В десять часов вечера Адам отвез их домой. Перед уходом Оливий расцеловал родителей Адама. Забравшись наконец-то в автосалон, он облегченно выдохнул.

— Как ты считаешь, я им понравился?

Оливий был тронут толерантностью его родителей и их доброжелательностью. Он словно обрел вторую семью. И теперь у него их было три: его родители, Уилсоны и они с Адамом и их будущий ребенок, которого омега носил под сердцем.

— Ты был восхитителен и явно им понравился. Иначе папа бы не подпустил тебя и близко к своей любимой плите.

Адам тоже чувствовал огромное облегчение. Его родители вели себя не просто вежливо, но и очень дружелюбно. Оливий произвел на них хорошее впечатление.

Когда они подъезжали к большой многоэтажке, альфа было собрался открыть перед Оливием дверь, но был отогнан от машины сразу же:

— Я беременный, а не калека! — гордо заявил Оливий и сам вылез из машины, цепляясь за дверь. Адам лишь снисходительно кивнул своему возлюбленному, но дверь за ним все же бережно прикрыл.

Вечером, лежа в обнимку в постели, они долго не могли уснуть. Обоих будоражило недавнее знакомство с родителями Адама, это произвело на омегу поистине великое впечатление. Он так волновался и переживал, но все прошло хорошо. Адам аккуратно обнимал своего возлюбленного со спины, поглаживая большой животик своими пальцами, и тихо улыбался в длинные волосы омеги. Он был рад, по-настоящему рад, что все прошло так гладко.

— Я люблю тебя, Адам, — тихо просипел Оливий сквозь дремоту, чем заставил альфу привстать и удивленно посмотреть на него.

Он редко говорил такие искренние слова, редко благодарил Адама за его заботу — он просто стеснялся. Поэтому такие моменты для Адама были самыми счастливыми — когда его омега говорил такие теплые и согревающие слова.

— Я тоже люблю тебя, — улыбнулся Адам и лег обратно, прижавшись к Оливию всем телом и целуя того нежно в плечо. — Мой любимый маленький омега.