– Кому повезут, у того и индюк снесет,– подмигнул он Сергею, вытаскивая из ящика МГ, новенький в смазке,– Сергей подсветил фонариком в глубину отрытой немцами «берлоги» и луч уперся в штабеля квадратных ящиков.– «Колотушки никак»»,– прошел, убедился, что не ошибся и прихватив пару гранат, продемонстрировал их Казначееву, а тот радовался совсем как ребенок и вытерев пулемет наспех от смазки, подвернувшейся немецкой плащ-палаткой, потащил его на верх, что-то весело насвистывая.

«Марш энтузиастов»,– определил Сергей и с патронным ящиком двинулся следом.

До полуночи бойцы переносили боеприпасы и консервы в траншеи, заряжали ленты и магазины патронами. Сергей, наскоро перекусив и одновременно послушав последние оперативные данные, озвученные Казначеевым, расставил караульных и определив порядок их смены, предупредил:

– Я сползаю в сторону немцев, взгляну на них поближе, возвращаться буду, посвищу вот так,– высвистев «марш энтузиастов» и оставив за себя младшего лейтенанта-артиллериста, ушел в сторону позиций 10-ой танковой.

Немцы окопались метрах в трехстах и выбрав взгорки, выставили там МГ. Танки торчали из рощицы позади позиций метрах в пятидесяти, за линией траншей и в этом месте низинка их укрывала. Ко всему еще и срубленными ветками танкисты броню прикрыли, так что Сергей не сразу их и обнаружил в бинокль, переключив его на ночное видение.

Всего было им обнаружено пять танков и рядом с ними мелькали темные фигурки экипажей. Проурчал авто-движок – это подъехал заправщик, и фигурки засуетились оживленнее. Доносились отдельные слова и даже фразы. Немцы не опасались ни ночных атак, ни ночных бомбардировщиков. В траншеях преспокойно курили, получив свои эрзац-сигареты, стрелки и кто-то тихо, правда, но вполне слышно, что-то выдувал на губной гармошке. Немцы поужинали и собирались ложиться спать. Раздалось несколько громких команд – это заявились в расположение офицеры, видимо уходившие на командный пункт и огоньки сигарет притухли между ладонями. Офицеров своих немцы пока боялись и уважали больше, чем противника.

«Батальон примерно, судя по плотности. Пехота и «мазута». Так, а это зенитчики обосновались»,– Сергей осматривал позиции немцев и картина перед ним открывающаяся нравилась ему все меньше и меньше. В этом месте немцы явно наращивали «кулак» и собирались завтра после завтрака начать наступление. «Они думают, что давнут разок и сомнут нас на хрен. Хрен вот вам. Я вам сегодня такую веселую ночь устрою, что вам не до атак будет»,– пообещал он и перебежал ближе к немецким позициям. Проверил аккумулятор, положил под руку запасной и надвинув щиток на лицо, выпустил первый плазменный импульс. В наступившей темноте он показался особенно резким и прополз по позициям, как луч прожектора, но в отличии от луча не потухая там где прошел, а растекаясь в стороны. Метров сто вспыхнули почти одновременно и немцы тут же взвыли, сообщая Сергею, что их и «достало и проняло». Сдетонировавшие боеприпасы на позиции зенитчиков, добавили шума, а вспыхнувшие после второго импульса пять танков, весело откликнулись, дружно швырнув башни в звездное небо. Сергей поднялся и двинулся не спешно вдоль линии траншей, стреляя короткими импульсами во все что шевелится и несколько очередей пулеметных в свою сторону пропустил уже миновав очухавшегося пулеметчика. Застучавшие в спину пули, заставили его обернуться и обратить внимание на немца, который палил в него метров с десяти, встав на колени и оперев ствол МГ на бруствер.

Влепив в пулеметчика плазменную плюху и превратив его в горящую куклу, Сергей развернулся и пошел дальше, более внимательно присматриваясь к изгибам траншеи. Из них выскакивали немцы, некоторые в исподнем и нарвавшись на огонь, орали и метались, сбивая друг друга с ног. Перед ним все бежало, сзади горело, рыдало и стонало. Пройдя за час километра три Сергей уперся в болотистую луговину, поросшую кустарником и не обнаружив там никого, провернул назад. Сдернув с пары трупов автоматы с подсумками, он вернулся почти до правого фланга, с которого начал эту ночную атаку и даже спрыгнул в траншею, услыхав в ней разговор на немецком.

– Кто здесь есть?– спросил он и ему ответили торопливо.

– Шарфюрер Люгер с отделением.

– Как это вы живы остались, шарфюрер?

– В блиндаже находились,– голос шарфюрера был сиплым от пережитого. Сергей посветил фонарем и на него уставились пять пар глаз, перепуганных донельзя эсэсовцев.

– Уводите отсюда людей, шарфюрер, в тыл. Сейчас русские повторят атаку «Сталинским органом».

– Это и есть "Сталинский орган"? О, мой Бог! Мне рассказывали, а я смеялся и не верил. О мой Бог! За мной, бегом, марш!– скомандовал шарфюрер и первым выскочил из траншеи.

Собрав еще несколько автоматов, Сергей вернулся в свои траншеи, насвистывая «марш энтузиастов». Вывалив под ноги караульного красноармейца железо, предложил: – Выбирай любой, пока другие не расхватали.

– Не нужно, товарищ майор, я со своей как-нибудь винтовкой повоюю. Автомат что? Трещетка. В обороне она не годится. Дерьмо, одно слово. Нажал, трын и пустой ствол и что с ним потом делать? Вы бы мне парочку гранат предложили, я бы не отказался.

– Там немецких «колотушек» в овражке хоть «сидор» набей про запас.

– Наступательная она, товарищ майор. Разлет тридцать метров. Мне бы нашу фэшку.

– Фэбержуху?

– Ну да – ф-1-ю. У нее от 100 до 150-ти убойность.

– Договорились. С меня ф-1, а ты разбуди-ка младшего лейтенанта. Мне с ним побазарить срочно нужно.

Заспанный лейтенант с фамилией космонавтской – Попович, появился, зевая во весь рот с таким подвыванием, что Сергею даже стало совестно, что он его разбудил.

– Извини, младшой, но у меня тут идея возникла очень не терпящая отлагательств. Понимаешь, немцы, те что напротив нас окопались, час назад были атакованы нашими прорывающимися частями, ну и уничтожены практически все. Позиции стоят не прибранные. А там и минометы есть ротные, переносные и пулеметы МГ с десяток как минимум, ну и патроны. Пока темно нужно бы смотаться туда и прибрать кое-что. Мин вон в овраге хоть одним местом ешь, а стрелять нечем. Ты как думаешь? До утра ведь это нельзя мероприятие откладывать?

– Ни в коем случае. Немцы утром очухаются и подтянутся. Бужу народ.

– Давай. Там кстати у них и кухня полевая дымится. Если энтузиазм не иссякнет, можно и ее прихватить.

Рота зевая и потягиваясь, строилась в траншее, слушая сбивчивые объяснения Поповича и возбуждаясь от открывающихся перспектив.

– И чего стоять?– спросил кто-то в темноте нетерпеливо.– Набегут соседи, пронюхают и все утащут. Айда, робяты. Тут всего метров с пятьсот. К рассвету сбегаем разов пять. Днем отоспимся, коли там немчуру размазали по стенкам. Пока новые приползут и убитых закопают. День завтра наш.

– Пошли. За мной, марш,– скомандовал младший лейтенант и рота почти вся ушла в сторону все еще горящих местами позиций немцев.

Сергей прошел к роте сводной Казначеева и выдал ему ту же легенду о ночной атаке и трофеях брошенных. В результате эти тоже помчались следом за ушедшими его людьми.

До утра таскали трофеи, сваливая их в проходах и наспех вырытых нишах.

Младший лейтенант, обнаруживший две зенитные пушки и десяток минометов, бегал бегом и подгонял своих артиллеристов, которых под его началом уже насобиралось пару десятков.

– Теперь повоюем,– радовался он, любовно поглаживая ствол зенитной пушки.

– Эх, нам бы еще соляры где раздобыть,– вздохнул с сожалением смолящий самокрутку танкист, присевший на корточки рядом с Сергеем.

– За каким хреном тебе солярка?– не понял Сергей.

– Дак, вон видите там за изгибом две сосенки раскорячились, товарищ майор?

– Ну?

– Два Т-34 там стоят обсохших. Боекомплект в нулях конечно, но у нас рука не поднялась взрывать их и немчура пока не трогала. Видать трофеем уже считает. Баки заливай и вперед. Снарядов вон по калибру в овражке я видел в самый раз есть. Похоже, что наши и лежат. Может, по этому они их пока не рвут в клочья?