Вспоминались ещё охапки калл, роз и лилий почти каждый день, вся квартирка была уставлена цветами, в каждой комнате обязательно было по вазе. На вопросы, откуда он приносил столько цветов и за какие деньги, Вито каждый раз отвечал, что это секрет и не её забота.

Девушка невольно улыбнулась, вспоминая всё это, ей показалось, что на душе стало легче и гнетущая тоска вместе с подступающей истерикой стали угасать. Она кое-как встала со стола и стала наощупь искать свою маску, всё-таки сидеть здесь без неё было не самой лучшей идеей. В голове в очередной раз проскочила мысль, что нужно наконец брать с собой хотя бы спички, Мириам стала всё чаще путаться в коридорах катакомб и приходилось искать помощи у встречавшихся ей подростков-ищеек, но долго так не могло длиться, да и чувствовать то, как они пренебрежительно кривили лица и что-то неразборчиво шипели было неприятно. От такого отношения всё внутри начинало закипать, руки сжимались в кулаки до побеления костяшек, хотелось схватить одного из этих наглых мальчишек за капюшон, встряхнуть как следует и высказать им всё то, что она думала о них и их нахальном поведении по отношению к старшим членам Общества. Но каждый раз останавливала мысль, что это лишь глупые, агрессивные оборотни-подростки, которые наверняка лишь недавно пережили первое обращение и не полностью контролируют своё тело. Малейший всплеск злости и они обратятся в существо, которое похоже на человека, покрытого шерстью, с острыми клыками и длинными когтями на конечностях, волчьими ушами и хвостами, обезумевшими от жажды крови и ненормальным блеском в глазах. Мириам не понимала, зачем Совет брал этих неопытных юнцов в качестве охраны. Люди в масках на это лишь отвечали, что именно подростки являются в данном случае лучшими защитниками катакомб, даже несмотря на вероятность того, что юноши могут совершенно случайно убить кого-то из своих или если обращение не случится. Слишком много рисков во всей системе устройства Общества, в котором Мириам сама ещё не полностью разобралась даже за четыре года, а тут ещё и Нино принялся заваливать её вопросами. Как всё некстати.

С Валенти нужно было встретиться как-нибудь в другом месте, к примеру, в их лавке или у неё на съёмной квартире и обсудить все вопросы, здесь слишком неудобно и дышать пыльным воздухом долгое время было противно.

От мыслей про Общество и его непродуманное устройство голова тяжелела с каждой минутой. Мириам мотнула головой и снова уселась на стол, надела маску и облокотилась спиной о стену, уже не обращая внимания на неудобство. Она вновь пыталась вызвать приятные воспоминания о прошедших днях, они успокаивали её и заставляли расслабиться, это было ей необходимо.

Отрывки лёгких и тёплых воспоминаний утра, дня и вечера сменились ночными, жаркими и обжигающими, но до дрожи приятными. Хитрая ухмылка и блеск почти чёрных глаз в полумраке заставляли каждый раз вздрагивать, если бы она не знала этого человека, то ожидала бы чего-то плохого, но она знала, что всё обойдётся лишь пылким и жадным поцелуем с крепкими объятиями, ну и приятной бессонницей до самого утра. Было непривычно осознавать, как каждый раз такая нежная любовь, которая могла длиться неделями, в одно мгновение куда-то исчезала, уступала место страсти. По телу Мириам прошлась блаженная дрожь, она тряхнула головой, стараясь перестать предаваться воспоминаниям. Светло-русые локоны растрепались и разлетелись по спине и плечам, дыхание сбилось, сердце отбивало сумасшедший ритм, она чувствовала, будто бы оно стучит у самого горла. Девушка горько улыбнулась. Она правда себя обманывает, она убивается не из-за тоски по мужскому вниманию, а именно по Вито, этому наглому, вечно улыбающемуся южанину, который даже при всей любви к ней заглядывался на других девушек и делал им комплименты. Нет, она не ревновала, не было ни смысла, ни других поводов. Он просто ценил женскую красоту, не более.

– Нужно будет сказать ему при первой же возможности, что я согласна, как только увижу, к чёрту эту глупую гордость, к чёрту.

Не было уверенности в собственных силах, но она всё скажет, даже пусть и заикаясь и не смотря от волнения в глаза Вито. Она уже не может так жить, от одной истерики до другой и в полнейшем тумане, от понимания собственной зависимости от другого человека становилось дурно, но оставалось только признаться себе в собственной слабости и пойти на «примирение».

Стена стала со скрежетом отъезжать в сторону, в тёмное помещение стал медленно проникать свет от масляного фонаря. Мириам вскочила на ноги и поправила маску, смахнула волосы и выпрямилась, сложив руки за спиной. В комнату вошёл один из мальчишек-ищеек, поклонился, придерживая рукой капюшон, чтобы тот не сполз с головы. Высокая и худая фигура в балахоне выпрямилась, но при этом всё равно оставалась ссутуленной.

– Совет хотел вам передать, госпожа Мириам, что ближайшее собрание состоится через три дня, ровно в пять вечера, и явиться вам нужно обязательно.

– Хорошо, я явлюсь, только скажи, какое сегодня число и надо ли оповестить других людей о грядущем собрании.

– Шестнадцатое, госпожа. И Совет передавал, чтобы вы никого не приводили. Нужным людям, – подросток сделал акцент на последних словах, – скажет другая стража. Посторонним нельзя присутствовать на собрании, это не для их ушей.

Мириам поморщилась и махнула рукой.

– Хорошо, доложи главам Совета, что я приду. Ступай, только подожди меня и освети мне путь хотя бы до выхода в основные коридоры катакомб.

Мальчишка кивнул и направился на выход из комнатушки, следом за ним и Мириам, двигать потайную «дверь» она не стала, ей сейчас было не до этого. Тоска теперь была окончательно вытеснена мыслями о предстоящем собрании. Она старалась не думать наперёд, о чём там будут говорить, не пыталась что-то предполагать, к чему такая срочность, обычно все собрания объявлялись минимум за две недели. Но это тоже было мелочью. Мириам больше волновало то, что ей придётся отложить свою встречу с Вито минимум на три дня, иначе она ему проболтается и он обязательно заявится на собрание вместе с Нино, ей будет проще сдерживать себя, когда всё станет известно. Наверное. Тут она даже в самой себе не была уверена.

А пока она шла по слабоосвещённым коридорам катакомб. Вот и место, где ей нужно расстаться с мальчишкой и его фонарём. Девушка обернулась к юному оборотню и, улыбнувшись, махнула ему рукой в знак прощания:

– До встречи, Исайя, надеюсь, что ты будешь на собрании.

8. Полнолуние

Нино шёл чуть позади Вито, лениво помахивая фонарём, будто это могло помочь ему быстрее остыть. После разговора с Мириам на душе остался какой-то неприятный осадок, хотя она ничего дельного не сказала, но именно из-за недосказанности было такое паршивое настроение. Он не мог зацепиться ни за одну мысль, как только вышел из катакомб: мысли ловко ускользали куда-то прочь и в голове не задерживались. Ни о чём не выходило задуматься дольше, чем на полторы минуты, всё вокруг резко стало интересным и сбивающим с толку: солнце стало заходить, оказывается, раньше, небо уже медленно принимало розово-фиолетовый оттенок вместе с облаками, которые пытались слиться с небом, но у них ничего не выходило; по улицам иногда пробегали милые девушки; мелкий мальчишка в дурацкой кепке устроился посреди улицы на деревянном ящике с кипой газет, и что-то выкрикивал, кажется, относящееся к заголовкам из прессы, при этом кричал таким противным визгливым голосом, что уши закладывало. Казалось, что именно из-за голоса к мальчишке никто не подходил, но некоторые всё-таки пихали ему в руку пару серебряных монет, забирали газету и уходили, лишь бы только он замолчал. Однако мальчишка оказался достаточно хитрым и как только покупатель уходил, то снова начинал горланить на несколько ближайших улиц. В этот раз он зачитывал про повышение налогов для всех торговцев. Нино поморщился от такой неприятной новости, и так временами кое-как сводили концы с концами. К чему это приведёт было понятно – разорение некоторых лавочек и магазинов, повальные долги перед банками или ещё кем-то там. Так и до забастовок недалеко. Хотя, кто на подобное вообще решится? Вряд ли торговцы горят желанием лишиться лицензий, работы и получить взамен ещё большую кучу долгов или судимость.