Его мальчик — настоящее чудо, которое он, как идиот, не потерял по глупости.

И он помнил, зачем еще, кроме безумного желания обнять и поцеловать, позвал сегодня Исака с собой.

Потому, еще какое-то время подержав Исака в руках, поцеловал его в обе заметно похудевшие щечки, вернулся на свое место:

— Едем?

— Да, — кивнул Исак. — А куда?

— Не бойся, малыш. Просто доверяй мне, хорошо?

— Хорошо.

***

— Привет, парни. Проходите!

Дверь квартиры на втором этаже трехэтажного дома им открыла та самая Линда, из-за которой, как вначале от обиды считал Исак, и случилась эта адовая неделя «друг без друга» для них с Эвеном.

Исаком вновь овладели подозрение и недоверчивость:

— Эвен, — шепнул он парню, чуть ли не спрятавшись за его спиной, — зачем мы приехали к ней домой?

— Не только к ней, — парень решительно взял его за руку. — Снимай обувь.

Линда, все это время наблюдавшая за ними, только молча улыбалась.

— Как он? — обратился к ней разувшийся первым Эвен.

— Идет на поправку, — снова с улыбкой ответила Линда.

Исак вдруг поймал себя на мысли, что от той тревоги и грусти, что была в ее глазах не только неделю тому назад, но и последние несколько месяцев, не остались ни малейшего следа. Девушка буквально светилась счастьем, готовая поделиться им со всеми вокруг.

— Все? — она одобрительно кивнула, когда Исак выпрямился и встал рядом с Эвеном, который вновь взял его за руку. — Идите за мной.

Они прошли через светлую гостиную, свернули к узкому коридору и, наконец, остановились у приоткрытой двери.

— Ну, смелее, — Линда легонько подтолкнула Исака в плечо.

И все же, Эвен вошел первым, Исак — следом.

— Привет, старик, — Эвен присел на одно из рядом стоящих кресел и протянул руку сидящему в другом темноволосому парню, который с улыбкой встречно потянулся ладонью. Парни не обменялись обычным рукопожатием. Они крест-накрест сцепили пальцы. Так, как приветствуют друг друга люди, объединенные одной целью, одним общим делом.

— Привет! — парень явно был рад встрече. — Хорошо, что зашел, Эвен. Расскажешь, как там всё… и все.

— Позже, — Насхайм улыбнулся в ответ. — Я тебя хочу кое с кем познакомить, — он жестом руки подозвал к себе все еще стоящего в дверном проеме Исака.

Мальчик потоптался, но выполнил немую просьбу Эвена.

— Вот, Лео, познакомься, это мой парень, мой Исак.

Парень, названный Эвеном «Лео», попытался привстать с кресла, но здесь мальчик, наконец, заметил рядом стоящий с креслом костыль. Лео так и не сумел подняться до конца, на что Исак только головой замотал и затараторил в свойственной ему манере:

— Нет-нет, что вы, не вставайте! — он протянул парню руку, которую незамедлительно некрепко пожали. — Очень приятно.

— Ты забыл добавить «господин Райкконен»

Исак непонимающе захлопал глазками.

— Да шучу я, расслабься, Исак. Не надо мне «выкать». Ну, смешно же. Встречаешься с моим другом, так что, давай, без формальностей. Идет?

— Идет, — согласился довольный мальчик.

И так легко на сердце стало: правду же говорят, словно камень с души упал.

Конечно, хорошего мало, что парень был с костылем, но «Линда ведь обмолвилась, что он поправляется, может, все не так печально», — успокаивал себя Исак. В конце концов, из-за своей мнительности он едва не сделал из себя параноика.

— Так, Эвен, тебе, конечно же, кофе, Лео — тебе чай, и не спорь, сам знаешь, что плохо спишь, — девушка погрозила пальчиком своему парню. — А для тебя что сделать, Исак?

— Если можно, то тоже кофе.

— Эвен пьет черный, тебе что добавить? Есть сливки и кленовый сироп, будешь?

— Буду, — немного покраснел Исак. — Спасибо.

— Пока еще не за что. К напиткам принесу пирог с персиками, никто не против, надеюсь?

Все трое молодых людей разом мотнули головами: «непротив».

Они сидели и пили чай-кофе с пирогом и неспешно болтали обо всем на свете, словно все четверо были давно уже сложившейся компанией. Наверное, впервые за свои шестнадцать лет Исак не чувствовал себя лишним среди более, чем двоих человек. Он и не подозревал, что после стольких терзаний последних дней, он, наконец, сможет беззаботно сидеть с Эвеном на одном кресле, тесно прижавшись к нему боком; что его парень будет, ничуточки не смущаясь своих друзей, обнимать его, то и дело целуя в щеку или в висок, угощать своим куском пирога и, как ребенку, убирать крошки из уголка губ.

А друзья его будут с искренними и понимающими улыбками наблюдать за ними.

Исак подумал, что, быть может, Линде тоже сейчас хотелось бы сидеть, вот так же тесно прижавшись к Лео, но из-за поврежденного бедра это было бы сейчас крайне неудобно, в первую очередь — для него самого. И так вдруг мальчику захотелось, чтобы этот парень и правда поскорее выздоровел, и чтобы Линда всегда так улыбалось. По правде говоря, Исак уже успел себя мыслено отругать за то, что тогда так сетовал на нее, будто бы она «украла» его Эвена для каких-то там личных дел. Сейчас ему было стыдно за эти подозрения. Стыдно и перед Эвеном, и перед Лео с Линдой.

Еще Исак не мог не заметить, как похоже эти двое реагировали на происходящее: когда Эвен рассказывал Лео о делах в Сквоте, они, не сговариваясь, прищуривались на правый глаз и прикусывали верхнюю губу. Девушка с парнем негласно переняли привычки друг друга. Через какое-то время Исак увидел, что эти влюбленные способны общаться взглядами и понимать друг друга. И мальчику стало так любопытно: а есть ли что-то такое между ними с Эвеном? Какие-то милые «фишечки», понятные только им двоим? Он бы еще понаблюдал, но в кармане завибрировал телефон: бабушка.

— Я сейчас, ладно? — он вопросительно посмотрел на Эвена, а затем перевел взгляд ребят.

— Иди-иди, конечно, — шепнул ему парень, чмокнув в висок.

Бабушка, как и всегда, поинтересовалась его самочувствием, спросила, хорошо ли он покушал и все в таком духе, выражающем абсолютную заботу о внуке. В конце она сообщила, что уже завтра вечером они с отцом возвращаются. Исак не стал ей рассказывать про Томми, зная наперед, что против котенка они точно не будут. Вот только о том, откуда он появился, вернее, кто его принес Исаку, лучше было пока промолчать.

Когда Эвен с друзьями остались одни в комнате, Лео, подмигнув ему, спросил:

— Значит, все так серьезно у вас?

— Серьезно, — твердо ответил Насхайм. — Если честно, я никогда такого не чувствовал, как с ним.

— По тебе заметно, — присоединилась к разговору Линда.

— Наверное… Знаешь, Лео, — Эвен вполкорпуса развернулся к другу. — Когда все это с тобой случилось, — он сочувственно кивнул Линде, но та подала знак рукой «все в порядке», — мне жутко хотелось изменить нашу пацифистскую позицию, хотелось стать таким же, как эти сволочи, из-за которых все это произошло с тобой. Себя винил, что не был рядом… Как я себя ненавидел за то, что тогда не был рядом с тобой!

— Да брось, Эвен! И вдвоем бы не справились. Кому бы стало легче? Кто бы, меняя Линду, ухаживал бы за мной в больнице? Кто бы помог ей с моим переездом к ее родителям, когда мои меня послали…

Здесь Линда не выдержала: соскочив со своего места, она в две секунды оказалась возле своего парня и, опустившись на пол, положила голову ему на колени.

— Ну, что ты, все хорошо уже, — Лео, успокаивая, начал гладить ее по волосам.

Эвен выдержал такую необходимую сейчас паузу и продолжил:

— Я виноват. И желание встать на этот путь насилия и жесткости было очень сильным. А потом я увидел, как двое недоумков с моего курса избивают Исака… Просто за то, что кому-то из них мальчик что-то случайно пролил на одежду.

— Догадываюсь, о ком ты, — сжав челюсть, отозвалась Линда. Эти двое и у нее никогда не вызывали симпатии.

— Что тогда со мной творилось… — Эвен с силой отер ладонью взмокший лоб. — Я готов был убить их в ту же секунду. Но сдержался. В голове мелькнуло: что, если я собираюсь стать таким же? Что, если те парни, что по одну сторону баррикад с тобой и мной, когда-то вот так вот перестанут себя контролировать и начнут убивать? Что, если под горячую руку им попадется вот такой же Исак? Что тогда?