Оливий был удивлен тем, насколько Адам оказался лёгким в общении. Несмотря на то, что у них была немаленькая разница в возрасте, альфа сумел поддержать его разговор, обсуждая темы, которые Оливию были интересны. Взрослый альфа с лёгкостью отвлекал Оливия, чтобы тот забыл про ужасный день, проведенный в больнице. Это был один из лучших вечеров в жизни парня. Уютное вечернее кафе, веселый и ненавязчивый смех Адама, вкусный кофе и потрясающий десерт. Что могло быть лучше?

Когда машина припарковалась во дворе дома, где жил Оливий, они долго не могли попрощаться. Омеге жутко не хотелось уходить и поэтому оба молча сидели в машине и наслаждались обществом друг друга. Не было слов, не было глупых шуток, чтобы разрядить атмосферу. Было только общее желание подольше побыть наедине.

Рядом с машиной проходили редкие прохожие и, не стесняясь, рассматривали пару в лобовое стекло. Полумесяц уже давно сменил солнце и сейчас красовался на небе в окружении звезд.

— Наверное, — все же сказал грустно Оливий. — Мне пора.

— Да, — альфа кивнул и повернулся к омеге, который нехотя начал искать мобильник, который закинул в бардачок. Адам следил за тем, как аккуратно Оливий перебирает своими тонкими пальчиками в куче дисков, пытаясь отыскать. Оливий специально делал это медленно, чтобы побыть вдвоем еще хотя бы несколько мгновений.

Адам улыбнулся про себя. Какой же Оливий все еще ребенок.

Омега был ужасно милым: его движения, его поведение, его смех, — для Адама все в нем было идеально. Эти хрупкие руки со светлой молочной кожей, тонкая шея и нежные черты лица. Адам на мгновение залюбовался Оливием.

— Что-то не так? — Оливий быстро заметил его пристальное внимание и стал неосознанно поправлять волосы. На мгновение ему стало неловко, показалось, что Адам пытается рассмотреть его возможные недостатки, он даже растерялся от такого взгляда.

Адам порывисто перехватил дрожащую руку омеги и сжал ее в своих ладонях. Какая же она крохотная и холодная… Оливий вздрогнул и с испугом посмотрел на альфу, в потемневших глазах которого читалось желание. Оба замерли, смотря друг на друга, Адам осознавал, что он не хочет отпускать руку Оливия.

То, что произошло, они поняли не сразу. Их губы нашли друг друга, резко, молниеносно. Язык Адама тут же проник в нежный рот омеги и стал жадно исследовать его, касаясь горячего языка и заигрывая с ним. Оливий трепетно и неумело отвечал на страстный поцелуй. Настойчивые губы альфы с отчаянной нежностью ласкали мягкие губы Оливия. Рука Адама уверенно сжала тонкую талию и прошлась по изгибу спины, вырывая из губ парня недвусмысленный стон. Все инстинкты юного омеги трепетали от ощущения подавляющей энергии своего альфы.

«Нет, — резко пронеслось у Оливия в голове, и он, через собственное сопротивление, немного оттолкнул раскрасневшегося и возбужденного Адама».

Они смотрели друг на друга, делая жадные вдохи. А затем Оливий быстро выбрался из машины и неуверенным шагом, на негнущихся ногах, поплелся к многоэтажке. Из его рта вырывались судорожные всхлипы, но он отчаянно пытался сдерживать их.

Альфа тяжелым взглядом смотрел ему в след и уже проклинал себя за то, что не смог сдержаться и прикоснулся к желанным губам омеги, аромат которого заполнил весь автосалон. Обхватив голову руками, он нервно помассировал виски.

«Твою же мать! — в голове Адама творилась неразбериха, он машинально завел мотор и надавил на педаль газа».

========== 6 ==========

Внезапно обрушившаяся тишина выдернула Оливия из легкой дремы. Только что за окном весь мир шелестел проливным дождем, и эти звуки убаюкивали его. А в следующее мгновение все смолкло. Это произошло мгновенно. Не так, когда дождь постепенно стихает и его шуршание сходит на нет.

Открыв глаза, Оливий прислушивался к этой странной тишине. Одинокий темный силуэт стоял возле окна в его комнате. Даже в этом сумраке Оливий смог узнать своего старшего брата. Видимо он только что прикрыл форточку и бережно задернул шторы.

— Прости, я разбудил тебя, — тихо прошептал Джейкоб и присел на край кровати, кладя тяжелую руку на одеяло, в которое был укутан омега. Джейкоб смотрел на младшего брата тревожным, грустным взглядом.

— Нет, — потер глаза Оливий. — Я проснулся из-за тишины.

Джейкоб заботливо потрепал сонного парня по голове и кивнул:

— Ты плакал весь вечер, — он замолчал, но затем почти сразу продолжил. — Не расскажешь мне?

Оливий сел на кровати и обвел спальню задумчивым взглядом. В темной комнате царил беспорядок, повсюду громоздились баночки с красками, кисточки, стопки бумаги, стол был весь заляпан пятнами от акварели, вдоль стен стояли подрамники с набросками. Оливий перевел взгляд на взволнованного брата.

Нет, он ни под каким предлогом не должен рассказывать ему, что с ним приключилось вчера вечером. Никогда он не должен поднимать эту тему ни с семьей, ни с Кристофером, ни с Адамом. То, что случилось, было достойно лишь того, чтобы все это забыть.

Пусть для Оливия этот поцелуй значил очень многое, пусть он всем сердцем хотел вот так целовать Адама каждый день, каждое утро и каждый вечер… Но, вспомнив Кристофера, он был уверен, что Адаму это не нужно. Что взрослый альфа просто поддался мимолетному влечению. И от этого сердцу в груди Оливия было так больно…

Еще раз посмотрев на брата он отрицательно мотнул головой.

— Ладно, — кивнул Джейкоб, — Но если это снова проблемы с Колином, я из-под земли достану этого поганца…

— Нет, — снова замотал головой Оливий. — На работе мне дали отпуск на месяц, не переживай об этом. Колин поворчал, конечно, но сказал, что здоровье важнее.

Джейкоб улыбнулся и ласково потрепал за ухом младшего брата.

— Выходит, этот альфа не такой изверг, каким я себе его представлял. Но если что, ты знаешь, к кому обратиться.

Оливий тихонько рассмеялся и кивнул, взглядом провожая брата из спальни.

***

Чем ближе Оливий подъезжал к университету, тем сильнее он ощущал во рту противный, тошнотворный привкус. Настроение не заладилось с самого утра, когда папа повздорил с Луи. Он упрекал брата, что тот много времени проводит со своим женихом и совсем не уделяет внимания семье. Оливий считал, что здесь были не правы оба. Но это их разборки, он в это старался не вмешиваться — в их семье это было не принято.

Утро выдалось прохладным, и омега поднял воротник своего пальто, что бы сквозной ветер, задувающий в салон из раскрывающихся дверей автобуса, не продул его.

Мэлтис стоял немного в стороне Оливия, возле какого-то старика, и кидал на своего друга жалобные взгляды, держась за поручень. Нельзя было сказать, что Мэлтис и Оливий лучшие друзья, но им было легко и комфортно вместе. Они познакомились еще на первом курсе, Мэлтис тогда первым подсел к молчаливому омеге, и с тех пор на всех занятиях они сидели вдвоём. Оказалось, что и живут-то друзья недалеко друг от друга, поэтому до университета они часто добирались вместе.

Мэлтис был самым симпатичным омегой на потоке, это можно было сказать абсолютно точно. За ним бегала добрая половина всех альф и бет универа. Но почему-то Мэлтис отшивал их всех, без разбора. Оливий в это дело не лез, хотя считал, что среди них были замечательные ребята и им стоило дать шанс.

— Ты неважно выглядишь. Опять тошнит? — спросил он у Оливия и приобнял того за плечи, ведя к центральному входу художественного кампуса. Остановка находилась совсем рядом от университета, поэтому они практически никогда не опаздывали на занятия.

— Слегка кружится голова. Но больше ничего не чувствую… не считая отвращения к окружающему миру.

— Все так плохо? — грустно улыбнулся Мэлтис и посадил друга за его место, усевшись рядом, на самом последнем ряду в аудитории. Оливий чувствовал себя совершенно не уютно, но он не мог понять отчего. К горлу подступила тошнота и перед глазами все поплыло, но он постарался взять себя в руки. Сегодня их пригласили на семинар для первокурсников-очников на котором профессор собирался представить их с Мэлтисом картины.