Очевидно, в этом он был неправ. И теперь ему придется заплатить за свою глупость.

— Как тебя зовут, второкурсник? — спросил Тодо, и уголки его губ немного приподнялись.

Оноде стало нехорошо при мысли, что, возможно, именно решение о том, что с ним сделать, вызвало эту улыбку на лице Тодо.

— О-онода, — прохрипел он. В горле болезненно пересохло, но он слишком боялся, что Тодо может заставить его говорить, даже если он решит не отвечать. — Сакамичи Онода.

— Ладно, Сакамичи Онода, — сказал Тодо, снова ткнув в него пальцем, в этот раз с холодной улыбкой и высокомерно поднятой головой, для полностью противоположного образа. — Советую тебе приготовиться к чрезвычайно мучительному и унизительному поражению.

Онода ожидал, что Тодо достанет палочку, чтобы подкрепить угрозу, но вместо этого слизеринский ловец только развернулся и быстро пошел прочь. Отойдя на несколько ярдов от Оноды, он остановился и взглянул через плечо.

Онода замер, ожидая худшего.

— О, и не забудь передать Маки-Маки привет от меня! — весело сказал Тодо и продолжил идти, оставив Оноду неспособным ни на что, кроме как смотреть ему вслед.

Онода не был полностью уверен, стоит ли в такой ситуации бояться за свою жизнь или просто признать, что он очень, очень запутан.

========== Глава 19: В которой Сакамичи Онода слишком эгоистичен ==========

Комментарий к Глава 19: В которой Сакамичи Онода слишком эгоистичен

Оноде вообще не везет.

Следующие несколько дней Онода провел беспокоясь о том, что он будет делать, если снова наткнется на Тодо в коридорах или в Большом зале во время еды, но с удивлением обнаружил, что тот, кажется, поддерживает дистанцию. Онода не знал, был ли это намеренный поступок со стороны Тодо или нет, но это было неожиданно — Онода не думал, что Тодо из тех, кто так быстро от чего-то отказывается, особенно если что-то так сильно его задело, как, по-видимому, задело место Оноды в команде Хаффлпаффа.

Но в любом случае он не мог сказать, что не благодарен за передышку. Ему было о чем беспокоиться помимо необходимости постоянно наблюдать за слизеринским четверокурсником, пытающимся поквитаться с ним или навредить ему. Особенно потому, что Тодо требовал ответа, почему Онода думал, что заслуживает места хаффлпаффского ловца больше, чем Макишима, а Онода не был уверен, что сможет придумать этот ответ.

Онода поделился своими тревогами с Имаизуми, когда они шли на трансфигурацию в следующий после первой тренировки Оноды по квиддичу вторник, хотя он сознательно не упомянул Тодо в своем описании случившегося. Он чувствовал себя немного виноватым за то, что нарочно скрывал информацию, особенно из-за того, что это, кажется, вошло у него в привычку в последнее время, но ему не хотелось без необходимости беспокоить Имаизуми. Не то чтобы Оноду действительно запугивали — не совсем, — и ему не хотелось, чтобы показалось, будто он делает много шума из ничего. Тодо не сделал ничего, кроме одной немного неясной угрозы, и, кажется, пока был удовлетворен на этом, так что не стоило создавать себе проблемы на пустом месте.

— Шунске? — спросил Онода. — Можно мне спросить кое-что?

— Хмм? — произнес Имаизуми, бросив быстрый взгляд на Оноду, перед тем как снова посмотреть на коридор перед ними. — Да, конечно. Давай.

— А, хорошо, я просто задумался, — начал Онода, неловко покрутив ремень сумки в попытке собраться с мыслями. — Ты когда-нибудь… получал что-то, чего тебе действительно хотелось, но потом очень жалел об этом?

Имаизуми молчал, и Онода нервно закусил губу. Решив, что, должно быть, не совсем ясно выразился, он продолжил:

— Это… должно сделать тебя по-настоящему счастливым, но когда ты наконец получаешь это, то не можешь быть таким счастливым, как должен… может, потому, что в глубине души ты знаешь, что не заслуживаешь этого?

Прошло несколько долгих минут, во время которых они продолжали идти по коридору. Наконец Имаизуми вздохнул с растерянным и — что более удивительно, — может, немного разозленным видом.

— Это о тебе и команде по квиддичу, так?

Онода не ответил, но это не имело значения, потому что его молчание определенно было сочтено утвердительным.

— Я думал об этом — ты был таким тихим в последнее время, и, если честно, я бы соврал, если бы сказал, что не ожидал этого, — сказал Имаизуми с усталым раздражением. — Ты думаешь, что недостаточно хорош. Верно?

Онода открыл рот для ответа, но не смог заставить себя сказать хоть что-то. Снова закрыл рот и просто кивнул.

— Тогда я не знаю, что тебе сказать, Сакамичи. Прости, — сказал Имаизуми, и хотя его слова были фактически резкими, тон был сочувственным. — Ты сможешь искренне поверить мне, если я буду успокаивать тебя? Если я скажу, что ты более чем хорош для хаффлпаффского ловца и что все причины, по которым ты думаешь иначе, только в твоей голове?

Онода решительно отвернулся.

— …Нет, не думаю, что смогу, — сказал он.

— Я тоже не думаю, — прямо сказал Имаизуми. — Тебе, вероятно, уже говорили это Наруко, Мики и Юске Макишима, так что я сомневаюсь, что мои слова как-то отличаются для тебя, неважно, верю ли я лично в это или нет.

— Но тогда… ты думаешь, что я совершаю ошибку, Шунске? — спросил Онода, безуспешно пытаясь скрыть беспокойство в своем голосе. — Что, если я действительно не заслуживаю быть в команде? Что, если я просто… просто был эгоистом и отнял позицию ловца у кого-то более способного?

Острый взгляд Имаизуми оборвал его возражения.

— Твоя команда приняла решение, и ты за него не отвечаешь, — сказал Имаизуми. — Но тебе решать, совершаешь ты ошибку или нет, соглашаясь на эту позицию. Больше никто не может судить об этом.

— О… — сказал Онода, пораженный серьезностью его тона. — Ладно, наверное, — сказал он, неуверенный, что еще он мог бы сказать на это.

Имаизуми вздохнул, увидев очевидно подавленное выражение лица Оноды.

— Извини, это, вероятно, не тот ответ, на который ты надеялся, — сказал он почти с сожалением. Однако после короткой паузы он неуверенно предположил: — Хотя если тебе это поможет… мой ответ — да.

— Что «да»? — спросил Онода, смущенный неожиданной сменой темы.

Имаизуми улыбнулся, но улыбка была почти печальной.

— Я всего лишь отвечал на твой первый вопрос. Мне случалось раньше получать что-то хорошее, что, как я думаю, я не заслужил… на самом деле, много чего.

— Правда? — с любопытством сказал Онода. — И что это было?

— Ну… — сказал Имаизуми и очевидно приумолк, и Онода принял это как знак, что он не намеревается продолжать, но, как ни странно, он продолжил. — Можно сказать, что почти все, что сейчас у меня есть достойного, я в какой-то мере не заслужил.

Озадаченный непонятным на вид ответом Имаизуми, Онода торопливо вставил:

— Уверен, ты слишком суров к себе — ты такой добрый, и такой умный, и талантливый — не думаю, что это эгоистично с твоей стороны — хотеть сохранить… что бы там у тебя ни было.

Имаизуми фыркнул, хотя даже не улыбался.

— Извини, я просто оценил всю иронию твоих слов, что я слишком суров к себе. И я оценил твою мысль, Онода, но тебе не нужно успокаивать меня. Я хорошо знаю, каким могу быть эгоистичным, и надеюсь, ты понимаешь, что я не особенно этим горжусь.

Онода понял.

Он задумался, знает ли Имаизуми, как много Онода понял.

Это был личный эгоизм Оноды — то, что заставило его остаться на позиции ловца несмотря на тот факт, что Аракита — его собственный товарищ по команде — явно недолюбливает его и не хочет, чтобы он был в команде, и на тот, что один из ловцов-противников уже сделал это своей миссией — позаботиться о поражении Оноды.

Тогда это эгоизм проявил себя в том противном чувстве в глубине души, когда он видел удаляющуюся спину Манами, убегающего после занятия, или когда он представлял того человека, который явно в последнее время завладел большей частью мыслей Манами.

Это было отвратительное чувство, и знание, что его ревность была необоснованной, сделало все только хуже.