Владимир слушал, развесив уши, и чем дальше, тем все сильнее и сильнее подпадал под влияние сладкоречивого незнакомца.

А незнакомец, как ни странно, сказал правду. Звезды, о которых он говорит, действительно выстроились в одну линию, правда, очень-очень давно, и представляют собой ныне Пояс Ориона. А приводимый ниже отрывок прекрасной книги Ричарда Хинкли Аллена «Звездные имена и их значения», пока еще не переведенной на русский язык, свидетельствует об их чрезвычайной популярности у различных народов.

«Эти арабские наименования δ, ε и ζ, хотя в настоящее время и применяются для них по отдельности, поначалу использовались для их обозначения в целом; однако, для них имелись и другие названия – Al Nijād, Пояс; Al Nasaḳ, Линия; Al Alḳāṭ, Золотые Зерна, Орехи или Блестки; Faḳār al Jauzah, Позвонки в Спине Jauzah (Гиганта). Нибур приводит современное арабское Al Mīzān al Ḥaḳḳ, Прямое Коромысло, названное так в отличие от звезд c, θ, ι, d, и κ, образовывавших Al Mīzān al Baṭīl, Кривое Коромысло. В Китае они были известны как Коромысло весов, со звездами меча в качестве гири на одном конце.

Они были Jugula и Jugulae Плавта, Варрона и других латинских писателей; Balteus, или Пояс, и Vagina, Ножны, у Германикуса. Zona Овидия, может быть, происходит от Ζώνη Аристотеля.

Древние индийцы именовали их Iṣus Trikāṇḍā, Стрела-Трезубец; позднее их стали называть по имени накшатры (лунной станции), Mrigaçiras.

Согдийское Rashnawand и хорезмийское Khawiya имеют значения, аналогичные нашему «прямота», которое подчеркивает расположение звезд по прямой линии. Рабби Исаак Израиль говорит, что это были Mazzārōth, Mazzālōth, или Mazlātha, которую большая часть его народа относила к зодиаку.

Риччоли приводит Baculus Jacobi, которое стало популярно в Англии как Jacob's Rod или Staff, Жезл или Посох Иакова, – немецкое Jakob Stab, – из представления, идущего от Евсевия, что Израиль был астрологом, каковым, впрочем, он, вне всякого сомнения, и был; некоторые видят здесь Peter's Staff, Посох Петра. Кроме этого, в Норвегии он был Fiskikallar, Посох; скандинавское Frigge Rok, Прялка Фригги или Фреи, – в Восточном Готланде Frigge Rakken, – и Maria Rok, Прялка Марии; в Шлезвиге, – Peri-pik. В Лапландии использовалось Kalevan Miekka, Меч Калеви, или, совершенно отличное, Niallar, – Таверна; в Гренландии использовалось множество названий, среди них – Siktut, Охотники на Тюленей, заблудившиеся в море и взятые на небо.

Аборигенам Австралии они были известны как Young Men, Молодые Люди, танцующие корробори, при этом Плеяды были молодыми девушками, играющими для них; индейцы Poignave, с берегов Ориноко, согласно фон Гумбольдту, как Fuebot, слово, по его мнению, похожее на финикийское.

Лейпцигский университет, в 1807 году, дал Поясу и звездам Меча новое название, – Napoleon, которое возмущенные англичане изменили в Nelson; но ни то, ни другое не было признано и отсутствует на звездных картах и глобусах.

Моряки называли их Golden Yard-arm, Золотая Нок-Рея; торговцы – L, или Ell, Ell and Yard, Yard-stick, и Yard-wand, Мерка, – расстояние между крайними звездами равно 3°, – Elwand у Гевина Дугласа; у католиков Our Lady's Wand, Жезл Богородицы; виноградари Франции и берегов Рейна – Râteau, Рейка. В Верхней Германии они были Three Mowers, Три Косаря; часто Magi, Волхвы, Three Kings, Три Короля, Three Marys, Три Марии, или просто Three Stars, Три Звезды, как это пишет Теннисон в Princess».

– …Когда же наступило утро и первые лучи солнца осветили верхушки пальм, я поспешил в Багдад. Но здесь все так изменилось за две тысячи лет… Сколько ни искал я знакомого дома, сколько ни спрашивал ранних встречных, никто не мог сказать мне, где живет услада моего сердца Ала… Владимир, сын Али аль Маруфа. Весь день бродил я по улицам в тщетной надежде, и уже совсем было отчаялся и намеревался проклясть звезды, обманувшие меня, когда счастливый ветер занес меня сюда, где я увидел тебя и поначалу отказывался поверить своим глазам, ибо ты возмужал и стал достоин той лучшей доли, которую предначертали тебе звезды, послав тебе меня, а меня – тебе. Но ты совсем ничего не съел, – вдруг спохватился он. – Или тебе не по нраву мое угощение? Или, может быть, ты стесняешься? Попробуй, я заказал для тебя лучшее блюдо в этом заведении.

Владимир, махнув про себя рукой, попробовал, убедился в правоте слов незнакомца, и, поначалу упрекая себя за то, что не может сдержаться, а потом совершенно забыв о сдержанности, отдал должное угощению. Едва поднос опустел, служитель подал фрукты и сладости, ловко разлил по пиалам чай, и, по традиции, незаметно исчез.

Сытость разливалась по телу приятным теплом, клонило в сон, и все происходящее уже не казалось исполненным коварства.

– Я вижу, ты насытился, – продолжал между тем незнакомец, – а потому перехожу к главному. Завтра… нет, уже сегодня утром, мы с тобой отправимся к месту…

– Но… видите ли, я очень занят, – стал отнекиваться Владимир. Сказать по правде, ему никуда не хотелось отправляться, ни утром, ни вообще когда-либо, с человеком, не внушавшим ему доверия. – Мне нужно найти…

– Как! – перебил его незнакомец. – Разве ты не хочешь обрести несметные сокровища, пред которыми меркнет богатство… – Он сжал губы и кивнул головой снизу вверх. – Клянусь памятью о твоем детстве, которая дорога мне как ничто в целом мире, мы все поделим поровну. Три верблюда с сокровищами мне, один – тебе.

– Да нет же!.. Мне нужны… – Владимир собирался было объяснить, что ему нужны волшебные тавлеи, а заодно спросить, не слышал ли его собеседник о таких, но тот снова не дал ему договорить.

– Да, да… Именно это я и ожидал услышать из твоих уст… Разве может благородство иметь нужду в богатстве?.. Я проверял тебя, и лишний раз убедился, что не ошибся. Тебе, и только тебе, откроется сокровенная пещера… Ты ведь не сможешь отказать бедному человеку, всю жизнь проведшему на чужбине, мечтая когда-нибудь поселиться в своем собственном маленьком доме с павлинами и прудиком, в котором плавают золотые рыбки… Конечно, нет, я вижу это по твоим глазам. Я заказал для тебя самую лучшую комнату, где ты сможешь приятно провести ночь, наслаждаясь отдыхом и сном, а завтра… нет, сегодня, вскоре после восхода солнца, я буду ждать тебя снаружи.

Он сделал знак, словно из-под ковра вынырнул служитель, готовый к услугам.

– Отведи молодого господина в ту комнату, которую я определил для него, и да станут мир и спокойствие его спутниками до самого утра!..

– Прошу вас, молодой господин! – и служитель согнулся в подобострастном поклоне.

«Утро вечера мудренее, – лениво подумалось Владимиру. – В конце концов, если я увижу, что меня втягивают в какую-то авантюру, то всегда могу отказаться. Бахир – обманщик, и с ним я уж точно не хочу иметь никаких дел. Правда, этот гусь тоже не лучше…»

Затем встал, приложил руку к сердцу, слегка поклонился незнакомцу и отправился отдыхать.

Выспался он превосходно и проснулся свежим, бодрым и отдохнувшим. Рядом с ним стояли поднос с фруктами, пиала с дымящимся горячим чаем (и откуда только узнали, когда он проснется?), кувшин с теплой водой, тазик и полотенце. Позавтракав и приведя себя в порядок, он спустился вниз, где был встречен служителем, который проводил его через пустой зал к двери, и низко поклонился в ответ на протянутую ему золотую монету.

Владимир вышел и сразу же нос к носу столкнулся с незнакомцем, уже ожидавшим его на улице с верблюдом. Он как-то озабоченно посматривал по сторонам.

– Прекрасное утро для воплощения наших замыслов, – воскликнул он после длинного красочного приветствия, воспроизвести которое мы просто не в состоянии, – о Аладдин, сын Али аль Маруфа!..

– Я не Аладдин, – с досадой напомнил Владимир, – меня зовут Владимир.

– Да-да, конечно, Владимир, – но утро от этого не станет менее прекрасным!.. Нам нужно поторопиться, ибо звезды не стоят на месте, а совершают непрерывное движение по небу, и их благоприятное нам расположение продлится недолго. Идем скорее…