— Ты обещаешь беречь себя несколько дней? Она будет здесь в среду, — я влила в девушку немного энергии, чтобы она почувствовала жжение для правдоподобности.

Она не смогла ничего сказать от шока, но этого мне было достаточно.

Выйдя за дверь, я краем уха услышал потрясенный шепот: «Ангел».

Шагая по коридору, я размышляла о том, что сейчас произошло. Я спасла одну невинную, удрученную горем слабую личность, которой надоело жить на белом свете. Честно говоря, я всегда считала суицид гораздо более ужасной вещью, чем насильственная смерть. Потому что в первом случае легко изменить свое решение и не причинять огромную боль своим близким. Во втором случае исход будет печальным, но, по крайней мере, пострадавший точно не имел выбора. А сознательное убийство — грех. В самом своем чудовищном смысле. На этот счет я предполагала, что такие вот люди никогда не будут иметь возможности путешествовать по миру в образе призрака и вообще хоть как — то спокойно существовать в загробном мире.

«Никогда так не поступлю»

Внезапно я остановилась. Эта девушка отвлекла меня от главной мысли: «Саша пропал».

Поняв это, я стремглав взлетела по лестнице на этаж выше и без стука ворвалась в дверь врача.

— Где мой муж?! — едва отдышавшись, завопила я.

Врач, сидящий за столом, наполовину скрытый ворохом бумаг, поднял на меня недружелюбный взгляд, поправив очки точь — в - точь как ученая обезьяна.

С минуту он оценивал меня с головы до ног, и только потом в его глазах промелькнуло понимание.

— А, это вы. Сядьте, пожалуйста, и успокойтесь.

Предвидя мои возражения, он поднял руку.

— Иначе ничего не расскажу.

Когда я демонстративно плюхнулась на обтянутый кожей диван, он заскрипел зубами, но сдержался.

— Итак, — он снял со специальной подсвеченной доски три рентгеновских снимка. — Этот мы сделали перед операцией.

Он протянул мне первый снимок, и я брезгливо поморщилась, беря его двумя пальцами с одной и другой стороны. Даже в темно — синем варианте это выглядело ужасно. Кость, разломанная на две части, торчала из кожи, представляющей собой тонкую, едва заметную светлую линию.

— Этот, — он протянул второй, — мы сделали после.

Кость была в правильном положении, но на месте перелома зияли внушительные пробелы.

— А этот, — его голос переменился с раздражительного на восхищенный, — был сделан сегодня утром, вопреки нашему нежеланию, по просьбе пациента.

Я потрясенно вздрогнула.

Сложилось такое впечатление, что это чья — то другая рука. Потому что всего лишь за день лучевая кость стала целой. Абсолютно. Без просветов и темных пятен. Я даже сравнила его с предыдущими снимками — нет, рука Сашина.

— Глюк? — с надеждой спросила я. Это нереально. Такие травмы полностью заживают долгими месяцами, если не годами. Да, в нем была моя магия, но она лишь поддерживала силы. Она не могла залечить такой перелом за один день. За неделю — при ежедневном вливании огромных доз. Но только не за один день без чьей бы то ни было помощи.

— Мы сами так думали, — покачал головой мужчина. — Даже сняли гипс — его рука полностью функционирует. Мы пообещали ему, что отпустим через несколько дней — после некоторых анализов — как — никак, это феномен мировой медицины.

— Так что произошло? — не выдержала я.

— Он сбежал. Буквально через полчаса мы зашли в его палату, и там было пусто. В туалете тоже никого не было. Мы думали, что он вышел на улицу и потерялся, но вещи исчезли. Поверьте, мы бы тоже хотели, чтобы он остался здесь, но я просто не имею на это право. Закон не на нашей стороне, если пациент здоров — значит, мы уже не имеем над ним власти. Понимаете?

Я прекрасно все понимала. И представляла, что Саша, окрыленный успехом, уже мчится домой ко мне на всех парах, чтобы поделится радостной новостью. А меня там нет.

— Я забираю Алису домой. Спасибо вам за все.

— Не забудьте приехать — снять швы, — вдогонку крикнул он.

— Обязательно, — соврала я и направилась к Лиссе.

В это время она спала, и мне пришлось бесцеремонно ее разбудить.

— Что случилось? — спросонья, не до конца понимая, что происходит, спросила она.

— Мы едем домой, — ответила я, поднимая ее майку и прикладывая пальцы к швам. Ускоренное лечение часто делает только хуже, но чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных мер.

Кожа начала сращиваться и через минуту от пореза остался лишь длинный розовый рубец. Спалив нитки и выдув их из ран, я залечила крошечные следы.

Глаза Лиссы заволокло белым туманом, но она решительно встала с кровати и, опершись на меня, взяла свои вещи и вышла на улицу.

Поймав такси (о, чудо!), я помогла сестре прилечь на заднее сидение, когда сама села рядом с водителем.

— Виноградная, двадцать семь, пожалуйста.

Видя непонимание в глазах таксиста, я добавила:

— Переулок Заречный.

Кивнув головой, он вдавил в пол педаль сцепления.

Мы зашли в дом, и Лисса тут же упала на кровать. Я накрыла ее одеялом и поняла, что раньше, чем завтрашнее утро, она не встанет. Пора заняться второй проблемой.

Выйдя из комнаты, я спустилась в гостиную и достала мобильный телефон. Нажав кнопку быстрого вызова, я стала ждать, когда противные гудки сменяться знакомым голосом.

— Алло.

— Привет, мам. Лиссу выписали из больницы, она сейчас дома — спит. Можно мне остаться с ней несколько дней? — сказала я как можно быстрее, чтобы смысл не успел дойти до нее.

Вздох.

— Ладно, дорогая. Я горжусь, что ты так заботишься о других.

— Конечно, мамуль, — улыбнулась я. — А ты, кстати, Сашу не видела?

— Нет. Он ведь в больнице… — неуверенно ответила она.

— Да, да, конечно. Увидимся, — поспешно перебила я.

— Пока.

Я нажала отбой и набрала следующий номер.

— Да, — мужской бас заставил меня вздрогнуть.

— Здравствуйте, Александр Владимирович. Вы Сашу еще не видели сегодня?

— Нет, я собирался навестить его вечером, а что? — подозрительно спросил он.

— Нет, ничего, просто думала, что вы знаете, как его самочувствие, — прикинулась дурочкой я.

— Уверен, что намного лучше, — заверил он.

— Да, я тоже так думаю. До свидания.

— Прощай.

Третий звонок.

— Говорите.

— Валерий Григорьевич? Здравствуйте, это Лиза, — я перевела дыхание.

— Да, я сразу тебя узнал. Как поживаешь? — весело спросил он.

— Не очень хорошо, честно сказать, много проблем сразу навалилось, нет времени даже зайти к вам.

— Это плохо, — удрученно сказал мужчина. — Но я уверен, что ты справишься.

— Да, постараюсь. А вы Сашу не видели? Не могу его найти.

— Нет, не видел, дорогая, извини.

— Ладно, ничего страшного, спасибо.

— Удачи.

Четвертый звонок. Хоть я и так знала, что услышу.

— Абонент не отвечает. Сделайте вызов позже.

Чудесно.

Вот теперь я поняла всю суть катастрофы. Саша пропал.

Стоя у ворот под порывистым ветром, я бесцельно бродила взглядом по ели, растущей у дома. В данный момент даже смерть обледенения меня не волновала.

— Ты решила свести счеты с жизнью? — спросил насмешливый голос, подобравшийся сзади.

Я вздрогнула.

— Не знала, что ты так быстро придешь, Дим, — я обернулась, чтобы оказаться в его теплых объятиях.

— Я сам к тебе ехал, когда получил вызов. Твое напряжение витает во всем городе, — подтрунил он.

Я посмотрела в его темные, цвета шоколада, глаза.

— Саша пропал.

— То есть, как пропал? — не понял парень.

— Просто. Он сбежал из больницы, как только доктора узнали, что его кость полностью срослась. За ним не ведут охоту, он это должен прекрасно понимать и по идее, вернуться домой. Но никто его не видел и не знает место нахождения.

— Ты только не волнуйся, ладно? Мы его обязательно найдем, — он потащил меня под покров крыши.

— У твоей сестры есть карта? — спросил он, когда мы расположились на диване в гостиной.

— Да, где — то была, — я распахнула дверцы шкафа и передвинула несколько книг. — Да, вот она.