Пришлось ждать, развлекая себя прогулками и общением с другими дворянами, которые в большом количестве прибыли в эти дни в Лондон.

Дебора была потрясена, когда во время одной из прогулок к ней подошел видный мужчина и склонился в поклоне. Она не сразу признала в нем сэра Хэмфри Стэнтона, а узнав, удивилась сама себе – как могла она отказать такому блестящему кавалеру, предпочтя ему слащавого мальчишку, который впоследствии так унизил ее.

– Я чрезвычайно рад видеть вас, леди Дебора, – произнес он густым баритоном, жадно всматриваясь глазами в ее лицо. – Вы здесь с батюшкой?

– Нет, сэр Хэмфри, – ответила молодая женщина, – батюшка остался в Уинстоне, а я прибыла в Лондон со своими друзьями. Мне было очень любопытно взглянуть на нашего доблестного монарха. И я получила огромное удовольствие от созерцания великолепного королевского кортежа.

– А где же вас супруг? – Глаза рыцаря быстро обежали присутствующих мужчин и не нашли того, кто подходил бы на эту роль.

Дебора смутилась, опустила глаза и покраснела.

– Мне неприятно говорить об этом, – сказала она тихим голосом, почти шепотом, – но мой брак, можно сказать, не состоялся. Он был расторгнут вскоре после свадьбы.

При этом известии в глазах сэра Стэнтона зажглись огоньки.

– С моей стороны неприлично говорить такие вещи, – так же тихо ответил он, – но я рад тому, что услышал. Тот мальчишка был недостоин вас.

Немного погодя он добавил с надеждой в голосе:

– Дозволено ли будет мне сопровождать вас здесь, в Лондоне?

– О да, – быстро отозвалась Дебора и опять смущенно покраснела, – я буду этому рада. Только мои воины будут при мне, так велел батюшка.

– Вот и хорошо, – с облегчением произнес рыцарь, и улыбка засветилась в его темных глазах. – Воины нам не помешают.

Король действительно пробыл в Вестминстере всего один день, завершившийся роскошным праздником. А потом отправился на север осаждать замки, удерживаемые сторонниками принца Джона.

По пути на север Ричард посетил любимое аббатство королевы-матери в Бери-Сент-Эдмундсе, где побывал на могиле погибшего мученической смертью в плену у врагов и ставшего святым давнего короля саксов Эдмунда, покровителя особ королевской крови и защитника всех, кто страдает от пыток.

Здесь Ричард еще раз благочестиво поблагодарил Господа за свое освобождение из неволи и попросил помощи у святого заступника королей. Ведь у Ричарда врагов вокруг – великое множество, да и в самом королевстве недостатка в них нет. Что говорить, когда родной братец творит бог знает что!

А принц Джон и впрямь распоясался, узнав, что брат попал в руки своих лютых недругов. И очень надеялся, что тот сгинет в каком-нибудь мрачном замке, как погиб когда-то угодивший в плен к родному брату герцог Нормандии Роберт, проведя в заточении долгих двадцать восемь лет. Джон мечтал о короне уже давно, и теперь он решил, что она сама плывет к нему в руки. Поэтому посчитал, что может позволить себе многое. Мало того, что он захватил королевские замки на севере Англии, так он еще и разбазарил половину владений Плантагенетов на континенте. По заключенному совсем недавно с французским королем Филиппом договору принц Джон передал ему территорию Нормандии восточнее линии Руан-Дьеп, Водрёй и земли восточнее реки Итон, а также ряд крепостей в Турени – Тур, Лош, Амбуаз, Шатийон на Эндре. Он щедрой рукой передал Вандом графу де Блуа и признал независимость графа Ангулемского. Чтобы погубить брата и самому стать королем, принц Джон шел на все. Филипп, не теряя времени, захватил Небур, Эвре и Водрёй, во второй раз неудачно провел осаду Руана и вернулся в Париж. Затем принял присягу на верность, которую принесли ему аквитанские вассалы Ричарда Жоффруа де Ранкон и Бернар, виконт де Брос. Да, размах перемен был грандиозным. И вдруг как снег на голову – новость о том, что преждевременно исключенный из игры Ричард возвращается. Джон пришел в ужас, получив предупреждение от своего друга Филиппа. «Будь осторожен, – писал французский монарх, – дьявол на свободе». Было от чего потерять и сон, и аппетит.

Теперь же Ричард со свойственной ему прытью двинулся на север. Бароны, переметнувшиеся на сторону принца Джона, впали в неописуемую панику. Гуго де Поммере, барона из Корнуолла, хватил смертельный удар, как только он услышал о возвращении короля в Англию. Остальные трепетали и спешили замолить свои грехи. Только замки Тикхилла и Ноттингема оставались в руках сторонников принца. Еще до возвращения короля вновь назначенный им архиепископ Кентерберийский Хьюберт Уолтер взял в осаду эти замки. Тикхилл сдался на милость короля сразу, но Ноттингем продолжал сопротивляться.

Король прибыл к стенам крепости под громкие звуки рогов и труб. Из замка принялись стрелять, и король отдал приказ о штурме, не желая никаких переговоров с предателями. Сам Ричард, хоть и утратил сноровку, сидя взаперти в замках императора Генриха, лично возглавил боевую операцию, надев только легкую кольчугу. Уже до наступления темноты были захвачены передовое укрепление и наружная стена. Обороняющиеся отступили за внутреннюю стену и ночью сожгли все постройки снаружи нее. Наутро рассерженный Ричард велел повесить на виду у осажденных несколько захваченных в плен воинов и горожан и стал ожидать прибытия осадной техники. Понимая, что конец неизбежен и их всех ожидает бесславная смерть, осажденные приняли решение сдаться. Они ожидали суровой расправы, но король пощадил их, однако заставил выплатить крупный денежный штраф.

Свою победу Ричард отметил успешной охотой в прекрасном Шервудском лесу, затем собрал в Ноттингеме всех влиятельных особ светского и духовного званий, а также должностных лиц. На этом представительном собрании он восседал на троне рядом с матерью – Алиенора была целиком и полностью на стороне любимого сына, к тому же законного короля. Речь шла о судебном процессе над принцем Джоном и его сторонниками – они должны были предстать перед королевским судом в течение четырех дней, в противном случае брат короля лишается всех прав на наследование трона. Принц Джон на суд не явился.

Вернувшись на юг, Ричард короновался повторно – торжественная церемония была проведена в Винчестерском соборе. На торжестве присутствовали все видные бароны и прелаты страны. Королева-мать сияла от счастья и гордости за любимого сына. Корону на голову короля водрузил новый архиепископ Кентерберийский Хьюберт Уолтер. В качестве носителей королевских мечей выступили граф Хамелин Плантагенет – дядя Ричарда, сводный брат его отца, – шотландский король Вильгельм Лев и граф Ранульф Честер – второй супруг вдовы Жоффруа Плантагенета Констанции Бретонской и отчим принца Артура. Подданные поняли, что король имеет намерение сделать своим наследником племянника.

Прибывшие с севера дворяне последовали за королем в Винчестер. Такое зрелище, как повторная коронация, пропустить было нельзя. Кроме того, они намеревались поступить наконец на службу к королю.

Прибыл с ними и сэр Хэмфри Стэнтон. Вновь повстречав Дебору, захватившую несколько лет назад его сердце в сладкий плен, снова свободную после несостоявшегося брака с другим мужчиной, он был полон решимости сделать все возможное, чтобы не потерять ее вновь. Как ни странно, за прошедшие годы леди Дебора стала еще краше. Красота ее обрела завершенность, в ней проявились изысканность и утонченность. От такой жены не откажется и высокородный лорд. Но ему, рыцарю Стэнтону, она уже была обещана. И он надеялся, что граф Хьюберт не откажет ему, когда он повторно попросит ее руки. Тем более что сама леди стала к нему гораздо благосклоннее.

А у Нады была только одна мысль, было лишь одно желание – еще раз увидеть мужчину, с одного взгляда покорившего ее сердце, сразу и на всю жизнь. Ей казалось, что она и жила-то до сих пор только для того, чтобы повстречаться с ним. Всю жизнь шла навстречу его взгляду. И никогда уже другой мужчина не привлечет ее взора. Сердце девушки было отдано королю-рыцарю. И пусть он не рассмотрел ее в огромной людской толпе, пусть никогда не вспомнит о ней, их взгляды сплелись на мгновенье, и в этот короткий миг она бросила ему не только свой букет, но и свое сердце.