– Я раньше вас не видел, даже просто в этом районе. Недавно приехали?

Южанин опустил несколько лапок лестницы на пол, зафиксировал её, и залез на самую высокую её ступень. Так выходило, что ещё бы немного, и он упирался бы головой в потолок, но не хватало всего-то десяти сантиметров, может и пятнадцати., зато Вито вполне мог увидеть самый верх стеллажей, если бы чуть выпрямился, но на толстый слой пыли не было никакого желания смотреть. Вопрос с уборкой вечно отодвигался куда-то на «конец рабочей недели, ближе к субботней ночи», но как только наступало это время, так все забывали про уборку или ограничивались лишь мытьём пола и быстрой протиркой пыли на нижних и средних полках, где могла быть видна грязь. Большего и не нужно было по мнению Вито.

Послышалось шебуршание бумажных пакетиков, наполненных запущенными травами или мелкими плодами, скрежет деревянных ящиков по полкам.

– Нет, я тут живу с самого девства, просто не в этом районе, а в центре. Решила зайти к вам по дороге домой от подруги, вспомнила, что дома нет арники.

Юноша буквально на секунду замер, перестал искать нужную упаковку, а потом снова принялся за поиски. Он вспомнил сегодняшние слова Нино о какой-то милой девушке лет пятнадцати, живущей в центре города, у которой отец ещё был владельцем аптеки. На это короткое описание Ал тогда позлорадствовал, хотя скорее это была просто шутка, и отметил, что отец у этой девушки неприятный тип. А вот имя девушки, как на зло, Вито забыл, он не мог утверждать, что рядом с ним стояла та самая леди, о которой говорил Нино с влюблённо-мечтательным видом.

Но рискнуть Вито всё-таки решил, хотя и риском то, что он собрался сделать, нельзя было назвать, так, небольшое баловство.

Валенти чуть отстранился от полки и с широкой улыбкой, на этот раз она далась ему легко, посмотрел на Анию.

– О, так вы та самая леди, о которой Нино мне все уши прожужжал, – Вито окинул её быстрым взглядом, чтобы она не смогла заметить, что её так нагло рассматривают с высоты почти трёх с лишним метров. – Кажется мне, что вы ему о-очень сильно понравились. Хотя, я его понимаю, такая милейшая девушка мало кому не приглянется.

Ания промолчала и только опустила голову в пол, снова чувствуя, как щёки начинают пылать. Слишком много надоедливого смущения за пять минут. Нечего было ответить на подобную болтовню: «спасибо» звучало бы странно, даже если бы это относилось к комплименту, а молчать было совсем уж неловко. Хотелось быстрее получить арнику, расплатиться и пойти домой.

Лестничные лапки скрипнули, а сама лестница медленно покатилась по рельсам и буквально через пару секунд исчезла за обратной стороной стеллажа, девушка подняла голову и взглянула на Вито, который уже успел уйти из комнаты, и пошла следом за ним быстрым шагом.

– Сразу могу сказать, леди, что с вас шестьдесят четыре врана.

Девушка потихоньку нахмурилась и полезла в карман пиджака, нащупала там монеты и достала их, стала на ходу пересчитывать.

– А чего же так дорого, не подскажете, Вито?

– Всё просто – арника в нашей местности не водится, её либо привозят из других стран, либо собирают на горных пастбищах, которых в Энтральгрейче не очень-то и много. Вот цена и набегает, если ещё и не учитывать наценки. Так что у нас ещё не очень-то и дорого.

Стоило медным и серебряным монетам оказаться на столе, Вито окинул их быстрым, но внимательным взглядом, тем самым перепроверил, сколько ему отдали денег, и убрал их в кассу.

– Спасибо, надеюсь, что ещё увижусь с вами, – Ания быстро кивнула головой и притянула к себе пакетики с арникой. – До свидания.

Через пару секунд лавка опустела, а Ания не услышала рассеянного «до встречи», обращённое к ней. Вито рухнул на стул, и подперев руками голову, бесцельно уставился на улицу, кусок которой был виден в дверном проёме. Теперь ко всему прочему добавилась какая-то странная моральная пустота, которую пыталось вытеснить какое-то другое чувство, но пока безуспешно. А арника-то стоила девяносто вранов за два пакетика.

Последующие сорок минут прошли незаметно, но довольно смутно. Вито толком не помнил, что взяла какая-то пожилая женщина и сколько она заплатила за товар, всё он чисто по привычке занёс в записную книжку и забыл. После этого на стену, рядом с дверью, была помещена в железную рамку табличка «закрыто». Дверь была заперта на несколько замков, можно было идти наверх.

Валенти не стал заглядывать в другие комнаты, зашёл в спальню и упал на кровать с судорожным вздохом. Тело неприятно заныло, в особенности спина. Ему показалось, что он будто бы целый день работал в поле под палящим солнцем, при этом изредка чередуя это занятие с беготнёй из одного конца деревни в другой, таская на себе тяжёлые вёдра, полные воды, или ещё какие-то вещи, за которыми посылала матушка. Стоило вспомнить о подростковом возрасте, проведённом на родной земле и в доме родителей, как становилось дурно и хотелось отогнать эти мысли прочь и ещё долго не воспоминать. Семья, до сих пор жившая в Валентии, кроме старшей сестры и самих близнецов, вызывала у Вито подсознательное отвращение и неприязнь. Но близнецы всё равно продолжали писать им письма, да и то чисто из интереса, мало ли что могло измениться. Практически ничего не менялось: четвёртый по старшинству ребёнок, которому было восемнадцать лет, ещё не остепенился даже под давлением матушки, жил в родительском доме, кое-как помогал с хозяйством и с маленькими кровопийцами. Появление всё новых младших братьев и сестёр вызывало у близнецов недоумение и вполне уместный вопрос «куда столько», с учётом того, что сейчас эти самые дети шли почти друг за другом и разница в возрасте у них была весьма небольшая. После тройняшек, конечно, пополнения в семье больше не случалось, но всё равно тринадцать детей в семье, хотя трое из них сами сбежали из дома, как можно дальше от этого ужаса, – это слишком много для нынешнего времени, даже для жизни в такой глуши.

О себе братья писали немного и иногда «приукрашивали» письма какими-то не очень хорошими новостями. Не хотелось, чтобы родня разевала рты на «обеспеченных родственничков из Центрального королевства». Может здесь было и лучше, но всё равно жизнь была по-своему тяжела: экономику периодически лихорадило и это сказывалось на ценах, которые то взлетали вверх, то падали куда-то вниз вместе с зарплатами, лавка Валенти тоже страдала; некоторые горожане довольно косо посматривали на внешность, а про принадлежность к какой-либо расе стоило вообще умалчивать либо до нужного времени, либо вообще не говорить, люди порой реагировали на это слишком нервно и иногда гнали в шею знакомых, отличающихся от них. Наверное, скоро будет так, что с людей всякие повинности и налоги снимут, перевесят на других существ и повысят всё это раза в два, чтобы экономика как-то жила. Будет забавно, если даже преступления, совершённые людьми или вампирами, будут перекладывать, предположим, на тех же гномов. Выйдет интересная, но всё-таки дискриминация – на стороне людей стоят многие магические существа, что странно. Вообще, если разложить всю складывающуюся ситуацию по косточкам, то местами прослеживалось отсутствие какого-либо смысла или логики, иногда и вовсе можно было сказать, что всё это абсурд, поддерживаемый королём.

От мыслей, резко наполнивших мозг, стало дурно, поэтому Вито тряхнул головой, уткнулся лицом в подушку, подтянул к себе скомканное одеяло и укрылся им с головой. Он чувствовал, как начинает засыпать и проваливаться в дремоту, снять уличную одежду молодой человек и вовсе забыл, как и про намерение рассказать Нино про письмо и планы. Но приятную и такую расслабляющую дремоту прервало то, что Вито нетерпеливо и с усилием тормошили за плечо. Он поморщился, с головой накрылся одеялом, что-то невнятно пробурчал и отвернулся к стене. Всё равно его в покое не оставили и он получил подзатыльник.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.