Словно стартующий спринтер, Кейси метнулся вперед, нацелив острие меча в бедро Орека. Клинок гвардейца врезался в грунт. Кейси навалился на противника, всем телом прижимая его к земле, и снизу вверх ударил щитом по забралу шлема Орека. Удар и раненая нога сделали свое дело: гвардеец распластался на траве. К несчастью, при этом он не выпустил рукоять меча. Следуя за своим хозяином, клинок с шипением выскользнул из-под Кейси.

Окровавленные, тяжело дышащие, они вместе поднялись с земли. Орек взревел и ринулся вперед, подволакивая поврежденную ногу. Кейси отразил удар, похожий на укол копьем. Низко пригнувшись, он ткнул плечом в живот Орека. На мгновение ему показалось, что он врезался в каменную стену. Однако Орек тут же отступил, и его колено угодило в грудь Кейси. У принца перехватило дыхание, руки отказывались подчиняться. Меч выпал из его онемевших пальцев.

Боль отступила. Кейси охватил блаженный покой. Его глаза застилала туманная пелена. Мимо проплыла черная непроницаемая маска Орека. Но даже это устрашающее зрелище не шло ни в какое сравнение с чернотой, которая надвигалась на принца, обволакивая его со всех сторон.

Он начал заваливаться на левый бок. Орек ударил его в грудь с той же стороны, и это замедлило падение Кейси, но не остановило его. Острие клинка рассекло его кожу, впиваясь в плоть. Казалось, слепящая боль захватила Кейси без остатка, но внезапно к нему вернулось яростное желание жить. Он инстинктивно ухватился за рукоять меча Орека и, издав крик, продолжал падать, собственным весом загоняя клинок все глубже. Кончик меча уткнулся в его ребро, потом скользнул чуть в сторону, вышел наружу и вонзился в землю. Орек с мрачной решимостью удерживал рукоять. Судорожным движением тела Кейси сломал клинок. Окружающий мир стал красным, потом черным. Спасаясь от боли, он перекатился на спину.

Прижавшись к стене императорской ложи, Лэннет издал мучительный стон, закончившийся хриплым воплем. Однако в реве толпы он был незаметен. Его не услышал даже Болдан, стоявший в нескольких шагах от Лэннета. Однако он увидел лицо капитана и понял его намерения. Едва Лэннет ринулся к полю, он метнулся следом и, упав на колено, выбросил вперед другую ногу. Споткнувшись, Лэннет повалился ничком за спинами Стрелков, которые были настолько поглощены схваткой, что едва ли заметили его падение.

Болдан вместе с Лэннетом поднялся на ноги и схватил его за запястье. Неистово крича, капитан смотрел на поле и не замечал, что Болдан выворачивает ему руку, пока боль не стала совершенно нестерпимой. Тогда он повернулся к капралу. Боль и потрясение лишили его дара речи.

— Не вздумайте! — рявкнул Болдан.

Лэннет слышал только рев трибун. Он вновь посмотрел на поле. Кейси по-прежнему неподвижно лежал на спине. Орек, покрытый кровью, хлеставшей из множества ран, с трудом полз к принцу на коленях, опираясь на обломок меча.

— Он убьет его! — крикнул Лэннет, пытаясь освободиться от хватки Болдана. — Кейси беззащитен! Орек убьет его!

Из-за оглушительного шума Болдан ничего не слышал. Он лишь покачал головой.

Мало-помалу выражение отчаяния на лице Лэннета сменилось холодной сосредоточенностью. Он вырвал руку из пальцев капрала и вновь повернулся к Кейси.

Кейси мечтал лишь о том, чтобы туча заслонила солнце. До сих пор его лучи приятно согревали, но теперь они жгли глаза, усугубляя страдания, которые приносил огонь, горевший в его боку. Вспомнив, что у него есть щит, он поднял левую руку, загораживая лицо. Чтобы сделать это, ему пришлось приложить огромное усилие; вдобавок нестерпимо разболелась раненая рука, но щит закрыл лицо от солнца, и теперь Кейси мог видеть.

Поле его зрения заслонила маска из металлического стекла. Орек навалился на него, высоко подняв зазубренный обломок меча. Стремясь отразить удар, нацеленный в его обнаженную шею, Кейси отгородился от Орека щитом, но не успел полностью вытянуть руку и теперь сдерживал гвардейца силой мышц. Он сумел втиснуть под щит правую руку, обхватив пальцами его край. Петля со стилетом оказалась в двадцати сантиметрах от ладони, но их с равным успехом могла разделять и тысяча. Если бы Кейси высвободил ладонь, чтобы схватить стилет, противник своим весом смял бы его левую руку.

Кейси рванулся в сторону.

Невольно вскрикнув от боли, он бросил тело вправо, отталкиваясь левой рукой и одновременно нащупывая стилет. Несколько мгновений окровавленные пальцы скользили по его рукояти, однако трения, создаваемого покрывавшей ее грубой кожей, хватило, чтобы выхватить острие из петли. Увидев, что его усилия оказались напрасными, Орек яростно взревел, но Кейси уже поднимался, перекатывая его на спину. Выпустив обломок меча, гвардеец ткнул пальцами в глаза принца. Кейси подставил сломанный нос и застонал от боли. Двумя руками он поднял стилет и нанес удар, направив сверкающий кончик в щель между нагрудником и черной нечеловеческой маской. Стилет вонзился в горло Орека. Тот вскрикнул и издал булькающий звук. Он судорожно сжимал и разжимал пальцы, стремясь ослепить Кейси, понимая, что только этим приемом сможет остановить противника, вынудить его защищаться. Увернувшись, Кейси всем телом налег на рукоять стилета.

И упал, вкладывая все силы в последний толчок.

Дыхание Орека прервалось. Его тяжелое мускулистое тело затряслось в агонии, отбросив Кейси в сторону. Стоя на четвереньках, принц с кровожадным любопытством следил, как содрогаются конечности противника, испускающего дух.

Над Стадиумом пронесся громовой рев. Кейси поворачивал голову из стороны в сторону, наслаждаясь неутихающим шумом. Инстинкт подсказывал ему, что зрители выражают восхищение, и нужно достойно отблагодарить их.

Багроволицый судья осторожно приподнял подбородок Кейси и посмотрел ему в глаза.

— Орек мертв. Вы добились честной, достойной победы. А теперь, если вы в силах, поприветствуйте их, как того требует обычай. — Кивком головы судья указал в сторону трибун.

— Поднимите меня. — Кейси сам едва разбирал слова, вырывавшиеся из его разбитых губ. Еще один судья помог первому поставить принца на ноги. — Меч… — сказал Кейси и сжал кулак. Почувствовав в пальцах рукоять, он попытался улыбнуться. — Поверните меня кругом, — велел он судьям, которые поддерживали его.

Глаза Кейси застилала пелена. Зрители казались ему расплывчатой многоцветной массой. Синее небо. Белый край чаши Стадиума.

— Император… — пробормотал он, и судьи повернули его назад на несколько градусов. Преодолевая боль, он резко вскинул меч прямо перед собой. Несколько мгновений ему казалось, что из его уст вот-вот вырвется мучительный вопль. Он судорожно сглотнул, ощущая на языке желчную горечь. Он вспомнил слова отца: «Пламя и молот рождают сталь, сын мой. Боли не всегда можно избежать. Так пусть же она закалит твой характер».

Трибуны ревели, словно громадное чудовище. Кейси опустил клинок, и его истерзанных губ коснулась легкая улыбка. Никто никогда не догадается, что его салют предназначался капитану Стрелков.

Кейси передернул плечами, сбрасывая руки судей. Приветственный крик толпы утих. И вновь он ощутил человеческий запах. Но не только. Он вбирал в себя мысли, надежды и чувства окружающих с жадностью иссохшей земли, которая впитывает каждую каплю дождя. Ему хотелось, чтобы и зрители поняли его, заглянули ему в душу.

Собравшиеся принялись скандировать его имя, как прежде — имя императора:

— Кей-си! Кей-си! — В этом звуке ему чудилось нечто униженное, раболепное.

В дальнем уголке его сознания возник едва слышный старческий голос: «…великие свершения… человек рождается, чтобы бороться…»

Голос Астары.

— И побеждать, как я, — сказал Кейси.

Горделиво выпрямившись, не замечая кровавых следов, которые при каждом шаге оставляли его подгибающиеся ноги, принц Паро покинул поле Стадиума.

Едва репортеры Информационного бюро ринулись к изгороди, стремясь занять место в первых рядах, из императорской ложи хлынули гвардейцы. В их поведении Кейси почудилась угроза, и он напрягся, собираясь с силами. Он одержал честную победу. Гвардейцы не вправе нападать на него. Почему бездействуют Стрелки? Они стояли вокруг, сияя безмятежными улыбками.