— Приготовить поесть? — спросил Даня Алину, встретив её по пути в туалет, она как раз выходила.

— Ага, щас. Я тебе не кухработник.

Даня тихо рассмеялся, а Алина чмокнула его в щеку.

Поесть она приготовила — выложила на стол все, что нашла съестного. Был найден помидор, достаточно помятый, но все ещё съедобный. В буфете Алина отвоевала «Цезарь», принесла два стакана холодного морса, запарила доширак. Последний — это был маленький бунт против здорового питания. Все-таки, в поезде едут, а это было неотъемлемой частью вагонной жизни.

Даня быстро вернулся.

— Я не готова говорить с родителями, — призналась Алина.— Они ведь пытались помочь, а я…

— Ну, они отправляли тебя работать. В таком состоянии… Ты не думаешь, что имела право забыть о работе хотя бы на несколько месяцев? Они должны были понять.

«Они должны были понять многое» — едва не вырвалось у Алины, но она вовремя засунула в себя ложку. Острый бульон пробирал хорошо. Она постаралась отвлечься от плохих мыслей, а у Дани хорошо получалось её отвлекать.

— Ты такой милый, когда ешь, — заметила она.

Даня едва не поперхнулся.

— Это комплимент или издевательство?

— И то, и другое, — не стала кривить душой Алина.— У тебя майонез на подбородке.

Даня внезапно развеселился.

— Так и слышу вопрос: «на каком из»?

Алина засияла.

— Ты читал фанфики!

— Что? Нет.

— Читал. Только там тебя так открыто чморят. Знаешь, я тоже их читала.

Даня не стал уточнять какой именно фанфик она могла читать. Фантазия людей иногда его пугала, поэтому не все произведения он мог примерить на себя. Но некоторые были достойными. Только Алина никогда об этом не узнает.

— Мы это обсудим потом, — сказал он, — придёт время и…

Алина пнула его под столом и Даня заткнулся. Доедали завтрак они в тишине. Поезд остановился. Алина, которая была на грани того, чтобы отправить завтрак обратно, бросилась на свежий воздух.

— Наконец-то, — простонала она, держась за столб. — Свежий воздух, как спасение.

— Слушай, — Даня подошёл сзади, положив руки Алине на плечи. — Мы снимем гостиницу? Нам же надо будет переночевать… Приедем-то мы поздно.

Алина усмехнулась.

— Только, если разные номера. Желательно в разных концах.

Он потянул девушку к себе.

— И с чего такое недоверие? Разве я не…

— Заткнись. Не продолжай!

Алина обернулась, обхватывая Данину шею. Ей нравилось смотреть на него, дразнить и целовать. Наверное, ради этого и стоило жить. Посмотреть на его реакцию, полюбоваться тем, что он нервничает. Но и Даня не оставался в долгу. Алина млела от его поцелуев, которые обещали такое продолжение, от которого было сложно отказаться. В такие моменты Алина была готова вернуться в купе и выселить мамочку с детьми, чтобы им никто не мешал. Но, она все ещё была адекватна и секс в поезде её не сильно привлекал.

— Поезд сейчас без нас уедет, — простонала Алина, позволяя своему телу полностью расслабиться в руках Дани.— Ну и пусть.

— Пойдём, — хмыкнул он.— Не отвертишься. Надо мириться с родителями.

Алина закатила глаза. Она чувствовала, что если откроет рот, то обязательно нагрубит Дане, поэтому предпочла молчать. Они вернулись вагон, но к своим полкам не пошли, остались в тамбуре.

— Когда вернёмся домой, ты меня повысишь? — спросила Алина.— Надоело быть твоей секретаршей.

— Не, а то будут думать, что все через постель.

Алине захотелось ему ещё раз треснуть.

— Издеваешься.

— Да.

Он попробовал поцеловать Алину, но она увернулась, прижавшись к стене.

— То, есть, я для тебя так и буду сортировать документы? Впрочем, я не против, так… Выпендриваюсь, — усмехнулась она и Даня заметил, что её лицо как-то переменилось. Он попробовал догадаться в чем дело, но все безуспешно. Она не стала ему говорить, а он не решился спрашивать.

— Интересно, Лёша не разрушил мою квартиру. Масару и Юки вроде дружные…

— Плохая идея была оставить животных на Лёшу, он все-такие после травмы.

Даня нахмурился.

— Такое чувство, будто я его заставил квады херачить. Пусть ходит. Ему полезно.

Они продолжали болтать о пустяках. Даня отметил, что Алина может поддержать любую тему не впадая в истерику или, не высказывая о нем все, что думает, как это было в первый месяц. И последующие. Он порадовался, что смог вытерпеть это и не выгнать её с работы, хотя иногда руки так и чесались. За разговорами прошли часы, Алина заснула, а Даня потихоньку стал собирать вещи. Ещё было неизвестно, как Алинины родители отреагируют на нее, но он очень надеялся, что они не выгонят её обратно в депрессию, такого он и сам не переживёт. Поезд потихоньку замедлял ход, проводница сновала по вагону, пытаясь разобраться кому пора выходить, а кто едет дальше. Даня опустился на колени, склонившись над Алиной. Он убрал с её лица прядь волос и щёлкнул по носу.

— Просыпайся, эй. Наша станция.

Алина открыла глаза и неистово замотала головой. Даня почувствовал себя самым большим мудаком за то, что пришлось её будить. Но, действительно, пора было выходить. Он поднялся и взял её сумку.

Уже на выходе из вагона, он обернулся и посмотрел на место, которое вопреки разуму, сделало его счастливым.

========== 22. Любить и быть любимым ==========

наглеца у него снаружи и сладкая мгла внутри;

он не успел огрести той женщины, что читалась бы по руке,

и никто не висит у него на шее,

ну кроме крестика на шнурке.

этот крестик мне бьется в скулу, когда он сверху, и мелко крутится на лету.

он смеется

и зажимает его во рту.

Это было хорошо. Алина почувствовала, как её тело пронзает жар. Так бывало, когда девушка чувствовала, что больше не в силах вести себя в рамках. Ей хотелось всего и сейчас и Даня мог дать ей это. Только не торопился, прижался спиной к стене и наблюдал за тем, как Алина медленно проходит я вдоль номера, делая вид, что её очень интересуют цветы. На самом деле желе ей хотелось сохранить остатки гордости, и пусть Даня уже видел её всякой. Они не сговариваясь сделали шаг друг к другу навстречу.

— Нам надо поговорить, — произнёс он, но Алина больше всего не хотела сейчас разговоров. Завтра день, который поставит точку в её отношениях с родителями, этого было достаточно, чтобы желать сегодня не вдаваться в разговоры. Даня её настрой понял и не стал настаивать. Он протянул руку, Алина вложила в неё свою ладонь и мужчина прижал девушку к себе.

В его объятиях было тепло, так спокойно, будто дом, который она искала столько лет, наконец, отыскался. И он здесь — в этом человеке. Она постаралась представить, что не встретила его в том баре и сердце Алины сжалось. Она любила и была любимой.

— От тебя пахнет какой-то травой, — поморщился Даня, взяв прядь её мокрых волос.

— Это репейник, я не виновата, что у них шампунь стремный. Ты им тоже мылся, чего нос воротишь.

Даня усмехнулся.

— Ну себя же я не нюхаю.

Алина уставилась на него, точно на идиота. Даня пожал плечами и снова уткнулся носом в её волосы. Девушка чувствовала его ладонь под полотенцем, но не стала комментировать этот факт — ей хорошо и ладно.

— Ты переедешь ко мне? — тихо спросил Даня.— Ты же сдала квартиру обратно, как я понял.

Алина пожала плечами. Она не могла точно сказать, хочет она жить с ним или не очень, если учесть, что они оба довольно вспыльчивые. Было страшно.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — честно призналась она. — Страшно.

Даня был с ней полностью согласен. После стольких лет одиночества, делить свое время и пространство с кем-то было действительно тяжело.

— В любом случае, — твёрдо сказал Даня. — Поживаешь у меня, пока будем искать тебе квартиру. А потом вообще, может, передумаешь.

Алина щёлкнул языком и уперлась руками в грудь Дани.

— Если ты надеешься получать на завтрак блинчики и оладушки, это не ко мне. Я не собираюсь тебе готовить!

Даня рассмеялся, уж слишком она была милой, когда надевала на себя маску строгости.