Мы выезжаем из деревни, попадаясь на глаза редким местным. Лорд сидит рядом со мной и старательно сутулится, кутаясь в плащ и прикрывая ноги подолом, я же правлю лошадкой и уже ничего от Рравеша не жду, когда он, наконец, говорит:

– Возможно, метаморф, с тобой и в самом деле можно договориться. – Я не спешу ликовать, после подобной проверки можно ждать чего угодно, и действительно – лорд добавляет: – Клянись, что никогда не причинишь физического вреда ни одному человеку.

Серьёзно? Лорд, ты бы ещё попросил меня торжественно самоубиться в конце договора. Впериваю в Рравеша мрачный взгляд. Чтобы создать хотя бы видимость уступки, тебе стоило бы добавить, паладин, что разрешается самозащита… Впрочем, я бы всё равно не согласилась – у меня есть счёт к Айгору и ещё троим людям, и они его оплатят, хочет того мой текущий хозяин или нет. Я умею ждать.

– Нет, – говорю я, наблюдая даже с каким-то странным удовольствием, как взгляд паладина снова затягивает презрением. – Не пойдёт, паладин.

Мы делаем небольшой привал в лесу, где я по приказу Рравеша принимаю облик мальчугана-подростка, ещё недостаточно взрослого, чтобы быть призванным на военную службу или в Инквизицию, но и уже не настолько маленького, чтобы то, что он правит повозкой в одиночестве, вызывало удивление. Сам лорд доставил мне невероятное удовольствие: щедро зачерпнул рыжевато-бурой грязи и намазал на лицо. Засохнет и будет выглядеть пугающе и отталкивающе, словно и в самом деле какая-то кожная болезнь – то, что нужно.

– Тебе идёт, паладин, – не удержалась я. Когда ещё выдастся шанс, чтобы паладина лицом в грязь… – Помочь?

Зря ты его дразнишь, Ирби, ой, зря. Но если с Айгором всё было понятно, то в случае с Рравешем реакцию предсказать я не могла – то ведёт себя почти как с человеком, то устраивает такие проверки, от которых кровь стынет в жилах… Вот и сейчас – почему-то лорд и не подумал злиться.

– Зови меня “тётя Крис”, – невозмутимо отозвался Рравеш, старательно запихивая упрямо выбивающуюся косу под чепец. Пожалуй, когда всё закончится, и я буду свободна и богата, закажу себе портрет лорда в таком вот образе… – Как тебя зовут?

– Кто как, – не удерживаюсь от ещё одной провокации я. – Такие как ты обычно “тварью”… Крис.

Тут я, пожалуй, перестаралась. Внимательный взгляд, в котором вопреки всему всё так же плещется тьма – мне начинает казаться, что она слишком любит паладина, чтобы его оставить, даже несмотря на блокировку силы, выразительно изогнутая бровь:

– Любишь такие игры, метаморф?

Сказал – словно в ту самую грязь макнул. Впрочем, сама подставилась.

– Фил, тётя Крис. Едем?

Застава встретилась примерно через пару часов пути, аккурат перед мостом. Шерстили основательно, особенно мужчин всех возрастов, так что скопилась даже небольшая очередь. Инквизитор, судя по одежде, был всего один – молодой и неопытный… так что, можно сказать, повезло. Остальные – обычные стражники, всего шестеро, на все вопросы досматриваемых лишь пожимали плечами, иногда добавляя многозначительное – “приказ”…

Дошла очередь и до моей повозки.

– Кто такой, куда едешь, что в повозке? – уныло оттарабанил стражник. Ему было явно жарко в форме, а расстегнуться или того пуще – снять, при Инквизиторе он не решался.

– Фил из Гусиного, вот тётку больную в Храм везу… – и прежде чем стражник успел что-то добавить, заорала погромче: – Эй, тётя Крис, тут на тебя господа посмотреть желают! Выглядывай давай!.. Тётя Крис!

Разумеется, никто не выглянул.

– Открывай, показывай – морщась от моих криков, буркнул стражник. Остальные поглядывали на него с насмешкой, и это его, очевидно, злило.

Я активно замотала головой.

– Давайте вы сами, добрый господин, а? Она ж больная, говорю вам… А я молодой ещё, куда ж мне проказу-то на всё лицо? А у вас обереги есть, наверняка… да и здоровье хорошее…

Судя по промелькнувшему сомнению на лице стражника, амулетов от заразы у него не было, да и в здоровье своём он не то чтобы сильно уверен…

– Не очень-то ты печёшься о тётке, – нарисовался рядом молодой Инквизитор. Я посмотрела в васильковые глаза – бывают же такие, словно само небо, при случае скопирую его образ… хотя Рравеш – куда красивее – мелькнула и пропала совершенно непрошенная мысль. Искренне ответила громким, надрывным шёпотом:

– Да вообще не пекусь, Ваша Милость! Подобную стерву, как тётушка моя, ещё поискать. Матушка вот очень просила отвезти… ну я и поехал. А если сдохла уже, так я мигом обратно поверну. Меня ж там Аринка ждёт… а за ней полдеревни ухлёстывает, ну как не дождётся? Или, того хуже, от тётки чего подцеплю? Как я потом некрасивым жить-то буду?! Вы уж посмотрите, а? Чай, сдохла?..

Симпатии моя пламенная речь не сыскала, но и подозрений, вроде, не вызвала. Только едва заметное чувство превосходства – дескать, чего от мелочных плебеев ещё ждать, не благородства же, в самом деле.

Инквизитор отдёрнул полог, заглянул в повозку, откуда пахнуло разными лекарственными травами, и, поморщившись – видимо, заценил облик тётушки, кивнул стражникам:

– Пропускай…

Кристиан Рравеш, бывший паладин Его Величества Киррона.

Божьей милостью пока ещё живой.

Метаморф. Тварь магическая, редкая… можно даже сказать, редкостная.

Иногда казалось неправильным, что метаморф занимает его мысли в последние два дня куда больше, чем остальные и остальное… А с другой стороны, что толку прокручивать унизительные и болезненные воспоминания, уже сто раз всё перевспомнено-передумано и зацепок пока нет, кроме как раз метаморфа…

А тварь – вот она, под рукой, хоть в руки и не даётся, изучай – не хочу. Он и не хотел, да придётся, раз уж целых три раза не собрался убить. Слишком многое сошлось на ней. И, казалось бы, в чём проблема – даже с теми крохами сил, которые у него вопреки всему остались, он мог в любой момент причинить метаморфу боль, тысячи, десятки тысяч болезненных мгновений… но хватило одного раза, чтобы понять – тварь боли не боится. Не любит, разумеется, даже, возможно, ненавидит, но не боится. Будет терпеть, потом придумает несколько лживых от и до историй, и будет их выдавать, может, вперемешку с правдой, и он, Рравеш, никогда не поймёт, лгут кривящиеся в гримасе презрения губы в данный момент или нет. Так что нужен другой способ. У него нет больше права на ошибку, и нет времени на то, чтобы играть в угадайку с тварью.

Первый раз он собирался ей убить ещё там, на злополучном балу у того несчастливого дерева, сначала её, а потом и хозяина – после обрыва связи на нём ещё до сих пор, наверное, остались следы заклятия, а то и магические ожоги… не убил. Неведомое наваждение, название которому он даже затрудняется подобрать, сделало эту незнакомую, полностью магическую, бесполую тварь, самой желанной женщиной на свете. Пусть всего на пару часов, но этого хватило. Хватило бы и десяти минут – он оказался на редкость не стойким, а стечение обстоятельств крайне неудачным… Вспоминать суд и бледную до синевы королеву Иррийну, с искусанными в кровь губами, королеву, которая так и подняла на него взгляда, и, несмотря на то, что олицетворяет милосердие на королевском суде, кажется, впервые не дала подсудимому слова… Нет, лучше и не вспоминать.

Второй раз он хотел убить метаморфа сразу, как только вышел за территорию города. Вопросов к твари стало только больше, но личная выгода – вовсе не то, чем должен руководствоваться паладин, пусть даже и бывший. Почему передумал – сам не может сказать. Возможно, потому что она пришла за ним в Инквизицию и благодарность – истинно человеческое, вряд ли понятное метаморфу чувство, не дало прервать чужую, пусть и чисто магическую, жизнь…

Третий раз – сегодня утром. На этот раз Рравеш всё обдумал, признал, что тварь лишь искушает, но добиться от неё ничего не выйдет, и надо покончить с метаморфом раньше, чем мысль заключить сделку с тварью перестанет казаться ему преступной. Метаморф ведь и в самом деле очень опасен – не зря в классификации нечисти эти создания стояли в одном ряду с высшими демонами, и пусть учинить даже мало-мальски значимое стихийное бедствие метаморф не в состоянии, зато… Зато он виртуозно притворяется человеком. Вот и Рравешу вместо злобной магической сущности упрямо мерещился человек…