В тишине звонко щелкнула пряжка ремня. Ухватив за плечо несопротивляющегося противника, Грэй одним движением перевернул его на живот. К своему ужасу, Вотан почувствовал, как он возится, стараясь сорвать с него джинсы, и в этот миг слабость прошла, словно ее и не было.

Собравшись с силами, Вотан столкнул Грэя, развернулся и тут же получил кулаком в грудь. Раздался отчетливый хруст, а комната перед глазами поплыла от боли в ребрах.

- Скучно, - зевая, потянул демон, делая Грэю знак остановиться. – Чего доброго, он забьет тебя до смерти, а мы это уже проходили. Как насчет чего-нибудь новенького? Сестричке есть чем порадовать старшего братика.

Больно, ему было так больно, что Вотан перестал понимать – где он и что с ним происходит. Слепая, заведомо обреченная попытка договориться провалилась, как и стремление удержать Грэя на расстоянии. При мысли, что он вновь проиграл – нет, не свою жизнь, а жизни дорогих ему людей, – хотелось плакать от бессилия и рвущей сознание ярости. Это его вина! Он не имел права впутывать Грэя в противостояние, к которому тот не имел никакого отношения.

Распластанный на постели, избитый до полусмерти, Вотан едва сдерживал горькие капли вины и гнева, кипевшие в уголках глаз. Нет, он не доставит диббуку такого удовольствия – видеть его слабым и окончательно раздавленным. Никогда! Если бы он только мог подняться, но что это даст? Грэй нависал над ним, готовый по команде диббука продолжить истязания, а чем он может ответить?..

За черным окном тихо прошуршали первые капли дождя, и где-то вдали послышался пока еще тихий раскат грома. Приближалась буря.

- Не знать, но действовать, - поразительно искренне прошипел удивленный демон. – Похоже, тебе так хреново, что ты готов разрыдаться. Я хочу видеть твои слезы. Или нет. Лучше ярость. Ты, как дикий зверь. Первобытный Хаос. Это прекрасное зрелище.

Приблизившись, одержимая провела рукой по его голени и выдернула из ножен стилет.

- Старый знакомый. Знаешь, неприятно об этом говорить, но сегодня у нас поразительно времени. Не то, что в прошлую встречу. Придется поспешить, - она настороженно прислушалась к звукам стремительно приближающейся грозы. – Скажу одно: такие, как ты лишены права на жизнь с момента рождения, ибо они угроза для всех. Но напоследок я отвечу на вопрос, который тебя беспокоит – почему она? Ты ведь желаешь узнать, отчего я выбрал ее? Все до смешного просто. Меня прельстили тьма и то, что таится в этой тьме. О, она весьма изобретательная шлюшка, твоя драгоценная сестренка. Снимаю шляпу и раскланиваюсь.

Продолжая говорить, одержимая устроилась на его бедрах и томно потянулась.

- Можно тебя поцеловать? Ну же, не строй из себя недотрогу, поцелуй сестричку, - и впилась губами в разбитые, окровавленные губы Вотана.

Поток ярких до боли, жутких образов ослепил, ударил с такой силой, что иссякли последние силы, и Вотан закричал. Видения, которыми диббук терзал его память, его душу были невыносимы. Они рвали его на части, вновь и вновь погружая в мутный, грязный омут прошлого, и не было предела этой бесконечной пытке.

Оттолкнув обессиленную жертву, одержимая поиграла стилетом, а затем чиркнула кончиком лезвия по скуле. Царапина немедленно набухла алым.

- Это так красиво, - пропел демон. – Если бы ты смог увидеть все богатство цвета… Бледность отлично сочетается с красным и лиловым.

- Морриса?

Тихий голос раздался внезапно и резанул не хуже громовых перекатов за окном.

Одержимая дернулась, оборачиваясь к застывшему в ужасе Грегу. Тот невидящим взглядом смотрел на свои ладони, потом поднял голову и еле слышно выдавил:

- Что ты делаешь?

- Я скоро. Не умирай без меня, - бросила она Вотану и, поднявшись, двинулась на оторопевшего Грега.

Глядя на блестевший во вспышках молнии стилет в ее руке, Грег с трудом рассмотрел лежавшего на постели Вотана. Друг не двигался и, казалось, не дышал.

- Что происходит? Морриса? Что ты натворила?!

- Славный мальчик, - хихикнула одержимая, размахиваясь.

Рванув в сторону, Грег избежал удара, где-то на грани сознания отмечая боль в животе. Такие ощущения бывают, когда в драке получаешь кулаком и после задыхаешься, на краткий миг утратив способность сделать вдох. Значит, кто-то его ударил и, судя по ощущениям, не единожды.

«Какого лешего происходит? – мелькнуло в голове. – Она совсем с катушек слетела!»

Вновь увернувшись, Грег тщетно силился понять творившееся вокруг безумие. Вроде они только что сидели рядом. Извинившись за грубость, Морриса попросила проводить ее, а он, кажется, простил и согласился. Когда все успело поменяться? И что с Вотаном?

- Если ты его убила, дрянь…

Расхохотавшись, Морриса сделала обманный выпад, но просчиталась. Грег разгадал маневр и что есть силы ударил ее по руке. Стилет отлетел на кровать. Обезоруженная Морриса зашипела и впилась ногтями ему в лицо, но и Грег не остался в долгу, врезав ей по уху.

Они сцепились, как кошка с собакой. Не удержавшись на ногах, рухнули на постель, лишь чудом не задев лежавшего без движения Вотана. Отвешивая друг другу удары, каждый старался дотянуться до клинка, не обращая внимания на боль и кровь.

Бешеная возня оказалась недолгой. В какой-то миг Грег ощутил пальцами рукоять стилета и попытался сбросить оружие на пол. Не тут-то было. Морриса больно дернула его за волосы, воспользовалась секундной паузой, пока противник приходил в себя и схватила клинок. Почуяв неладное, Грег вывернул ей запястье, а она резко подалась навстречу. Хватка мгновенно ослабла, и Морриса дико взвизгнула, скаля зубы:

- Да! Посмотри, что ты наделал!

Расцепив руки, Грег вскочил, в панике глядя на рукоять стилета, торчащую в ее груди – лезвие вошло в тело на всю длину.

- Смотри в глаза…

Едва живой, плохо соображающий от боли Вотан не сразу понял, что происходит. Давление на бедра исчезло, но он почти не заметил разницы. Вроде бы кто-то кричал, а ему хотелось лишь одного – чтобы всё наконец прекратилось. Чтобы его отпустили. Он устал. Ему было страшно. Нет, он больше не боялся умереть. Он страшился не боли или смерти, но будущего, поскольку вместе с бурей и словами диббука к нему внезапно пришло осознание. Все кусочки мозаики, что не давали покоя всю жизнь, сложились в четкую картинку.

«Я умираю, и это к лучшему», - отсутствующе думал Вотан, безразлично ощущая, как кровать под ним прогнулась, а вскоре раздалось визгливое:

- Смотри мне в глаза!

Исполненный ярости и злобного торжества крик вырвал его из черного забытья, понуждая сосредоточиться. Нечеткий силуэт стоявшего у постели Грэя двоился в глазах, расплываясь, размазываясь по сетчатке. Вотан сморгнул и разглядел рядом с собой Моррису. Она пыталась приподняться, скользя слабевшими ладонями по простыням, и не спускала глаз с замершего Грэя. Заставив себя сфокусироваться, Вотан заметил рукоять стилета, пронзившего грудь одержимой:

- Нет… Грэй… Отвернись, - но приятель даже не шелохнулся, словно загипнотизированный и продолжал смотреть в глаза умирающей.

Действовать. Он должен что-то предпринять, иначе все случившееся, вся боль и страх, все муки и потери окажутся напрасными. Диббук бросит мертвую Моррису и исчезнет, уничтожив душу Грэя, но овладев его телом. Этого нельзя было допустить. Пусть он умрет, не выдержав напряжения и боли, но не отдаст Грэя этому существу.