Нино обернулся на весёлое лепетание, именно лепетание, потому что разобрать что-то из слов девочки было трудно, но мальчик как-то улавливал суть и кивал ей в ответ, иногда так же откликался тихим шелестом, но более разборчивым. Как только дети исчезли из поля зрения, младший Валенти кивнул в сторону распахнутой двери и, не дожидаясь брата, вошёл в лавку.

– Мы вернулись! – протянул Нино, облокотившись о стол. – Ну как там дела с продажами?

Он окинул стол быстрым взглядом. На удивление, на столе теперь был полнейший порядок, ничего не было, кроме записной книжки с карандашом и кассы, у которой, как обычно, потихоньку вылезала ручка. Нино чуть надавил на рукоятку и та встала на место с тихим скрежетом. Неплохо было бы разобрать её самому и починить или, в крайнем случае, отдать в мастерскую, всё-таки новую покупать было слишком расточительно, да и возни с документами на регистрацию не оберёшься. Молодой человек взялся за карандаш и быстрым движением открыл им книгу на нужной странице, где были записаны цифры в кривой, пляшущий столбец.

Выходило шесть корнов и семьдесят один враг.

– А ну-ка выкладывай, откуда такие хорошие продажи?

Александр оглянулся и, убедившись, что кроме него, Нино и Вито, который неудачно прятался за ближайшим стеллажом, никого нет, стянул с лица платок. Он улыбнулся, оголяя клыки, пожал плечами и развёл руками.

– Секрет прост – это всё мой пушистый хвост, перед которым невозможно устоять, – Ал улыбнулся ещё шире, видя, как парень пытается как-то понять всю абсурдность сказанного или наоборот, пытался найти какие-то доводы в пользу слов полуоборотня. – Кстати, вам ещё учиться и учиться. Даже прятаться за стеной не умеете нормально, вас заметил слепой ребёнок, так что навёрстывайте, неудачники.

Александр пошёл к раскладной лестнице ровной и размеренной походкой, однако так казалось только ему, на самом деле он покачивался из стороны в сторону, но как-то избегал столкновения с мебелью. Дойдя до нужного места, Александр дёрнул за верёвку и отшатнулся, посмотрел наверх, наблюдал, как со скрипом и кряхтением раскладывается деревянная конструкция. Многие вещи требовали замены или починки, но было проще подкопить денег и съехать из этой развалюхи, чем постоянно что-то в ней менять. Полуоборотень стоял так с минуту и очнулся только тогда, когда лестница издала последний скрип, соприкоснувшись с полом, после этого он заковылял на второй этаж, используя в качестве опоры стену, и кинул напоследок:

– Вито, вылезай наконец, я вижу тебя за стеллажом, который второй по счёту с моей стороны, в первом ряду, буквально напротив двери.

И после этих слов скрылся, по привычке хлопая люком.

Вито же что-то неразборчиво прорычал, даже сам не понял, что именно, и показался из-за полок, за которыми прятался. Александр не прогадал.

– Он что, затылком видит?

– Скорее он внимательнее нас и разбирается в этом лучше, – Нино украдкой улыбнулся, мысленно жалея, что Ал не видит сейчас разозлённого и насупившегося Вито.

Впереди было ещё три часа работы в лавке и подготовка к полнолунию, которая наверняка пройдёт наспех.

***

Стоило только часам показать десять часов вечера, как дверь лавки была захлопнута и закрыта на несколько замков, а большая часть «факелов» была потушена, остались гореть только те, что были ближе к столу с кассовым аппаратом и потайным входом в подвал. Помещение погрузилось в полумрак, из которого лишь периодически виднелся почти догорающий фиолетово-розовый огонь, плавно покачивающийся за стеклянными подобием купола, на плафоне оседала чёрная копоть с лиловым блестящими крапинками.

Складная лестница с грохотом открылась и ударилась об потёртые тёмные половые доски, ступеньки со скрипом прогибались под тяжёлыми шагами. Последние три ступеньки Вито просто пропустил и спрыгнул с них, пошёл к скрытой двери, пока Нино еле плёлся, придерживая Александра, чтобы тот ненароком не упал.

– Дай я сам дойду, – еле бормотал Ал, пытаясь отпихнуть от себя Валенти, но ничего не получалась, как ему казалось, у Нино была такая крепкая хватка, что на запястье и плече точно останутся крупные, плохо заживающие синяки. – Отпусти, не свалюсь и шею не сверну.

Нино по-кошачьи зашипел и нахмурился, давая понять, что он руки от Александра не уберёт и не даст самостоятельно дойти до подвала. Валенти успел пожалеть, что друг ещё в сознании и ещё при этом отбрыкивается от помощи. Нино лучше бы потащил Ала на себе и затратил чуть больше времени на подготовку, чем слушал бы постоянное «отстань от меня, я всё сам сделаю». Да, конечно, Ал всё сделает сам, только вот в руках точно ничего не удержит и сам ещё свалится.

Даже несмотря на шипение и недовольную физиономию Нино, Александр пытался кое-как выкрутиться из хватки, дёргал рукой, которую он почти не чувствовал. Из нынешнего состояния выходила странная смесь из ломящей боли во всём теле, ноющего и болящего желудка, который вот-вот сожмётся в комок и опустошит себя полностью, хотя там ничего не было уже полдня, немеющей руки и тумана перед глазами. Если земля из-под ног ещё не уходила, то предметы теряли свои очертания, слова и любые звуки слышались где-то далеко, даже если это было совсем близко. Были попытки ухватиться за любой предмет и сфокусироваться на нём, но Александр тут же отвлекался на совсем другие вещи, к примеру на кислый, обжигающий глотку ком рвотного позыва, который он еле сдерживал. Ала лихорадило, всё тело горело и колотило, кидало то в жар, то в холод. Иногда полуоборотень бредил и нёс всякую чушь, сам того не замечая.

В затуманенном болью разуме проскакивала мысль, что совсем неплохо умереть буквально на одну ночь, а потом воскреснуть, проснуться, будто бы ничего и не было. Не терпеть всё это и не приносить никому проблем. Однако это лишь глупая мечта, которая совершенно абсурдна и не имела шанса на существование. Точнее, шанс на осуществление был, но услуги некроманта нынче дорогие.

Лестница была преодолена с трудом для Александра, ноги у него уже подкашивались и идти было тяжело, он просто волокся за Нино, словно пыльный мешок, набитый всяким хламом. Подвал радовал своей прохладой и темнотой до того момента, пока не был включён свет, яркий и слепящий глаза до жгучей боли. Ал зажмурился и опустил голову вниз, старался не смотреть на лампочку. Он уселся на пол, облокотился спиной о трубу, склонил голову в бок и уткнулся щекой о другую трубу. Сначала он не заметил, что труба была горячей, пока не ощутил, что к щеке начинает медленно прилипать разгорячённая ткань платка, только тогда Александр кое-как отодвинулся от горячей трубы и стал отдирать от кожи почти приварившийся к ней платок.

– Слушайте, – обратился Александр к близнецам, изредка переводя взгляд со старшего на младшего, – а правда нельзя сделать так, что вот человек умер, а его потом оживляют и он ходит себе, как было до смерти? А что, было бы очень удобно в моём случае, мучений поменьше.

Валенти переглянулись. Даже в своём состоянии Ал смог заметить, что от такого предположения молодые люди или сконфузились, или пришли в удивление, что даже решили оторваться от своих дел.

– Ну, это не к нам, мы только по травам и лёгким заклинаниям, ну ещё по мелочи. Это к повелителям мертвечины, – начал Нино, поглядывая на Вито, который копался в ящике. – Да и не самая это лучшая идея – быть разлагающимся котом. Ты хоть подумал, кто тебя убивать будет каждый месяц?

– Да и таких людей, оживляющих мертвяков, тут ловят и вешают, вон, – подхватил Вито, – недавно поймали одного парнишку в соседнем городе на кладбище, практиковался, только вот мог бы делать это не так заметно. Когда бедного на плаху поведут, не напомнишь?

– В следующее воскресение, народа на площади должно быть не так много, как на гильотину, повешение всё-таки, – Нино наклонился через плечо брата и посмотрел в ящик, без тени стеснения отпихнул старшего в сторону и сам стал копаться в коробке, через несколько секунд он вытащил перчатки. – Случайно не их целый год искал?