– Мы не выезжаем, а вылетаем. Вы когда-нибудь на ларгах летали?
– На ларгах? Нет, никогда. Не знаю, получиться ли у меня?
– Ерунда. Обычные кони, только летающие. На лошади вы, надеюсь, умеете ездить?
– На лошади – да, я умею ездить.
– Это очень похоже. Садитесь на ларга, и держитесь за уздечку. Нужно быстрее – крепче сжимаете ногу от колена до икры, нужно медленнее – расслабляете ноги. Чтобы остановиться – сильно натягиваете поводья. И оденьтесь теплее, ларги летают быстро, а наверху холодно, ветер просто свистит в ушах.
– Понятно. Дайте мне полчаса, и я буду готова.
Господин Остен вышел, а я стала собираться в дорогу. Вещей я могла брать сколько угодно, потому что у меня была чудо-сумка. Сколько вещей ни положи, никак на обычный глаз не определяется – просто холщовая тряпица, висящая на плече. Это был подарок от Грега. Недешевая и редкая вещица, между прочим.
В последних своих переездах я только ею и пользовалась. В нее вмещались все наши вещи, надо было только потуже их скрутить. Когда должен был появиться мой малыш Грег, я переезжала со Стивеном и впервые тогда оценила ее полезность. Потом, когда должен был появиться Рональд, и мы переезжали уже со Стивеном и Грегом, она тоже была незаменима. За этот подарок я до сих пор благодарна Грегу-старшему.
Своих вещей у меня немного, засунула почти все их, положила также родовой гримуар и все бумаги, подтверждающие личность, кинула несколько сохранившихся после разгрома лаборатории настоек (лучше бы не пригодились, но пусть будут).
Взяла в руки кошель с золотыми и в раздумье замерла. Я уже пять лет откладывала эти деньги. Что нужно для жизни в деревне? Питались мы просто, да и деревенские жители часто расплачивались продуктами. Но когда в мои руки попадали монеты, я всегда старалась их отложить. По моим понятиям сумма у меня скопилась немаленькая. На один золотой можно было купить корову, или пару овечек, или пять заумов пшеницы. А мои сто пятьдесят золотых казались мне огромным богатством.
Когда господин Остен сказал, что мерзкая тварь, убитая Стивом, стоит десять тысяч золотых, честное слово, господа, я ему не поверила, да что говорить, я ему и сейчас не особо верю. Провинциальная жизнь откладывает определенный отпечаток, а я уже почти пятнадцать лет не была в большом городе. Кто знает, как все изменилось за это время?
Деньги я откладывала на учебу мальчикам. Но теперь, тяжело вздохнув, я вытащила из кошеля пять золотых и положила их в свою сумку, а с самим кошельком пошла к нашему лесничему.
– Господин Брукс,– приступила я к сложному разговору,– спасибо еще раз за то, что выручаете. Я постараюсь вернуться как можно скорее, не хотелось бы злоупотреблять вашей добротой.
– Ну что вы, госпожа ведьма, езжайте спокойно и делайте свои дела, мальчики будут под присмотром.
– Господин Брукс, – я в нерешительности тронула его за рукав,– если я вдруг не вернусь… нет, нет, я, конечно, постараюсь… Но я если я вдруг не вернусь, вот, возьмите.
И я протянула лесничему кошель.
– Что это?
– Здесь сто сорок пять золотых…
Я ничего не успела сказать дальше, потому что мою руку отвели в сторону.
– Зачем вы так, госпожа ведьма? Я знаю, что просто так вы бы от мальчиков не уехали. А, если уж едете, то значит, случилось что-то серьезное. Мы с Фридой вам по гроб жизни обязаны, да и сыночков ваших любим как родных, так при чем тут деньги? Присмотрим, езжайте на столько, на сколько надо.
– Это может быть очень надолго, Алекс,– я никогда раньше не позволяла себе так называть нашего соседа.
У него от удивления даже рот приоткрылся.
– Я могу совсем не вернуться. То есть, вернусь я, конечно, все равно, куда ж я денусь, но вот время своего возвращения сказать точно не могу.
– Как же так? Я никогда не лез в ваши дела, госпожа ведьма, и сейчас расспрашивать особо не буду. Если не говорите, значит, так и надо. Я просто хотел спросить: вам нужна наша с Фридой помощь?
– Вот сейчас я и прошу вас о помощи, господин Брукс. Меня могут посадить в тюрьму, если мои поиски не увенчаются успехом. На сколько, я даже предположить не могу. Мальчики быстро растут. Стиву уже тринадцать. Через три года ему уже можно будет поступать в магическую школу первой ступени. Я очень хочу, чтобы мои мальчики учились, а на учебу нужны деньги. Я понимаю, что на троих этого не хватит, но очень надеюсь, что к шестнадцатилетию Рональда, я уже вернусь.
– Даже так?– Лесничий прищурил глаза.– Никогда не поверю, что вы сделали что-то плохое, госпожа ведьма. За что вас сажать в тюрьму-то?
– Так получилось. Вы поможете мне, Алекс?
– А для чего еще нужны друзья? Я очень надеюсь, что ваши поиски будут удачными.
– А уж как я надеюсь-то,– с горькой улыбкой вторила я, всовывая ему кошель в руку.
Потом я обняла своих птенчиков, строго-настрого наказала Стивену следить за младшими, Грегу – не обижать Рональда, а Рональду – не скучать и слушаться старших.
Окрестности окатил его трагический вой, Грег просто тихо плакал, а Стивен мужественно кусал губы и старался удержать одинокую слезу.
Пожала руку господину Бруксу, обняла на прощание Фриду и поспешила к своему дому, где меня уже ждал господин Остен и неизвестные приключения впереди.
***
Восхитительность полета на ларге даже не рискну описывать. Давненько я не чувствовала такого безоговорочного счастья. Только полет, только свобода, только струящийся воздух у меня в волосах. Господин Остен оказался прав, и теплая одежда замечательно выручила. А еще он настоял, чтобы я надела теплые варежки. Без них мои руки окоченели бы в течение нескольких минут, и просто не удалось бы удержать поводья.
Я с интересом смотрела по сторонам и вниз. Скорости абсолютно не чувствовалось, и если бы не порывы рассекаемого воздуха, можно было бы подумать, что мы плывем на большом корабле.
Подо мной проплывали поля и леса, несколько раз мы пересекали поселения и большие города. В воздухе особо не поговоришь, ведь стоит только открыть рот и в него влетает бушующий ветер, поэтому мы с господином Остеном еще на земле договорились лететь без остановок до темноты. А это без малого часов восемь. В конце нашего путешествия я уже не чувствовала ни спины, ни попы, ни рук. Особенно без привычки болела попа, но, как говорит пословица – « завяжи и лежи…». А полежать уже хоть где– то тянуло неимоверно.
Наконец, по сигналу ловчего, мы опустились на опушке небольшого лесочка, и я со стоном слезла с моего красавца– ларга. Ноги подогнулись, и я ненавязчиво прилегла на сухом пригорке.
– Мы уже близко от столицы,– проговорил спешившийся ловчий,– как вы себя чувствуете, госпожа ведьма?
– Но-нормально,– сквозь зубы проговорила я.– Ка-какие теперь наши действия?
– Мы вблизи от основной дороги. Можем просто поскакать вперед. Здесь недалеко есть придорожный трактир, я всегда в нем останавливаюсь. Поужинаем, переспим эту ночь, а завтра будем в городе. К сожалению, в темноте лететь на ларгах трудно. Им-то, конечно, все равно, но я могу сбиться с направления.
– Трактир, так, трактир,– сквозь зубы произнесла я, вставая.
Эх, вот уже сегодня пойдут в ход мои отложенные денежки!
Мы снова сели на наших ларгов и уже в обычном режиме поскакали по дороге. Трактир обнаружился через пятнадцать минут. Красивое двухэтажное здание приглашающее сияло огоньками. Когда мы подъехали, конюх принял наших скакунов – летунов, уважительно присвистнул и повел их на постой, а мы с господином Остеном устремились к трактиру.
Чистенько. Светло. Тепло. Хозяин этого заведения приглашающим жестом указал нам на свободные столики и подошел поздороваться с королевским ловчим.
– Добрый день, господин Остен,– с поклоном произнес он,– Давненько вы к нам не заезжали. Вы сегодня с дамой,– он с интересом покосился в мою сторону,– неужто, женились?
Я фыркнула, ловчий отрицательно мотнул головой. Трактирщик понял свою ошибку и стал суетиться пуще прежнего: протер полотенцем идеально чистый стол, отодвинул стулья, передвинул в сторону салфетки.
