— Ты поспи еще немного, родной, а я затоплю камин и в душ, идет? Потом что-нибудь с завтраком придумаем.

— Я с тобой хочу… можно? — Исак впечатал сейчас свои изумруды в два голубых топаза.

— Это, знаешь ли, опасное предложение, я смотрю, ты у меня парень-то рисковый, — Эвен усмехнулся, небольно потрепав Исака за макушку.

— Ну, рискованности и отчаяния тебе самому не занимать, любимый, — Исак вовсе не шутил сейчас, предлагая старшему вместе принять душ. — Так можно?

— Хорошо, пойдем, — почему-то совсем не было желания спорить с мальчиком.

«Хм, и правда, удивительно, почему же?»

У мальчика в его-то возрасте с утра все было наготове, да и Эвен за этой серией поцелуев и утренних разговоров уже был таким твёрдым внизу.

«Ох, Исак, опасно-опасно!»

Затопили камин, взяли широкие полотенца и прошли в душ.

Первым зашел Эвен, полностью обнажив себя. Исак вступил следом. Вода течет совсем тонкими струйками, попадает на лица, их тела… стекает к самому низу. Они уже мылись вместе, давно, в старом доме родителей Эвена, но тогда еще держали свои чувства внутри…их души уже были близки, но телом они еще не принадлежали друг другу.

Сейчас все было по-другому.

Пока вода сверху омывала их, мальчики инстинктивно потянулись друг к другу губами. Начали тихо, нежно целоваться, лаская грудь и спину друг друга.

Старший, кончиками пальцев взявшись за соски Исака, начал растирать их мальчику, заставив того широко распахнуть глаза, и выбить из груди вздох блаженства.

Эвен легонько оттянул нижнюю губу младшего зубами и позволил каплям воды попасть на ее внутреннюю сторону. Исак запрокинул голову, подставив настойчивому языку старшего шею и ключицы. Сам сдавливал старшему плечи, впиваясь ногтями своих маленьких пальчиков.

Каждый чувствовал низом живота возбуждение другого.

Вдруг Исак несильно оттолкнул Эвена и резко опустился на колени перед ним:

— Эвен, позволь я… прошу тебя, — мальчик сейчас так невинно, но так крышесносно-возбуждающе умолял старшего позволить дать ему в рот… как тут откажешь, когда такой ангел хочет сделать тебе приятное? Доставить удовольствие после такой невероятной ночи любви. Да еще и просит разрешения как у господина, стоя на коленях и покорно ожидая разрешения.

— Ты уверен, что хочешь этого сейчас, малыш? Можем просто использовать руки… я бы с удовольствием сейчас подрочил своему мальчику, или ты… всё-таки хочешь меня там, а? — и все же Эвену непросто будет избавиться от этих немного доминантских садистских замашек: почти семь лет его тело и душу развращали самыми жестокими способами, но этот мальчик, его любимый мальчик совсем в этом не виноват. Поэтому пусть сейчас он позволит Исаку удовлетворить себя так, но он должен сдержаться и не позволить этому садистскому демону вырваться наружу.

— Хорошо, если ты сам этого желаешь… — он не успел закончить, как почувствовал, что одной рукой Исак обхватил его член у основания, а другой оттянул крайнюю плоть, обнажив головку и большим пальцем лаская оголенную плоть. Вобрал наполовину ртом, сомкнув плотным влажным кольцом губы, и стал насаживаться на пенис любимого, вырывая из груди старшего совсем несдерживаемые стоны наслаждения.

Эвен видел, как мальчик старался доставить удовольствие: с каждым разом получалось все лучше, все горячее.

Плохо удавалось сдерживаться. Он опустил руки и начал несильно, но властно надавливать на голову мальчика, насаживая его на член под нужным углом.

Исак, так старательно отсасывая любимому, сам возбудился до предела и то и дело стонал, издавая звуки, походившие то ли на мяуканье котенка, то ли на поскуливания щенка.

Почувствовав, что Эвен вот-вот финиширует, он пошел на хитрость. Указательным пальчиком коснулся промежности под возбужденными яичками старшего и провел им до входа любимого, забравшись самым кончиком внутрь.

— Исак… как же хорошо, не останавливайся, только, прошу тебя… Исак…

Эвен уже почти не мог держаться на ногах, хорошо, что можно было опереться на стену в душе.

Его мальчика не надо было просить.

Как можно сильнее расслабив горло и вобрав поглубже, он позволил Эвену быстрыми движениями толкаться себе в рот, при этом не вынимая пальчика из его ануса и в такт толчкам Эвена двигая им внутри эластичных стенок.

Старший кончил, излившись мощной струей прямо в эту горячую влажность рта своего мальчика.

Когда экстаз немного стал покидать такое сейчас расслабленное тело Эвена, все еще возбужденный Исак поднялся на ноги и обнял влажного от воды и липкого от едва смываемого пота любимого.

Постояли так какое-то время. Эвен опомнился первым:

— Родной…это было так прекрасно, но ты все еще твёрдый такой, да и я снова возбудился от этой твоей твердости, повернись спиной, пожалуйста, я буду нежен, обещаю…

Исак повиновался. Широко расставив руки на стене, поверх головы, он уже был готов вновь принять любимого.

Эвен вплотную встал сзади; огладил спину, прокладывая дорожку из поцелуев от шеи к лопаткам; спустился руками ниже.

— Исак, прогнись немного в спине и пошире ножки расставь, — мальчик сделал все, как он велел.

— Эвен, прошу тебя…

— Сейчас, милый, — старший накрыл ладонями ягодицы мальчика. — Малыш, помоги мне немного. Постарайся расслабиться и раздвинь себя ручками… сделай это для меня, малыш.

Начинающий заливаться краской от таких слов Исак уткнулся лицом во влажную от воды стену, но выполнил просьбу Эвена, оказавшись сейчас таким открытым, таким сексуальным для своего парня.

Не стал медлить. Мальчик уже давно был на пике. Попробовав вставить сразу два пальца, все же ночью Исак был уже неплохо растянут, Эвен ощутил, что на этот раз все было и правда эластичнее, чем ночью. Высвободил пальцы, убрав руки мальчика с ягодиц и заведя их над головой, сжал за запястья и твердой головкой свободно проник в анус любимого.

Исак не вскрикнул, только простонал:

— Эв-вен… — а дальше лишь обоюдные вздохи, стоны, переходящие во всхлипы.

Эвен, как обещал, сейчас так нежно, но страстно любил своего мальчика, проникая плотью до самого основания и зацеловывая любимые шею и плечи.

Исак то и дело откидывал голову назад, позволяя Эвену дотягиваться жадными поцелуями до своих распухших губ.

Кончили почти одновременно. Хорошо, что можно было сразу смыть следы их любви.

Все-таки помогая друг другу, в самом конце приняли душ, прерываясь на поцелуи и объятия и, укутав друг друга в широкие полотенца, пошли готовить завтрак.

— Эвен! Мы с тобой — два идиота! — Исак взвизгнул, посмотрев на дисплей айфона.

— Это еще почему? — допив чай, старший вопросительно посмотрел на него, изобразив обиду на своем красивом, чуть раскрасневшемся после теплого душа и горячего утреннего секса лице.

— Ты хоть помнишь, какое сегодня число?! Двадцать пятое декабря, вообще-то Рождество! А у нас ни елки, ни праздничного ужина не намечается. Может, сходим по магазинам и устроим мини-Рождество? Елочку маленькую купим, новый год же еще впереди?

Не успел Эвен ответить, как раздался звонок в дверь.

Оба переглянулись:

— Сиди, я сам открою. Мы больше не будем скрываться! — Исак, не дав опомниться старшему, сам пошел к двери.

На пороге стоял курьер. Передав ему какую-то бандероль, он получил подпись, поклонился и ушел.

Эвен недвижно сидел на стуле, ожидая, когда Исак откроет посылку с какими-то бумагами.

— Эвен, это от моего отца! — глаза Исака засияли всеми переливами изумрудного. — Эвен, — он вынул из конверта два билета с посадочными талонами, — мы с тобой летим в Норвегию на Новый год! — порывисто бросился в объятия к любимому, который сейчас непонимающе хлопал влажными глазами:

— Ты — мое благословение, Исак.

========== Часть 25 ==========

— Да не волнуйся ты так, трясет только на взлете и при посадке, ну, может, еще повезет избежать зоны турбулентности, так что через несколько часов будем в Осло.

Исак уже десять минут пытался приободрить своего совсем раскисшего парня, у которого начались совершенно непонятные для привыкшего к перелетам Исака приступы паники.