Взгляд Рравеша останавливается на мне. Что за чёрт? Нет-нет-нет, не может быть. Лорд за последние два дня и словом со своей горничной Лизой не перемолвился, ни одним взглядом не удостоил, не может быть, чтобы она, то есть я, привлекала и занимала его больше, чем остальные женщины.

Благословение богини не делает различий по внешности и личине, так что если лорд по каким-то причинам предпочёл бы сейчас своей брюнетке и остальным горничную Лизу, его теперь как магнитом тянет ко мне! Ещё несколько секунд я надеялась, что ошиблась, что не могла я так саму себя подставить… а затем бросилась наутёк, опасаясь даже взглянуть на стремительно приближающегося ко мне паладина.

Я понимаю, что нужно бежать. Из дворца, из города, хорошо бы из страны… вот только у меня нет такой возможности – поводок не зря носит такое название, оказаться дальше определённого расстояния от Айгора я просто-напросто не смогу, остаётся только наматывать круги по городу, пока паладина не отпустит… Впрочем, для начала надо выбраться из дворца. К тому моменту как я выбежала в сад, паладин уже, видимо, успел отдать приказ – ворота закрыты, и вдоль забора курсирует стража. Так что бежать приходится в противоположную сторону… скрыться в тени, перекинуться в птицу…

Не пойми откуда взявшийся Рравеш, совсем не галантно заломив мне руку, впечатывает в дерево.

– Кто ты? – вкрадчиво спрашивает он. – Что ты сделала? Как ты это сделала? И почему теперь убегаешь?

Щёку и декольте царапает кора, дыхание лорда опаляет шею. Он слишком близко. Слишком.

– Отпустите, – шепчу я. – Баронесса Лисс. Я ничего не делала…. Лорд паладин, что происходит?! Что вы себе позволяете?!

Рравеш втягивает воздух, почти что коснувшись носом моей шеи… и всё становится плохо окончательно.

– Метамо-о-орф, – тянет он. Рывком меня разворачивает.

Вокруг давно стемнело, но ночь – ничто по сравнению с тьмой в глазах Рравеша, его тьма обездвиживает, парализует… И если бы у меня и было, что ответить, я бы не успела – паладин впивается в мои губы, кажется, больше наказывая за обрушившуюся на него страсть, нежели пытаясь её утолить.

– Поводок? – шепчет, обжигая дыханием. – Кто твой хозяин, метаморф?..

Я молчу. Да и как тут что-то скажешь, когда паладин снова целует, а у меня кружится голова – от страха и от стресса. А может, от того, что ладонь паладина легла на моё горло, словно тот самый поводок… и от его пальцев вдруг по всему телу ледяные искры.

– Теперь я, – ухмыляется лорд. – Так что ты всё, – я чувствую, как юбка поднимается, – мне, – на бедро ложится горячая ладонь, – расскажешь, метаморф. – Ладонь неумолимо ползёт наверх. – Просто чуть позже…

– Лорд Рравеш!

Я перевожу дыхание, но ничего хорошего, честно признаться, уже не жду. Ставки в игре были высоки, и я проиграла по всем фронтам.

В нескольких шагах от нас стоит королева, и я понимаю, что все слухи о её чувствах к паладину правда – губы Её Величества дрожат, а в глазах копятся слёзы.

– Лорд! – повторяет она, видимо, не находя других слов.

Паладин отпускает моё бедро. Убирает руку с моего горла, убирает прижимавшую меня к дереву силу…

– Иди, – коротко бросает он. И я бегу со всех ног прочь, хотя всё это бесполезно.

Я, кажется, блестяще справилась с заданием, и знатно подставила лорда… но вместо вожделенной свободы меня ждёт мучительная смерть в тот момент, когда казнят Рравеша. Проклятый паладин передёрнул поводок на себя…

В отчаянной попытке что-то исправить я перекидываюсь в собаку, едва выйдя за пределы дворца, и мчусь со всех ног к дому паладина – быть может, обыска ещё не было, быть может, я успею изъять письмо?..

Увы. У дома стоит человек пять инквизиторов, во всех окнах горит свет, и мне страшно представить, сколько инквизиторов там внутри… Поздно.

Пытаясь реализовать хоть какие-то преимущества сложившейся ситуации, я навестила Айгора. Но его предсказуемо не оказалось дома и, судя по некоторому беспорядку и лёгкой растерянности слуг, он сорвался в бега крайне оперативно и совсем недавно – как раз сразу после того, как Рравеш вырвал из его рук поводок. Моего бывшего хозяина можно понять – во-первых, перетянуть поводок невозможно, а значит, тот, кто это сделал, очень силён, во-вторых, метаморф, больше не связанный смертельным заклятием, придёт убивать.

Утренние газеты я могла бы и не читать, но с каким-то мазохизмом покупаю по экземпляру каждой, чтобы найти везде одно и то же: лорд Кристиан Рравеш, первый паладин Его Величества обвиняется в государственной измене и будет казнён завтра на главной площади… Впрочем, об этом знают даже те, кто не покупает свежую прессу, и даже вовсе не умеет читать – главную новость года, если не десятилетия выкрикивают все мальчишки-разносчики…

От глубины ямы, которую я вырыла, как оказалось, самой себе, а не только паладину, захватывало дух и отчаянно сосало под ложечкой. Ещё недавно мне казалось, что труднее задачи, чем опорочить лорда Рравеша, в моей жизни не было и вряд ли будет, а теперь я понимаю, что это были сущие пустяки, да и на подготовку у меня было очень, очень много времени… Теперь же у меня менее суток на то, чтобы вытащить лорда из подвалов Инквизиции. Я даже малодушно подумывала о том, чтобы вместо отчаянной и бессмысленной суеты насладиться своим последним днём. Вот только не придумала, как именно. Отправиться к морю, как мне давно хотелось, я всё ещё не могу, можно даже не пробовать – Рравеш не совсем идиот, чтобы делать поводок длиннее, чем тот был, обожраться пирожными и горячим шоколадом – мелковато, еда никогда не была моей страстью… перерезать горло парочке своих врагов? Меня бы устроило, но те, к кому у меня и в самом деле счёты, вне досягаемости…

Пока размышляла, наведалась в тот дом, где обнаружила маркизу де Рие. Не то чтобы я собиралась выступить в роли спасительницы, если лорд вдруг не преуспел, но выкинуть бедняжку из головы никак не получалось. Да и отчего бы не сделать напоследок хоть что-то хорошее?

Впрочем, ей паладин помог. Теперь в доме во всех помещениях горели магические светильники, хотя рассвет уже почти на исходе и света более чем достаточно и с улицы. Бледная, заплаканная женщина сидела, закутавшись в плед, и не сводила слезящихся глаз с солнца. Узнать маркизу было сложно, но я не сомневалась, что это она, и ощутила даже что-то похожее на сочувствие. Вероятно, бедная маркиза слишком долго не видела света… Интересно, кто её запер и зачем? Может быть, я могла бы его навестить напоследок, если план по спасению первого паладина так и не появится?

– …нет-нет-нет, госпожа, простите, но я не смогу. Нет, только не туда… Куда угодно в другое место, хоть в сумрачный квартал, но только не к ним!

Кроме маркизы в комнате была ещё невысокая женщина лет сорока. Она доставала из шкафа платья, рассматривала и либо вешала обратно, либо бросала на пол – то, что в нынешнем сезоне уже не надеть – устарело.

Я заинтересованно мурлыкнула – чёрт возьми, надо заканчивать с прогулками в виде кошки, а то и в человеческом обличье мяукать и мурчать начну, и навострила ушки.

– Чем тебе не угодили инквизиторы, Майя? – устало вздохнула маркиза. – Ты же понимаешь, я не могу отправиться к ним одна! Тем более на опознание!

– А ну как покажется им что? У меня, госпожа, по молодости любовь с оборотнем была. Давно всё минуло, но вдруг как учуют? Я вам кого-нибудь найду!

– Кого-нибудь? – кривится маркиза, всхлипывает. – Кого?

“Меня!” – хочется крикнуть мне. Маркиза, родная, мне как раз в Инквизицию надо, да так, что мочи терпеть нет! Я даже за хвост себя кусаю от разочарования, что надо бежать в свой район, чтобы приодеться – если я появлюсь в доме маркизы голой, она ж меня Инквизиции и сдаст…

Майя, видимо, не найдя, что ответить, начинает говорить что-то о платье, которое держит в руках, я же изо всех кошачьих сил тороплюсь обратно. Быстренько надеваю платье горничной Лизы – соваться в Инквизицию в личине – примерно такое же самоубийство, как и в дом паладина, и, совершив небольшой крюк, чтобы разорить два своих тайника со всякими полезными зельями, в скором времени уже нажимаю на кнопку звонка в доме маркизы.