— Я просто хочу поступить правильно, — сказал Онода, неуверенный, пытается ли он убедить Имаизуми или себя.

— Разумеется, — сказал Имаизуми, словно ничего другого не ожидал. — Уверен, ты скоро сообразишь как.

*

День матча Хаффлпаффа против Гриффиндора выдался ясный и безоблачный — не идеальные условия для квиддича, потому что сияние солнца делало поимку снитча затруднительной, но и не самые плохие, какие только могут быть.

По крайней мере, так сказал Оноде Макишима, подавая ему квиддичную мантию тем утром, а у Оноды не было собственного опыта, чтобы согласиться или опровергнуть утверждение, поэтому он просто принял это как факт.

Раздевалка была маленькая и переполненная, и, несмотря на негромкий разговор и бодрую на вид атмосферу, для поддержания которой некоторые члены хаффлпаффской команды прилагали усилие, в ней царило сильное напряжение. От него, казалось, не были защищены даже старшие и более опытные участники команды — Аракита, в частности, был откровенно раздражен, а лицо Макишимы было бледным, и он помалкивал, когда Онода замечал его краем глаза.

Онода, в свою очередь, был счастлив последовать примеру Макишимы и ни с кем не разговаривать, большей частью потому, что боялся, что его вырвет в ту же секунду, как только он откроет рот. Он натянул через голову новую мантию и лишь слегка запутался в рукавах, проскальзывая в непривычную одежду. Когда ему удалось сделать это самому, он украдкой оглядел комнату, ощупывая завязки, которые держали переднюю часть мантии, в попытке оценить, правильно они затянуты или нет.

— Тебе ничего не нужно с этим делать, — раздался голос совсем близко, и Онода удивленно обернулся, чтобы увидеть сияющее лицо Мики едва ли не в дюйме от своего. Он попятился и врезался в Макишиму, который удивленно ойкнул, потеряв равновесие.

— Эй, полегче, — сказал Макишима, когда снова выпрямился и поддержал Оноду рукой за плечи. — Ты же не хочешь получить травму до начала матча, верно?

Вместо того, чтобы задуматься над тем, что это звучало как намек, что он получит травму после начала матча, Онода повернулся к Мики и выдавил (только немного дрожащим голосом):

— Извини… Не нужно делать что?

— Не нужно перевязывать их, — сказала Мики, указывая на завязки, которые Онода теребил. — Они уже завязаны под тебя, и они в любом случае скорее для украшения. Ты уже разобрался с перчатками и защитой для рук? Это важная часть.

— Ох… нет, — признался Онода, бросая недоумевающий взгляд на то, что показалось связкой разных кусков кожи, разбросанных по скамейке рядом с тем местом, где он стоял. — Это… это что?

— Вот, я помогу, — нетерпеливо сказала Мики, хватая кусок с верхушки горки. Онода заметил, что свои она, кажется, уже надела, если защита для рук действительно так должна была выглядеть на человеке, а не в беспорядочной куче. — Это достаточно просто, когда разберешься, но поначалу дополнительная рука может помочь. Просто натяни перчатку вот так, — сказала она, просовывая руку Оноды в предназначенное для этого пространство, — и теперь, когда все, кажется, в порядке, ты можешь плотно застегнуть защиту для рук — но не слишком туго, ты же не хочешь прервать кровообращение в пальцах.

Онода постарался сделать как она сказала, но, несмотря на все его усилия, мало что смог застегнуть.

Его лицо горело от унижения — в придачу ко всему остальному он, по-видимому, был неспособен одеться самостоятельно — но Мики не казалась слишком озабоченной. Она просто взяла застежки из неловких рук Оноды и стала застегивать их сама.

— Вот это я и имела в виду, когда говорила, что с дополнительной рукой легче, — сказала Мики, и ее улыбка стала чуть добрее, чем раньше, когда она умело растянула защиту по всей длине его руки. — Я целую вечность училась делать это сама — постоянно приходилось просить Тодзи помочь. Это требует практики, вот и все.

Потом она застегнула защиту на другой его руке, и, закончив, сделала шаг назад и оценивающе оглядела его.

— Как тебе?

Онода попробовал согнуть пальцы, жесткая кожа скрипнула, протестуя против непривычного движения.

— Э, нормально, — сказал Онода. — Если ты не против моего вопроса, то почему мне это нужно? Единственный мяч, о котором я должен беспокоиться, — это снитч, и он слишком маленький, чтоб причинить настоящий… ущерб, разве нет?

— Это предосторожность, — весело сказала Мики. — Даже если охотники и загонщики не будут целиться прямо в тебя, это не значит, что ты не можешь иногда оказаться между ними и их действительными целями. Если ты преследуешь снитч, когда это происходит, и протягиваешь руку, а в нее влетает бладжер, ну — это слабая защита, но лучше, чем ничего. Их носит вся команда.

— О, — нервно сглотнул Онода.

Мики уверенно похлопала его по плечу, развеяв наступившую на мгновение неуютную тишину.

— Ну, Сакамичи, теперь ты действительно похож на ловца! Остальное за тобой.

— Я, ох… — он смущенно отвернулся, и со стороны наблюдавших за ними игроков раздалось несколько добродушных смешков.

Он задумался, понимает ли еще кто-нибудь, что ему это совсем не по плечу.

Когда они вышли из раздевалки и ступили на квиддчное поле, Оноду тотчас поразил вид трибун, заполненных людьми, которые взревели при появлении команд, пока воздух не зазвенел от их приветствий и аплодисментов.

Где-то вверху с этих трибун смотрел Имаизуми. Может, Манами тоже был где-то там и, может, даже приветствовал Оноду.

Онода сглотнул, следуя за своими товарищами к центру площадки как в тумане, пока его не вернуло в чувство неожиданное «Сакамичи!» прямо перед ним.

Кричавшего он узнал безошибочно, хотя и не видел его в ярко-алой квиддичной мантии Гриффиндора раньше. Как бы то ни было, она, без сомнения, ему подходила.

— Ты в порядке? — спросил Наруко, сжимая руку Оноды в своих ребяческим жестом, вероятно порожденным избытком адреналина и общим недостатком самосознания. — Не нервничай так, Сакамичи, ты будешь великолепен, обещаю!

Онода не был уверен, что положение Наруко позволяет ему обещать что-то вроде этого, но, как всегда, не мог не приободриться от абсолютной уверенности Наруко в нем. Ему даже удалось слегка улыбнуться, отвечая:

— Ты уверен, что тебе следует говорить это? Ты же знаешь, в этот раз мы играем друг против друга.

Наруко отмахнулся.

— Пффф, как будто это важно — мы друзья, а друзья на первом месте, даже если речь идет о квиддиче. Я просто хотел пожелать тебе удачи, — сказал он, поднимая перед собой кулак.

Онода нахмурился.

— Что ты делаешь?

— Ты не знаешь, как это — стукнуться кулаками? — недоверчиво спросил Наруко. — Конечно, нет, о чем я думаю — ладно, сожми руку в кулак… хорошо… а теперь как бы… стукни его, — сказал он, легко ударив своим кулаком по кулаку Оноды. — Ясно?

— Наверное, — сказал Онода, глядя на свой сжатый кулак, будто он мог ответить на его вопросы. — Чего я не понимаю, так это зачем.

— Оххххх, это все? — ухмыльнулся Наруко. — Я просто хочу поделиться с тобой моим духом, чтобы помочь тебе.

— Твоим духом?

— Ага, — весело сказал Наруко. — Ты выглядел обеспокоенным, а я понял, что у меня достаточно собственной смелости, и подумал, что ты, может, захочешь одолжить немного. Но только немного — это сильная штука, слышишь?

— О, — сказал Онода, слегка тронутый этим жестом. — Тогда спасибо тебе, Шокичи. Я… я в самом деле счастлив, что мы можем поиграть вместе в квиддич. Я просто хотел бы…

Чтобы мы могли играть в одной команде, лишь мысленно договорил Онода, но Наруко, кажется, все равно его понял, потому что успокаивающе похлопал по плечу.

— Не беспокойся, квиддич не страшный! — сказал он. — Все будет в порядке, и…

Внезапно Онода со смущением осознал, когда и где происходит этот разговор: это произошло, когда магически усиленный голос Канзаки прервал их беседу, отчетливо объявив, что «Мы начнем матч сразу же, как только гриффиндорский охотник соизволит вернуться на свою часть поля…»