— Возьми с собой кого-нибудь, — возразила Приша.

— Ты знаешь свои чары лучше всех. Тебе нужно думать об этом.

— Я пойду с тобой, — Рочио посмотрела на меня и на остальных. — Но нужно спешить.

Тревога мелькнула на ее лице, но я ощущал, что она не боялась того, что могло произойти с ней. Она боялась, что будет с остальными без нее.

Она решила, что мне защита нужна сильнее, чем им. Я уже показал, что был таким слабым?

— Ладно, — я подавил смущение.

— Финн, — Приша сжала мой локоть и оттащила в сторону так резко, что испугала меня. Она понизила голос. — Я пойду. Не нужно брать ее. Сами покончим с этим.

— Уверен, что Рочио защитит меня, если понадобится, — сказал я.

— Может, — буркнула Приша. — А, может, нет. Ты тут ради меня, да? Так дай мне сделать это для тебя.

Она не видела, что умела Рочио? Ее тревога отрицала логику. Хаос Экзамена точно повлиял на нее. Он утомил всех нас.

— И пришел сюда ради себя, — тихо, но твердо сказал я и указал на ее плечо. — И ты уже пострадала из-за моих чар. Я сосредоточусь лучше на их разрушении, если буду знать, что ты в безопасности. Пожалуйста.

Ее лицо смягчилось.

— Хорошо. Но поспеши вернуться.

Я послушно отсалютовал и повернулся к Рочио. Шипение рации манило меня.

— Идем.

Мы пошли, и я склонил голову, чтобы лучше воспринимать звук. Ветер свистел мимо, искажая треск. Я повернулся в другую сторону, к Рочио, заметил, как она поджала губы, касаясь спины, где ее порвал волк.

— Прости, — сказала она. — Подождешь пару секунд?

Десмонд запечатал ее кожу, чтобы кровь не лилась, и она перевязала грудь полоской ткани, но разорванная плоть под кожей точно причиняла боль. Аид, она казалась такой спокойной, что я почти забыл, что чары онемения угасли.

— Если нужна помощь…

Она покачала головой и вздрогнула.

— Я справлюсь.

Ее темные глаза вспыхнули, и она опустила их, а я вспомнил ее реакцию на мою фразу прошлой ночью. Я не знал, что она терпела до этого без помощи.

Но я хотел понять. Каждым словом и колдовством она притягивала мое внимание все сильнее. Я хотел знать все про ее жизнь, про то, как она оказалась тут. Про все.

Я хотел, чтобы она считала, что мне можно рассказать.

Рочио пропела тихо пару строчек — судя по всему, на испанском. Она расправила плечи и робко повернулась в талии. Ее кулон скользнул по груди, и я отвел взгляд, пока она не заметила мое внимание там.

— Пока терпеть можно, — сказала она и пошла дальше.

— Ты лишила Десмонда занятия, — пошутил я. — Ты хоть в каких-то чарах бываешь плоха?

Она издала смешок, но искренний, и мне стало теплее.

— Мне далеко до магимедика, — сказала она. — Это лишь чары первой помощи. Но… я много трудилась, чтобы быть сильной во всем.

— Ты хотела попасть в колледж, — сказал я, а потом захотел ударить себя за очевидное.

Ее голос стал тише:

— Мне нравится учиться, смотреть, что я могу делать. Что возможно. Если тянуться все дальше и дальше, всегда находится что-то еще. Но я думала, что, если изучу все, они не будут сомневаться, что я справлюсь с обучением. Мне нужно было лишь стать Избранной, и тогда даже платить не придется.

— Будет так же, если станешь Чемпионом, — сказала я, но думал о других ее словах. Она не давала Кругу повода исключать ее. Пришу еще можно было объяснить, у нее порой бывали плохие отметки, но эта девушка… эта чудесная колдунья сделала все правильно, а они все равно ее не приняли.

Сколько великих магов были приглушены, потому что люди, как мой двоюродный дед, боялись новых семей магии?

— Это не правильно, — сказал я. — И ты это уже знаешь, и я должен был понять куда раньше, но… — не хотелось звать всех магов в правительстве идиотами, проблема была куда шире. — Я думал, они не так решают, кого берут, а кого нет.

Мы шли в тишине минуту или дольше. А потом Рочио все так же тихо сказала:

— Я ценю это, — она подняла голову. — Ты знаешь, куда мы идем?

Я был уверен, что рация была среди деревьев без веток, отчасти скрытых туманом перед нами. Я не сузил круг поисков сильнее. Она, наверное, ждала, что мой подход будет лучше, чем бесцельный поход по округе.

Или не ждала.

Если я весь Экзамен буду полагаться на чужие навыки, экзаменаторы не поверят, что я заслуживаю быть магом, а Рочио будет видеть меня лишь как слабака.

Я вспомнил слова о том, как следовали музыке, и направил ощущение в них, радуясь, что чары поиска у меня получались уже куда лучше. Нервы трепетали, голова гудела. Игнорируя это, я потянулся к дрожащей магии. По ней бежала рябь, вела меня чуть правее.

— Туда, — сказал я, хмурясь, но не потирая лоб. Еще пара минут, и рация будет у нас, а я буду выглядеть умелым.

Поднимался ветер, трепал одежду так, что мне было не по себе. Чары Приши с бурей еще оставались угрозой. Я ускорился. Рочио смотрела на землю и деревья, пока мы приближались.

— Ты использовал латынь? — сказала она. — Никогда не понимала, почему в академиях используют мертвые языки. Мой учитель так и не ответил.

— Просто так делается магия, — автоматически сказал я и прикусил язык. Она-то колдовала на испанском. — Или нет. Так нас учат. Учителя говорят, так мы ближе к корням магии. Древние языки должны соединить наши разумы с историей. Думаю, вне академии так не учат.

— На латыни я знаю только «et cetera» и «carpe diem», — сказала Рочио. — Наш учитель говорил, что важна наша личная связь с магией. Он сказал, что проще достичь гармонии, если использовать слова, которые близки тебе.

Мне было сложно представить детей в простой школе, цитирующих древнюю поэзию.

— Это к лучшему, — сказал я. — Зачем тратить силы на заучивание…

Я закрыл рот, когда понял, что был на грани провала.

— С новичками, которые все равно будут приглушены? — едко закончила Рочио.

Мой необдуманный ответ был еще хуже. С детьми новой магии, чей талант меньше. Так говорили в Академии, но я знал теперь, что ситуация была не такой.

Семьи новой магии были слабее, или эту ложь Круг придумал, чтобы оправдать то, кого они допускали в колледж?

— Я так не думаю, — сказал я. — И не думал. И в твоей теории смысла больше чем в той, которой меня учили.

Рочио шла, не оглядываясь.

— Эй, — сказал я. — Я серьезно. Я извинился.

Она повернулась. Ветер бил по нам, и ее волосы развевались вокруг ее лица. Она смотрела на меня пристально, и мне было сложно дышать.

— Какое тебе дело, оскорбил ли ты меня? — сказала она. — Всем плевать.

Я знал, не спрашивая, что она не имела в виду Пришу и Джудит. Маги Конфедерации давно оскорбляли ее. Я слышал достаточно, как они говорили с такими, как она. Слышал от одноклассников, деда и некоторых знакомых отца.

Я потер шею сзади.

— Я, кхм… Я умею поднимать настроение. И если я даже с этим не справляюсь… — нет, нельзя шутить, Финн. — Я тебя уважаю, — сказал я. — Ты — потрясающий маг. Серьезно. Я не хочу, чтобы ты ощущала другое. Если я скажу то, что унизит тебя или магов как ты… меня можно побить.

Наверное, я сказал правильно, потому что она кивнула, напряжение в ее теле немного уменьшилось.

— Так с испанским тебе удобнее всего? — сказал я, пока мы спешили. У нее не было акцента, но не было и у семьи Приши, кроме бабушки, которую я встречал один раз.

— Не все время, — сказала она. — Я помню не все. И в классе нет других латиноамериканцев, и родители говорят почти всегда на английском, так что я мало практиковалась. Но когда я была маленькой, еще до школы, мои abuelo и abuela — дедушка и бабушка — сидели со мной, а они приехали сюда из Мексики после свадьбы, так что знали детские песни оттуда. Что-то в той части моей жизни, когда я была маленькой и ни о чем не знала, было счастливым. Там была… гармония? Я вспоминаю то время, когда тянусь к магии.

— Это помогает твоей связи, — сказал я.

— Ага. Порой я ощущаю себя виновато, что не узнала эту часть наследия семьи лучше, но чаще всего… я ощущаю, что это отдельное. Будто этот язык — нечто священное между мной и магией, — она слабо улыбнулась.