Во всяком случае эстонская историческая мысль пока не знает такого уровня книг, посвященных политике и государственному управлению в период Первой мировой войны в Прибалтийском крае, подобно, например, работе А.Ю. Бахтуриной «Окраины Российской империи: государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны (1914–1917)» (320). Не удалось обнаружить и сколь-нибудь серьезных изданий — местных монографических или статей, посвященных политике немецких оккупационных властей как в Курляндии (частично в Лифляндии), так и на эстонских островах. Исключение, пожалуй, составляет изданная Сааремааским музеем работа Ханно Ояло[79] «Сааремаа в огне войны. Осень 1917 г.» (321). Трудно найти и специальные исследования, посвященные конкретным проявлениям военно-экономической политики Российской империи, военным операциям в период Первой мировой войны в Эстонии или Прибалтике в целом, за исключением узкоспециальных публикаций в региональном журнале «Балтфорт», да и то зачастую российских авторов (322). И это несмотря на то, что в Таллине (Ревеле) была сосредоточена техническая база Балтийского флота, построены специализированный военно-морской Русско-балтийский завод, завод «Ноблесснер» по строительству подводных лодок и многие другие.
Предвоенный и военный рост промышленного производства в Таллине выразился и в резком изменении демографической ситуации. В промышленные центры Эстонии, наряду с местным пролетариатом, были приглашены и тысячи высококвалифицированных рабочих, техников и инженеров из Центральной России. Достаточно сказать, что в период немецкой оккупации 1918 г. и за несколько месяцев, ей предшествовавших, из одного только Ревеля в Россию эвакуировалась и бежала почти треть населения города — около 50 тыс. человек, в основном русских.
В период с 1914 по 1918 г. в российскую армию было призвано в общей сложности до 100 тыс. мужчин-эстонцев. Национальные части (полки) были сформированы только в 1917 г. с согласия Временного правительства. Эти национальные части дислоцировались в Эстонской губернии в границах, установленных Временным правительством, и в крупных войсковых операциях участия принять не успели. Поэтому эстонская историография, в отличие от латвийской, не уделяет большого внимания действиям эстонских подразделений в Первой мировой войне, акцентируя внимание на политической роли эстонских полков в период второй половины 1917 г. и начала 1918 г.
Тема Первой мировой войны обычно рассматривается эстонскими историками либо в обобщающих работах, посвященных истории Эстонии в целом (323), либо в «Освободительной войне 1918–1920 гг.» в частности. Так, подробно рассматривается история Эстонии в период Первой мировой в многотомном издании «История Эстонии» (Т. 5. «От падения крепостного права до Освободительной войны») (324).
Как уже отмечалось, собственных обобщенных исследований Первой мировой войны эстонская историография не знает. Однако на эстонский язык переведены наиболее популярные работы американских, английских, немецких и финских авторов. Например, в 2011 г. был издан перевод с финского: Мирко Харьюла «Эстония 1914–1922: мировая война, революция, независимость и Освободительная война» (325). Или перевод с французского мемуаров Мориса Палеолога «Царская Россия во время мировой войны» (Таллин, 2010) (326). (Мемуаристика вообще любимый жанр эстонских исторических издательств.) Ряд краеведческих работ посвящен инфраструктурным объектам периода Первой мировой войны. К таким работам, например, можно отнести брошюру Моники Эйнсалу и Оливера Орро «Рохукюла. Забытая военная гавань Российской империи и еще архитектурные жемчужины» (327). В качестве мемуаров в 2009 г. опубликованы и дневниковые записи офицера-эстонца Юхана Тырванда «Участие в боях Первой мировой войны и в частях под командованием генерала Корнилова: дневник» (328). Особое внимание уделяется, как обычно, памятникам этнической истории. Так, эстонский историк Яан Росс выпустил в Кельне на английском языке брошюру и лазерный диск с записями голосов эстонцев, содержавшихся в немецких лагерях для военнопленных в период 1916–1918 гг. (329).
Сравнительно подробное описание боевых действий в прибрежных эстонских водах представлено в работе местного морского историка Мати Ыуна и Ханно Ояло «Сражения на Балтике 1914–1918: Первая мировая война в прибрежных водах» (330). Ханно Ояло является автором и выпущенной в Тарту в 2007 г. истории подводной войны в работе «В тени моря: подводная война на Балтике 1914–1919 и 1939–1945» (331).
Первое заседание эстонского Учредительного собрания. 23 апреля 1919 г.
Собственно внутриполитическим аспектам Первой мировой войны посвящена статья Кайдо Янсона «Эстонец Александр Кескюла и Берлин: дебют (сентябрь 1914 — май 1915)», опубликованная в журнале «Типа» (332). Статья посвящена малоизвестному историческому эпизоду, когда социалист Александр Кескюла задолго до Александра Парвуса попытался начать переговоры с Германией, чтобы побудить ее оказать помощь революционерам. Однако главный акцент Кескюла делал на национальной революции, что, по мнению Яансона, не совсем соответствовало германским интересам, опасавшихся направить энергию национальной революции против местных остзейских землевладельцев. Вопросы «Февральская революция и рождение Эстляндской национальной губернии», «Постановление Временного правительства России от 30 марта 1917 года — краеугольный камень эстонской государственности», «национальный вопрос в партийных программах», «выборы и политические столкновения», «борьба за различные формы государственности» и другие рассмотрены в книге Мати Графа «Россия и Эстония. 1917–1991: Анатомия расставания» (333), автор которой приходит к выводам вперемешку с «прогностическими» домыслами: «После революции и гражданской войны в России Эстония путем тяжелых военных потерь и сложных дипломатических переговоров приобрела статус самостоятельного государства. Для маленького народа, который до Первой мировой войны не имел даже автономии, не говоря уже о государственности, это было большим достижением. Создание национального государства дало эстонскому народу возможность развивать собственную культуру и экономику и избавиться от угрозы потери собственной идентичности в составе Российской империи. <…> Какая судьба ожидала бы страну, если бы в Эстонско-русской войне 1918–1920[80] победили красные и Эстония стала бы советской республикой? При таком исходе событий последствия для эстонцев оказались бы самыми трагическими, и под сомнение было бы поставлено само существование эстонской нации. Учитывая то обстоятельство, что в Советской России (СССР) беспощадно наказывали людей, да и целые народы за так называемые контрреволюционные преступления, эстонцев ожидали бы репрессии и переселение во внутренние районы России» (334).
Возможно, печальная дата 100-летия начала Великой войны как вызовет у эстонских ученых интерес к исследованию конкретных региональных, биографических «белых пятен» в истории Первой мировой войны, так и побудит к началу написания серьезных обобщающих работ, лишенных искажающего действительность эстоноцентризма.
* * *
Круг интересов литовской историографии к Первой мировой войне определяется в основном литуаноцентричностью, а сквозь эту призму — также ходом боевых действий на территории Литвы в 1914 и 1915 гг. и подробностями отношений литовских властей («Литовская Тариба») с немцами в 1918 г. — от провозглашения 16 февраля 1918 г. Литвы отдельным государством, а 11 июля — королевством, с приглашением на престол немецкого принца, до отмены 2 ноября такого решения.
При этом до сих пор классическими и даже непревзойденными считаются работы, например «Литва в великой войне» (335) 1939 г. или эмигрантский выпуск 1970 г. «Литва в узде царя и кайзера» (336). Из боевых действий особое внимание у историков вызывает создание, комплектование гарнизона, оборона Ковенской крепости, захват которой немцами после упорных боев позволил оккупировать значительные территории Российской империи, включая почти всю Литву. В 2012 г. «Институт военного наследия» опубликовал на русском языке дополненный вариант книги-альбома Арвидаса Поцюнаса, посвященной кропотливой реконструкции боев в 1915 г. вокруг Ковенской крепости (337). На сегодняшний день это, пожалуй, наиболее полное и богато иллюстрированное исследование по данной тематике не только в Литве, но и в российской историографии.
