— А теперь на колени, — стальным голосом приказал младший Холмс, расстегивая ширинку и спуская брюки. За брюками на пол отправилось и нижнее белье. Джим не спешил выполнять приказ, так как все еще не до конца верил, что это все происходит с ним на самом деле.

— Ты не слышал, что тебе было сказано? — донесся до «злодея» голос Майкрофта, а затем, на его и без того уже изрядно покалеченное тело, обрушилась череда сильных ударов плетью, которая была намного жестче предыдущий. Раз за разом, когда наконечник флогера* достигал своей цели, оставляя еще более уродливые отметины, мужчина, который не привык к подобному обращению, срывался на крик. Как только старший Холмс закончил с плетью, Шерлок стянул Джеймса с кровати и поставил того на колени, как и было задумано с самого начала.

— Открой рот, — Мориарти помотал головой, чувствуя дрожь во всём теле, за что получил сильный шлепок по ягодице. — Открой! — он повиновался, ощущая, как страх и ужас от происходящего забираются всё глубже под кожу.

В губы ему ткнулся холодный металл. Ожидавший совсем другого, мужчина дёрнулся, но тут же наткнулся на ноги стоящего сзади Холмса. Джиму пришлось открыть рот, потому что металл давил на губы всё сильнее. Он резко отстранился и выпалил:

— Это что?

— Пистолет, — на губах Майкрофта играла жуткая улыбка, которую, к счастью для Мориарти, он не видел из-за повязки.

Не дожидаясь следующей реплики Холмс-старший ударил брюнета стеком по губам, отчего из ранки потекла тоненькая струйка крови. И в губы снова упёрся металлический предмет. Он позволил дулу пистолета протиснуться глубже. Холмс стал проделывать резкие движения огнестрельным оружием до тех пор, пока Джеймс не стал стонать от боли. Из-за резких движений пистолетом и удара стеком по губам изо рта вовсю текла кровь, а из-за шлепков и ударов со спины Шерлока всё тело Мориарти горело и было покрыто красными полосами.

Холмс-младший неожиданно аккуратно подхватил его подмышки и уложил на кровать, приковав наручниками к резному бортику, полностью зафиксировав его положение.

Майкрофт через несколько секунд подошёл к беззащитному Джиму, и на живот брюнета полилась горячая жидкость, отчего он не смог сдержать крика. На тело, которое уже горело огнём, а нервные окончания были напряжены до предела, капал воск со свечи. С каждой последующей обжигающей торс каплей, лицо Джеймса все больше и больше искажала гримаса боли. Мужчина до отпечатков от ногтей сжал кулаки, стараясь больше не издавать ни единого звука, и от этого его костяшки приобрели белый цвет. Оценив порыв «злодея» казаться более мужественным, братья, переглянувшись, приняли решение прекратить «восковую» пытку.

— Ну как ты, Джимми? — спросил Шерлок елейным голосом. — Не передумал ещё? Ты можешь уйти. Хоть сейчас. Что скажешь на такое заманчивое предложение?

— Не дождётесь, — прохрипел Мориарти, зажмуривая глаза от боли и надеясь, что пару солёных капелек, впитавшихся в материал, Холмсы не заметят.

Братья кивнули друг другу и Шерлок, взяв анальные шарики, подошёл к распятому на кровати мужчине и, раздвинув его ноги, протолкнул один внутрь. Джеймс же, не ожидавший такого, вскрикнул и попытался вырваться, но прочные наручники не позволяли этого сделать.

— Что же вы творите?! — воскликнул он.

— Либо молчи, либо я найду, чем занять твой рот, — холодно ответил Майкрофт.

После того, как вся ниточка шариков была погружена в тело Джима, Холмс-старший снова взял плётку и начал хлестать по всему телу. Мориарти, уже не таясь, вскрикивал и изо всех сил пытался вырваться. Братья же его лишь подначивали и напоминали про возможность уйти в любой момент.

«Я выдержу! — повторял сам себе Джеймс, терпя очередную порцию боли. — Не зря же столько прошёл. Она стоит того. Стоит».

— Готов? — спросил Шерлок.

— К чему?

— К главному, — по интонациям было понятно, что имеет в виду мужчина. Брюнет замотал головой, отчего повязка немного съехала и открыла небольшой обзор потолка.

— А зря, — на этих словах Холмс резко дёрнул конец нити и вытащил все шарики сразу.

Мориарти выгнулся и закричал от боли и жжения, непроизвольно сильно дёрнул обездвиженными руками. В этот момент наручники не выдержали и порвались. Братья сделали вид, что ничего не заметили и продолжили провоцировать преступного гения. Майкрофт подошёл к нему и поправил повязку. Джеймс же, понимая, что он свободен, не стал показывать это Холмсам, потому что они сразу бы надели на него другие наручники. Он продолжил держать руки в том же положении, надеясь на невнимательность братьев. Очередной удар, который размазал капли воска, пришёлся по груди. Освободившиеся руки придали ему моральных сил и Мориарти старался не издавать ни звука, стоически терпя удары.

Холмсы переглянулись и Шерлок облегчённо выдохнул. Можно заканчивать. Это испытание было трудным не только для Джима, но и для самих братьев тоже.

Джеймс все также лежал на спине. Мягкий лунный свет освещал искалеченную, судорожно вздымающуюся грудь. Мужчину трясло. От болезненных ощущений, от стыда, от осознания, что с ним произошло несколькими минутами ранее. Некогда сухой темный материал, повязанный на глаза в самом начале задания, был пропитан горькими слезами, которые как бы Джим не старался, сдержать, увы, не смог.

Шерлок поспешил высвободить руки пострадавшего мужчины, в то время как Майкрофт доставал заранее приготовленные медикаменты из прикроватной тумбы. От прикосновения детектива Джеймс вздрогнул всем телом и затрясся еще сильнее, тихо шепча себе под нос: «Нет-нет». Некогда Наполеон преступного мира выглядел таким беспомощным, словно маленький котенок, загнанный в угол стаей огромных собак, и Шерлок просто не мог на это смотреть. Одной рукой он приобнял мужчину, а вторую положил на голову, перебирая темные слипшиеся волосы.

— Можешь расслабиться теперь, Джимми, — он постарался придать голосу силы и уверенности в правильности происходящего.

Холмс-младший медленно поглаживал искалеченное тело, успокаивая брюнета. Майкрофт в это время присел на край кровати и стал обрабатывать повреждения. Джеймс шипел сквозь стиснутые зубы от боли. Шерлок не удержался и аккуратно поцеловал его. Мориарти отпрянул, окончательно запутавшись в происходящем.

— Тш-ш, — тихо проговорил детектив, притягивая голову брюнета ближе к себе для поцелуя.

Майкрофт нежно массировал участки тела, на которых остались следы, втирая заживляющую мазь в кожу. От такой перемены в поведении братьев Джим сначала напрягся, но вскоре расслабился. Четыре руки его гладили, мяли, две пары губ целовали, доставляя удовольствие. От ласк и нежности, исходящей от Холмсов, Мориарти расслабился и через некоторое время уже сам подавался на встречу поцелуям. Немного увлекшись и не рассчитав силы, братья оставили несколько довольно крупных засосов, которые грозили задержаться на шее «злодея» в течении нескольких недель. Напряжение между ними постепенно сходило на нет, и они в полной мере наслаждались прикосновениями друг друга.

***

Уже под утро трое мужчин сидели в полюбившейся гостиной Холмс-мэнора и потягивали превосходный традиционно-английский чай. В комнате повисла тишина, и только легкое позвякивание фарфоровых чашек о блюдца указывало на чье-то присутствие. Эта тишина не была неловкой, наоборот, она была успокаивающей, в чем-то приятной и такой нужной. Голова каждого из присутствующих была занята своими мыслями и переживаниями, которые никто не собирался озвучивать вслух. К огромному сожалению, этот момент некой отстраненности не мог длится вечно. Где-то в глубине дома послышался хлопок довольно-таки увесистой двери, а затем и быстрые шаги, которые двигались в направлении вышеупомянутой гостиной. Ни у кого из трех гениев не было сомнений, чьи это были шаги. У каждого из них, всего за несколько секунд, созрело по несколько планов дальнейшего развития событий. И вот наконец в комнату быстрым шагом вошла Алиса. Даже самый обычный человек, не обладающий особыми умственными способностями или тем более дедукцией, мог разглядеть на лице девушки волнение, которое она даже не потрудилась спрятать за маской безразличия, как это обычно делали остальные члены семьи Холмс. Алиса быстро обвела взглядом каждого из мужчин, задерживаясь на Джиме. От нее не укрылась пара свежепоставленных засосов, выглядывающих из-под белоснежной рубашки мужчины. Младшая Холмс выразительно подняла бровь, смотря на своего мужчину не моргая, а затем задала волнующий ее вопрос: