— Пока, Алина.

Девочка даже вздрогнула невольно, словно кто-то её встряхнул. Юлия Липницкая — её кумир, девочка в красном пальто, Олимпийская Чемпионка и просто невероятная фигуристка. Нельзя было просто так поверить, что мечта Алины, наконец, сбылась. Она не попрощалась с Юлей — и слова не смогла вымолвить, но жутко покраснела, и жар охватил её. Что-то было неладно в группе Этери Георгиевна. Они говорили с Юлей на высоких тонах, пугали Алину и ещё несколько девочек. Так и проходил день, пока половина группы ругается — другая прячется за углом, ожидая, когда все закончится.

— Ну все, с завтрашнего дня я тебя жду на работе.

— Я надеюсь… Надеюсь что-то из этого выйдет.

— Ты слишком неуверен в себе, все получится, я тебе гарантирую успех.

Этери прервала свое фразу, когда заметила Алину. Девочка вжалась в спинку скамьи, стараясь быть незаметной.

— А ты почему ещё здесь?

— Бабушку жду, — пожала плечами Алина.

— Вот, кстати, наша юниорка.

И тут он вынырнул из-за двери. Потрепанный, слегка лохматый и явно не спавший, Даниил Маркович показался ей больше стандартным спортсменом после долгой тренировки, чем солидным по мнению Этери хореографом.

— Привет, — произнёс он, присаживаясь рядом.

— Здравствуйте. Это вы будете ставить нам новые программы?

Даня поднял взгляд на Этери, но она уже скрылась за углом.

— Да, думаю, да. Как у вас здесь?

Этот вопрос Алина не совсем поняла, поэтому кратко пожала плечами и бросила на него неоднозначный взгляд. Он, похоже, нервничать стал ещё сильнее пущего.

— Да нормально. Как везде. А вы…

— Даня, — представился он.

— Аа…

— - В смысле Даниил Маркович, да… — поправил себя парень и достал из своего рюкзака киндер-яйцо. — Это тебе. Считай, что я тебя покупаю для того, чтобы ты мне докладывала обстановку в группе. Я-то новенький.

Алина приняла подарок, но подозрительно посмотрела на Даниила. Она тут же сняла обертку, располовинила яйцо и отдала ему шоколад. Он недоуменно на неё посмотрел.

— Мне нельзя, — и в голосе ясно послышалась горечь, которую Алина неумело пыталась скрыть.

Но сейчас её интересовала игрушка. Ей попалась фигурка в форме диснеевской принцессы Жасмин. Она приподняла её и покрутила в руках.Алина перевела взгляд на Даниила Марковича, а тот сидел задумчиво пожевывая шоколад.

Жасмин всегда покоилась на дне рюкзака Алины, так зарождалась дружба, которая, они тогда ещё не знали, протянется через года»

Алина закричала.

— Ты чего орёшь? — перепугано спросил Даня, убирая с её плеча руку.

— Ты идиот! Напугал меня!

Она говорила сбивчиво, но сердце все ещё не восстановило нормальный ритм. Алина попятилась назад. Пора было заканчивать с привычкой залипать в воспоминания, иначе можно было остаться заикой. Даня же сконфуженно стоял в стороне.

— Ладно, прости, — проворчала она.— Ты закончил с Лешей? Чем вы там занимались?

Даня покраснел.

— Ч-что… Чем вы там занимались? — уже с беспокойством переспросила девушка.

— Он спрашивал у меня совета. Как пригласить девушку на свидание.

У Алины вырвался нервный смешок. Сначала ей хотелось спросить, с какого черта у него вообще имеется опыт общения с девушками, чтобы раздавать советы, но потом она прикинула, что опыта у него, возможно, предостаточно. Сколько она с ним провела времени? Казалось, что в жизни Дани просто не может быть других девушек кроме неё. Это было как-то… Неестественно. Непонятное чувство собственничества и ревности переплелись между собой. Алине стало нехорошо от мысли, что он может когда-то покинуть её. Что, прежде, чем заглянуть к нему в гости, ей придётся советоваться с его девушкой, не дай Боже, с женой.

— Как ты это… Как ты смог смириться с тем, что я просто взяла и уехала. — Алина этот вопрос задала ему, когда оба вышли из ледового дворца и направились к скверу. — Мы ведь были друзьями, а я…

Она посмотрела на него. Во взгляде промелькнуло многолетнее страдание, которое Алина не могла списать на усталость или просто проигнорировать. Это было бы нечестно с её стороны, но все же она надеялась на лучшее. Надеялась, что он питал к ней только дружеские чувства. Так было бы легче для неё. Так, она бы не ощущала себя последней сволочью. И тут же она обругала себя за то, что снова только о себе думает. «Так было бы легче для меня? А как же он?»

— Нормально. У меня была работа и мать. Я должен был беспокоиться об этом.

Он впервые говорил с ней таким тоном: холодным, не терпящим возражений, жёстким. Алина поежилась, но больше ничего не сказала. Они шли по траве. Пиная падающие под ноги камушки, Алина бросила взгляд на небо.

— Будет дождь, — уловил её мысль Даня. — Не подумал. Надо было на машине…

Дождь действительно ливанул.

— Как я пережил?

Они уже десять минут прятались под деревом, привалившись к стволу. Алина заставила себя поднять на него взгляд, но тут же опустила голову. Казалось, что сейчас произойдёт непоправимое, что окончательно разрушит остатки их дружбы. Она знала, что он хочет сказать, она знала, что должна это услышать, потому что нечестно по отношению к нему и… Другое дело — как она справится с этим. И справится ли.

— Я не знаю, — тихо продолжил он. — А как пережила ты? Это ведь тоже самое, — горько усмехнулся он.— Ты лишилась друга, я лишился друга.

Стыдно признаться, что она его не вспоминала. Так не бывает. Так не должно быть. Никто не должен забывать друзей, лишь потому что вышел замуж. Алина почувствовала ком в горле и готова была разреветься. Он смотрел на неё ожидающе, а она просто не могла сказать: «я по тебе не скучала».

— Я никогда тебя не винил, — Даня коснулся Алининой руки, но она тут же отдернула её.— Никогда, ты не была виновата в том, что влюбилась. Ты была счастлива и я видел это. Разве можно винить человека за то, что он счастлив?

— Может, это была нелюбовь? — с вызовом спросила Алина. — Откуда тебе знать?

— Я знаю что такое любовь, Алина. Рядом с Андреем ты выглядела счастливой. Ты сияла.

— Значит, вот как?

— Да, это так. Наверное, я был полным идиотом, когда влюбился в тебя. Я не могу сказать, когда это началось, но ты просто должна знать, чего мне стоило тебя отпустить.

Мокрые насквозь, они жались друг к другу. Алина плакала и дождь как нельзя кстати маскировал её слезы. Лучше нагрубить ему в ответ, чем признать, что все эти годы была не с тем, что все эти годы она заставляла страдать его, что вела себя по отношению к нему, как идиотка. Алина поднялась.

— Постой, — он схватил её за руку.

— Я думала, что мы друзья! В тот момент, когда ты… Когда ты был в меня влюблен. Ты мог мне сказать!

— Чтобы разрушить свою жизнь, твою и нашу дружбу?

— Какую дружбу?

— Я и сейчас тебя люблю.

И пусть это больше не было сюрпризом, пусть она догадывалась об этом, но все равно слова больно резанули по сердцу. Она остановилась, понимая, что не справится с потоком эмоций и чувств, разом нахлынувших на неё. Даня не спешил ничего говорить. Алина стояла отвернувшись от него, утирая слезы, дождевую воду со своего лица. Она почувствовала, как на её плечи упало что-то тяжёлое. Его куртка. Она тут же сорвала её с себя и бросила Дане. Он прижал куртку к себе и покачал головой.

— Я не собираюсь лезть к тебе со своей любовью, Алина, просто в этот раз я не могу молчать.

Но не в этом была проблема. Её пугала собственная внутренняя борьба, которая длилась уже не одну неделю. Она могла бы признаться ему в ответных чувствах, но потом перед её взором появлялся Андрей, бросивший её одну в аэропорту. Она вспоминала родителей, она видела перед глазами соседей с озлобленными лицами и ей становилось страшно. Страшно довериться кому-то, стать от кого-то зависимой и позволить себе снова любить.

Уже стоя на перроне вокзала она вспомнит, что ударила его тем вечером. Ей станет стыдно, но только на пару мгновений, а потом она снова бросит его. Возможно, навсегда.