Кивок.

Охваченная нетерпением, Нэн заерзала в кресле, хотя и понимала, что должна сохранять неподвижность.

— Но почему человек, знающий капитана, должен сердиться за то, что ты поможешь ему? Ему грозит серьезная опасность. И мне тоже.

Дилайт посмотрела на свои пальцы, стиснула их в кулаки.

— Матилиса сказала, что я не должна говорить ни с кем, кроме нее. Она сказала, что мы должны сделать принца Кейси королем и что все, кто не любит его, — плохие люди. Принц сказал, что капитан Лэннет больше не нравится ему. Он задавал мне вопросы, но я не отвечала. Когда он говорит о капитане Лэннете, мне становится жарко и неприятно. Он пугает меня.

— Никто не хочет причинить тебе зла.

Сверкающие глаза девочки широко распахнулись, руки замерли в неподвижности:

— Вы говорите неправду! Вы такая же, как остальные.

Первым побуждением Нэн было все отрицать, чтобы успокоить девочку. Но, подумав хорошенько, она призналась:

— Да, я солгала. Взрослые постоянно обманывают детей, Дилайт. Порой мы делаем это для того, чтобы не огорчать их. Как я, например. И мне стыдно за то, что я сказала неправду. Мне очень жаль.

— Матилисе тоже иногда бывает жаль. Мне так кажется, хотя она никогда не признается в этом.

— По-моему, она желает зла капитану Лэннету.

— Она обманывала его. Она обманывает всех. Особенно принца Кейси.

— Матилиса лжет принцу? О чем?

— Обо всем. Но это не беда. Он тоже все время обманывает ее.

Догадка поразила Нэн словно ударом грома:

— Значит, когда Кейси говорит глупости, он попросту притворяется? На самом деле он вовсе не так уж пьян. Это самая большая его ложь.

Дилайт вновь забралась под подушки, выглядывая оттуда, словно крохотный испуганный зверек.

— Вы видите. Вы и сами можете это делать. Я думала, я одна такая. — Внезапно она села, подалась к Нэн и зашептала: — Скажите, леди разговаривает с вами? Почему она больше не говорит со мной? Почему она сердится?

— Я ничего не знаю о леди.

Несколько мгновений Дилайт серьезно, в упор смотрела на Нэн, потом успокоилась. Нэн продолжала настаивать:

— Так почему ты не хочешь помочь капитану Лэннету?

— Не хочу. — Вновь надувшись, Дилайт отвела глаза. — Он ушел и не вернулся. К тому же, Матилиса сказала, что, если я помогу ей и Солнцедарительнице, мне больше не придется делать того, что я не хочу.

— Матилиса лжет. — Увидев, что ей не удалось убедить девочку, Нэн добавила: — Порой можно распознать обман без слов.

Дилайт моргнула и выпятила нижнюю губу. Нэн с трудом сдержала улыбку, почти позабыв, в какой отчаянной ситуации оказалась. Она продолжала:

— Иногда ложь служит добру, Дилайт. Я хочу, чтобы ты солгала ради меня. Развяжи мне руки, а когда эти мужчины спросят тебя, не ты ли это сделала, ответь, что ты спала. В таком случае, что бы со мной ни стряслось, тебя ни в чем не будут винить. Я должна бежать отсюда и помочь капитану Лэннету.

— Обманывать всегда плохо. Так говорит Солнцедарительница. Она обманывала, когда говорила это. Иногда у меня все спутывается в голове.

— Порой нам приходится лгать ради доброго дела — так, как я солгала тебе.

Когда в конце концов Дилайт опять повернулась к Нэн, в ее глазах блестели слезы.

— Я не люблю узнавать чужие мысли, но все говорят, что я должна это делать. А потом все сердятся на меня. Мне очень больно. Леди… — девочка вновь не договорила.

— Что, если леди не может отыскать тебя здесь? — подхватила Нэн. — Что, если она не может говорить с тобой потому, что рядом Матилиса, принц Кейси и другие люди? Ты уверена, что она знает, где ты находишься?

Дилайт осела в кресле и зарылась в подушки. Нэн старалась не обращать внимания на мужчин, которые к этому времени ушли в игру с головой. Бросив на них короткий взгляд, Дилайт уселась, потом перебралась на колени Нэн. Один из охранников заметил это, нахмурился и вернулся к игре.

Девочка зашептала с таким по-детски трогательным отчаянием, что по спине Нэн пробежал холодок:

— Я никому не хочу помогать, но если придется, пусть это будет он. И вы. Вы и он хорошие люди. Я на вашей стороне.

Нэн изогнулась, чтобы облегчить Дилайт задачу. Маленькие руки взялись за узлы. Девочка сосредоточенно засопела. Нэн негромким голосом подбадривала ее.

Наконец узлы были развязаны. Нэн торопливо набросила на себя веревки и шепнула Дилайт:

— Не говори ни слова. Ни звука. Ты спала. Понимаешь? — Дилайт кивнула, и в тот же миг Нэн грубо сбросила ее с колен. Девочка тяжело упала на пол и подняла лицо, рассматривая Нэн с таким видом, будто не верила собственным глазам.

Женщина подалась вперед, тужась, как будто ее тошнило.

— Быстрее! Отведите меня в туалет! Помогите! Мне плохо. — Она издала звук рвоты.

Охранники с проклятиями бросились к ней.

— Только не на ковер! Только не на ковер! — повторял один из них. Мужчины протянули руки, чтобы поднять Нэн.

Собрав все силы, Нэн вскочила и ударила головой в подбородок ближайшего охранника. Ее череп пронзила острая боль. Полуослепшая от слез, она ткнула напряженными пальцами в глаза второго мужчины. Застигнутый врасплох, он попытался уклониться только тогда, когда было уже поздно. Он судорожно разинул рот, отшатнулся и упал. Нэн прыгнула следом и ребром ладони нанесла рубящий удар под его ухом. Мужчина обмяк, словно тряпка. Нэн рывком развернулась, готовясь дать отпор первому охраннику, и едва сдержала облегченный крик, увидев, что тот неподвижно лежит на ковре.

Она развязала веревку, стягивавшую лодыжки. Не обращая внимания на пульсирующую боль в голове, она связала бесчувственных мужчин и заткнула их рты кляпами. Потом повернулась к Дилайт. Девочка стояла почти вплотную к ней и плакала. Нэн тут же опустилась на корточки и обняла ее, шепча успокаивающие слова, потом сказала:

— Я не так уж сильно их ударила. Правда. Они скоро придут в себя. Запомни, милая: ты должна заставить всех поверить, что ты не помогала мне. Я сама развязала узлы, пока ты спала. Ну что? Сумеешь?

— А мне нельзя пойти с вами?

— Это слишком опасно.

— Матилиса мне не поверит. — В голосе девочки звучала мольба, она протянула руки, прося Нэн поднять ее. Внезапно она умолкла. Оживление и радость коснулись ее лица, будто луч восходящего солнца. Она смотрела сквозь Нэн, ее взгляд был устремлен вдаль. Она чуть заметно кивнула, но Нэн совершенно явственно ощутила, что этот кивок сопровождает беззвучные слова. Когда девочка вновь сосредоточила взгляд, ее лицо было уверенным и счастливым. — Это была леди, — сказала Дилайт. — Она вернулась. Она велела мне запомнить, что самый хороший друг — тот, кто желает вам добра. Еще она велела мне очень осторожно выбирать друзей и не покидать лучших из них. Поэтому я ухожу вместе с вами и капитаном Лэннетом.

— Ты говорила с леди?

Дилайт кивнула, по-детски довольная собой.

— Это наш с ней секрет.

Нэн хотела заспорить, но промолчала, и не только потому, что не верила в разговоры с призраками. Она поймала себя на мысли, что думает о Матилисе, о том, как та смотрела на девочку, как использовала ее в качестве инструмента для ведения допросов. Перед мысленным взором Нэн встали туманные видения. Белые стены. Полированный металл. Непонятные приборы с огоньками и шкалами. Лаборатория. Нэн услышала голос Этасалоу, неразборчиво произносящий что-то. Повинуясь порыву, она взяла Дилайт за руку и повела ее к двери.

— Леди сказала еще что-нибудь? — спросила она, но не потому, что ей это было интересно, — лишь бы что-нибудь проговорить, пока она смахивала слезы с глаз.

Дилайт сосредоточенно нахмурилась и механическим голосом произнесла:

— Она сказала: «Иногда происходят события, которые считаются невозможными. Но именно с их помощью мы познаем печаль и учимся прощать. Именно они в конце концов ведут нас к победе». Что это значит, доктор Бахальт?

Нэн крепче стиснула ее руку, сделав вид, что не слышит.

При внезапном появлении Нэн и Дилайт на лице Лэннета, сменяя друг друга, отразились изумление и радость. Однако стоило ему присмотреться к женщине, его радость уступила место тревоге.