Александр хотел возразить, но его внимание привлекло то, что его платок утянул Вито, который уже выскочил из кухни в коридор.
– А ну верни!
– Верну, если пойдёшь с нами в другую часть города.
Александр нахмурился. Он мог бы и отобрать как-нибудь у южанина свою вещь, но прыгать до неё было слишком высоко, а второго платка у него не было. Оставалось только согласиться на авантюру этих несносных мальчишек, но чутьё всё равно подсказывало, что ничем хорошим это «знакомство» не обернётся.
– Я согласен, только платок верни, пустоголовый идиот.
– Верну, верну, но только на выходе из лавки, – Вито пошёл к откидной лестнице, помахивая чёрным куском ткани над головой. – Нино, неси фонарь, время прогуляться по подземному городу!
5. Неприятное знакомство
– И зачем я согласился? – мысленно спросил себя Александр, пытаясь натянуть на лицо платок, активно при этом сопротивляясь выталкиванию из лавки. – Да подожди ты!
– Да ладно тебе, на улице почти никого, – нараспев выдал Вито, всё-таки вытолкнув Александра за порог дома.
– Ключевое слово – «почти».
Александр скинул с плеч руки Валенти и отошёл подальше от двери, бегло осмотрел улицу. Да-да, никого вообще, конечно, рассказывают ему тут сказки, придуманные кое-как и на ходу. На самом деле на улицах было полным-полно разношёрстного народа, преимущественно спешащего домой до объявления бесполезного комендантского часа. А кто-то, впрочем, просто бесцельно прогуливался по пыльным улицам, засматривался на дома и проносившихся рядом людей, натыкался на всё и всех, беззаботно выслушивал замечания, ругательства и прочие нелестные словечки в свой адрес.
Время приближалось к заходу солнца. Небо постепенно розовело, облака расщепились на тонкие, почти прозрачные слои, а солнце уже начало склоняться к горизонту. Почему-то Александр обратил на небо внимание только сейчас. Да, красиво. Но он мог только отметить, что, скорее всего, обратил внимание на небо исключительно из-за скуки и отравительного ощущения ломоты во всём теле. Оставалось только дать себе слово, что как только окажется дома – ляжет спать.
Александр покосился в сторону входа в лавку.
– Значит, меня первым делом за порог выкинули, а как сами – так час ещё их жди, – мысленно прорычал Александр. – И так каждый проклятый раз.
Александр не заметил, как за возмущениями пролетело время и южане уже пошли вглубь жилого района, при этом привычно подгоняя полуоборотня со своим растянутым «быстрее». Александр никогда не любил ходить без надобности в отдалённые уголки этого района. Испоганенные многоэтажки, которые не так давно отстроили, лет шесть назад, не вызывали ничего, кроме тоски: на первых этажах из окон были выбиты стёкла, никто новые вставлять не собирался, лишь некоторые были закрыты криво прибитыми листами фанеры; на кирпичной кладке уже въелись какие-то непонятные надписи, сделанные мелом, а где-то, кажется, сажей и краской. Правда не столько напрягали обшарпанные здания, сколько то, что в них никого не было, а живую душу тут встретишь разве что во время какого-то городского праздника, и то этой душой наверняка будет какой-то забулдыга или шайка мальчишек-оборванцев. Но так только казалось, что в этих зданиях никто не жил.
Как-то Александру приходилось лазить по этим домам: нужно было найти какие-то книги. Оказывается здесь даже кто-то жил, правда обитали люди преимущественно на верхних этажах, отгораживая тамбуры от лестниц тяжёлыми железными дверями – отгораживались от жителей нижних этажей: беспризорных больных животных, бездомных и крыс, да и тех пытаясь запереть в местах, где они были. Глупо, странно и было просто безумием соседствовать с такими существами в одном доме. Запах гнили и разложения тех, кого всё-таки смогли замуровать в комнатах, вызывал то ли желание опустошить желудок, то ли наталкивал на мысль о потере сознания, чтобы не понимать, где ты находишься и от чего упал в обморок. Хотя бы не осознаёшь толком, что вдыхаешь. Но терять сознание в таком месте было себе дороже.
Эти убогие места были, пожалуй, единственным пристанищем для людей без крова. Таких сейчас исключительно уничтожали, если не находили в существовании отдельной особи никакой пользы. Правда под такую горячую руку могли попасть и инвалиды, и существа так называемого «третьего порядка», только вот на памяти Александра такой случай был всего один, как только ему дали огласку – улицы города заполонили толпы народа, и это было ещё в нескольких крупных городах, кроме Книттельдорфа. Было что-то вроде протестов с угрозами свергнуть короля и людей, работающих главами министерств и главу полиции. После того случая, кажется, подобные происшествия стали скрывать тщательнее.
– Ну и зачем нам сюда идти? – спросил близнецов Александр, почти догнав их. Вдруг в голове появилась куда более дельная мысль и полуоборотень, развернувшись в обратную сторону, пошёл прочь. – Не думаю, что ваши товарищи здесь живут. А если и живут, то сомневаюсь в их благополучии в любом виде.
Но не успел Александр отойти от прежнего места и пары шагов, как его схватили за плечо и с силой поволокли обратно, куда они шли всё это время.
– Нет-нет, мы почти пришли, нельзя так просто уходить обратно, проделав весь этот путь.
– Ты это так говоришь, будто бы мы полкоролевства пешком прошли и это заняло месяцы, а не дошли с одного конца района на другой максимум за час.
– Ты зануда, Ал. Ты хоть в курсе этого? – протянули в голос братья.
Полукровка ничего не ответил, лишь кивнул с каким-то гордо-довольным видом, задирая нос, будто бы был рад этому факту. Хотя, на сам-то деле, он и не видел в собственных словах ни капли занудства, но уже привык, что ему говорят прекратить «скрипеть». Ничего не остаётся, кроме как выслушивать, поддакивать и кивать, хотя бы на этом люди успокаивались и до поры до времени от него отставали со своим «чрезвычайно важным мнением», которое и врана не стоило.
– Ладно, ладно, только один вопрос: нам ещё долго?
– Скоро дойдём до нужной двери, а там по подземелью ещё где-то минут двадцать. Но нам может очень повезти и не пройдёт и десяти минут, как появятся ребята.
Как только заговорили о подземных ходах Александр побледнел. Снова туда возвращаться? О духи, хватило того, что было ночью! Единственное, что могло порадовать, так это наличие масляного фонаря, правда толка от него было немного, горел он достаточно слабо, но этого хватало, чтобы видеть несколько дальше вытянутой вперёд руки. Александр не стал спрашивать, кто эти «ребята», ему не хотелось никуда идти, если только домой, а там упасть ничком на кровать и проспать до следующего дня, он уже чувствовал, как ломит кости и сводит тело ещё терпимой болью. Или это от вредности и нежелания искать приключения, а не от скорого наступления полнолуния? Хотя, не суть важно.
Очередной поворот за дом и дальше был пустой двор, без всяких площадок и лавок, с редкими деревьями и кустами, под которыми валялся какой-то мусор. Больше не было никаких жилых домов или промышленных зданий, просто ничейная, никому не нужная и пустынная территория. Да, может вся эта земля и принадлежит Книттельдорфу, Королевству и Королевской семье, но никто ей не занимался, да и постройка последних домов была большой ошибкой – в этих типовых многоэтажках жили неизвестно кто. Как эти здания ещё не пустили под расселение и снос – вопрос.
Один из Валенти прислонился к стене дома спиной и стал возиться с масляным фонарём, пока второй крутился около брата и откровенно мешал. Нино был вынужден отойти от старшего брата под угрозой того, что масло он выльет на него, а не в фонарь. Одежду пачкать не хотелось, а ходить в кромешной темноте – тем более. Раз к брату нельзя было подойти, оставалось только прицепиться мёртвой хваткой к Александру. Больше никаких занятий, кроме как стоять у кого-то над душой, Нино не находил.
Подкравшись к Александру со спины, южанин буквально навис над ним и просто стоял. Со стороны это смотрелось странно, но Нино интересовала реакция на подобное вторжение в личное пространство. Только вот реакции никакой не было, полуоборотень даже не шелохнулся.
