Блестяще подготовленное командованием июньское наступление 1917 г. провалилось из-за катастрофического падения дисциплины в русских войсках. Солдаты не хотели воевать, дезертирство стало обычным явлением в армии: солдаты-крестьяне торопились в свои деревни — успеть к «черному переделу» земли (203) (стихийные самозахваты земли начались уже в апреле 1917 г.).
В дневнике А. Блока читаем: «Когда я вечером вышел на улицу, оказалось, что началось наступление, наши прорвали фронт и взяли 9000 пленных, а „Новое время“, рот которого до сих пор не зажат (страшное русское добродушие!), обливает в своей вечерке русские войска грязью своих похвал. Обливает Керенского помоями своего восхищения. Улица возбуждена немного» (204).
Петроградские события 3–4 июля 1917 г. вызвали решительное политическое размежевание общественных сил в зависимости от отношения к вопросам о войне и о власти. Временное правительство в очередной раз выступило с Обращением к союзным державам с обещаниями продолжать войну (205). Приказом главнокомандующего были запрещены все собрания и митинги во время боевых действий.
Большевики, которых изобличали и обвиняли как агентов Германии, оказались объектом критики со стороны всех политических партий. Против большевистской опасности активно выступали кадеты, правые эсеры и меньшевики-оборонцы.
Кадеты сделали ставку на Л.Г. Корнилова как военного диктатора. Корниловский мятеж в августе 1917 г. провалился, следствием чего стал разгром правой оппозиции, большевики были реабилитированы и усилили свое влияние по всем направлениям.
Временное правительство не справлялось ни с военной, ни с политической, ни с экономической ситуацией в стране. Попытка решить продовольственную проблему (через введение принудительной продразверстки) натолкнулась на стойкое сопротивление и помещиков, и крестьянских общин. Стало очевидным, что Россия стоит на пороге голода. Кризис охватил и промышленность, усугубив и без того тяжелое положение в стране.
На этом фоне весьма привлекательными для народа были идеи, пропагандируемые большевиками. Влияние большевиков стало преобладающим в крупных промышленных городах, в армии, на флоте (особенно в Петрограде и на Балтийском флоте). Совет Петрограда в сентябре-октябре 1917 г. был практически целиком большевистский (большевики составляли до 90 % его членов). В маленьких же городах влияние большевиков почти не ощущалось, а в сельской местности преобладали эсеры. Большевики понимали, что основная территория страны и значительная часть населения находятся вне зоны их влияния и старались исправить такое положение (прежде всего, в армии, где партия развернула стремительную большевизацию низовых солдатских комитетов (206)). Особый размах большевизация приняла в Петроградском гарнизоне, чему невольно поспособствовал А.Ф. Керенский. Его попытка отправить на фронт наиболее разложившиеся части гарнизона только подтолкнула их к большевикам.
Петроградский гарнизон, кронштадтские матросы и рабочие-красногвардейцы стали основной вооруженной силой октябрьского восстания в Петрограде (207).
Октябрьский переворот в Петрограде (Великая Октябрьская социалистическая революция) стал началом практической реализации большевистской программы выхода из войны, изложенной в «Декрете о мире». Центральными пунктами Декрета были, во-первых, незамедлительное обращение ко всем воюющим народам и их правительствам с предложением заключения всеобщего демократического мира без аннексий и контрибуций; во-вторых, объявление перемирия на всех фронтах и начало переговоров о мире (208).
Переговоры о мире оказались длительными и привели совсем к другим результатам, нежели ожидали большевики. 3 марта 1918 г. был подписан Брестский мир, условия которого для России оказались кабальными (209): Россия теряла большие территории, а вместе с ними — значительную часть сельскохозяйственной и промышленной базы страны. Брестский мир вызвал возмущение всех политических сил страны (210), православной церкви (211), населения, армии. С его кабальными условиями не была согласна и внутрипартийная большевистская оппозиция — «левые коммунисты».
Россия опять была ввергнута в пучину всенародных бедствий и мятежей. В Поволжье и Сибири провозглашены меньшевистские и эсеровские правительства, в Москве в июле 1918 г. левые эсеры подняли восстание против большевиков. Гражданская война, до того проявлявшаяся как локальные стычки, охватила всю страну, начались широкомасштабные сражения.
Первый состав Совета Народных Комиссаров Советской России.
Брестский мир оказался объективно выгоден только Германии, значительно укрепив позиции консервативного кайзеровского режима. Даже союзники большевиков говорили о «предательстве мировой революции». В знак протеста левые эсеры вышли из состава Совнаркома.
Произошли изменения в высшем военном руководстве: К.И. Шутко (член Высшего военного совета), Н.И. Подвойский (нарком по военным делам) и Н.В. Крыленко (Верховный главнокомандующий и комиссар по военным делам) ушли в отставку; левый эсер П.П. Прошьян был выведен из состава Высшего военного совета; Л. Д. Троцкий был освобожден от должности наркома по иностранным делам и назначен исполняющим обязанности председателя Высшего военного совета и наркомом по военным делам.
В.И. Ленин, наиболее горячий сторонник мира, назвал Брестский мир «похабным» и «несчастным», «аннексионистским и насильственным» (212). Однако нельзя не признать прозорливость и политическое чутье председателя Совнаркома: Ленин после заключения мира получил непоколебимый авторитет в партии (213).
Первая мировая война определила и мировоззренческие позиции, и эмоциональные отношения в российском обществе, ибо оказалась связанной с весьма многими и важными внутренними событиями: две революции, Гражданская война, неоднократная смена власти, мятежи, необходимость политического и нравственного самоопределения и отдельных личностей, и целых социальных слоев.
Неоднозначное отношение к происходящему то пробуждало, то гасило проявления патриотических чувств, формировало национальное самосознание населения, понимание национальной общности в рамках одного государства, и при этом происходил трагический разрыв по политическим мотивам не только сословий, но и отдельных семей, когда родные люди оказывались по разные стороны баррикады. Письма и дневники людей того времени передают сложнейшую гамму чувств, переживаний, страданий людей, волей судьбы оказавшихся на изломе истории, но сохранивших в себе доблесть и благородство, человечность и готовность прийти на помощь и ближнему своему, и Родине, испытывающим потребность в общественно-полезной, благотворительной деятельности.
Как и в Русско-японскую войну, в начале Первой мировой войны печатные издания (прежде всего, православно-монархического направления) взяли на себя роль главного источника, информирующего о военных событиях и формирующего мировоззрение общества (и в целом, и отдельных его слоев в частности). Опыт информационного обеспечения населения, накопленный в период Русско-японской войны, был учтен и развит в годы Первой мировой войны (214).
Отношение населения и армии к войне не было одинаковым, эволюционировало, менялось. Периоды патриотического подъема сменялись апатией и отчаянием, отчаяние — надеждой и верой в успешное окончание войны и возвращение домой. Если 1914 г. прошел в основном на волне патриотического воодушевления, то с 1915 г. все отчетливее становится желание мира, завершения войны. В 1916 — начале 1917 г. кризис в стране так повлиял на общественное самосознание, что вопрос о войне обратил общественное сознание к вопросам о власти. Здесь важен еще один существенный момент: разные слои населения по-разному, но осознали и уяснили, что личные судьбы и судьба страны зависят не от Бога или царя, а только от самих людей, от всех вместе и каждого в отдельности. Отсюда стремительный рост политической активности и населения, и армии, борьба различных политических партий. Все это приведет к укоренению в общественном сознании идеи революции и, наконец, к самой революции — Февральской.
