. — Мы не знали, что делать, Кас… ты нас жутко напугал, — Кастиэль чуть прищурился, пытаясь связать слова охотника с тем, что помнил до отключки и потока ярких раздражающих пятен. Он помнил дорогу, агентов, что пытались застрелить братьев, помнил, как закрыл их своими крыльями, как расправился с нападающими и ослабел — как потом Дин вёз его до этого мотеля и помогал с ранами.
