Наруко фыркнул, с деланным безразличием отворачиваясь, чтобы изучить винтажную Серебряную стрелу в стеклянной витрине позади него.

— Поверю, когда увижу.

— Ну а до тех пор почему бы тебе не поверить мне на слово? — огрызнулся Имаизуми. — Я устал от этого разговора. Мы пришли, чтобы выбрать метлу для Сакамичи — можем мы это сделать, не углубляясь в мою личную жизнь?

— Господи, хорошо. Не надо злиться, — сказал Наруко, хмуро взглянув на Имаизуми.

— Есть идеи, что мы ищем, Сакамичи? — спросил Имаизуми у Оноды, который подпрыгнул, испуганный внезапным обращением.

— Э… не особо, — смущенно сказал Онода. — Просто что-нибудь… хорошее, думаю.

— Есть мысли о том, какого производителя ты предпочитаешь? Или о длине рукоятки? Или на какой позиции ты собираешься играть в квиддич? — спросил Имаизуми.

Онода почувствовал, что лицо заливает краска.

— …Нет.

Имаизуми вздохнул, и Онода не глядя мог сказать, что он закатил глаза.

— Тогда пойду захвачу каталог. Нам придется немного задержаться.

— Мне жаль, — попытался извиниться Онода, но Имаизуми лишь покачал головой.

— Нет, все в порядке, — сказал он. — Это же твоя первая метла, лучше мы потратим время, чтобы убедиться, что она тебе подходит, чем возьмем что попало.

Пока Имаизуми искал справочник, Онода и Наруко начали изучать модели метел на витрине. О каждой из них было не так много доступной информации, которую можно было бы использовать для справки, но Наруко указал на некоторые известные британские бренды, которые использовались для квиддича, — серии Нимбус, Чистомет, Комета и Молния. Все модели на витрине были идеальными, с безупречно ровными прутьями и хорошо наполированными деревянными рукоятками и были почти не похожи на школьные метлы. Онода попытался представить, как летит на какой-нибудь, и потерпел неудачу, даже несмотря на то, что сегодня собирался покинуть магазин с одной из них.

Может, потому, что он уже сомневался, что скоро станет одним из покупателей в магазине, человек, который рассматривал витрину со старинными метлами, теперь, кажется, большую часть времени наблюдал за ними. Он не был кем-то, кого Онода мог откуда-то знать — это был пожилой мужчина с длинными волосами, что, кажется, было модно среди некоторых волшебников, а его стиль одежды был сдержанным, хотя сами по себе вещи выглядели довольно качественными. Честно говоря, он мог быть почти кем угодно.

Онода не мог понять, почему этот человек проявляет такой интерес к нему и Наруко, но это заставило его чувствовать себя неловко, и в результате он придвинулся к Наруко поближе.

— Ты в порядке, Сакамичи? — спросил Наруко, отрываясь от метел, когда Онода задел его.

— Э-эм, да, — сказал Онода, безуспешно пытаясь успокоить тревогу Наруко улыбкой. Неудача, видимо, была вызвана тем, что получившееся у Оноды ни при каких обстоятельствах нельзя было принять за улыбку.

Сразу встревожившись, Наруко через пару секунд нашел взглядом замеченного Онодой мужчину, и его глаза угрожающе сузились.

— Эй, на что это ты, по-твоему, уставился? — поинтересовался Наруко громко и — по мнению Оноды — довольно грубо.

— Эй, — сказал Онода. — Все в порядке, тебе не нужно…

— Ни на что, в самом деле, — сказал мужчина раньше, чем Онода смог закончить, и его голос был скучающим и абсолютно непримиримым. — Мне просто не нужно думать, откуда исходит запах, если я вижу отродья Наруко, когда они выползают наружу, — он холодно взглянул на Оноду, — особенно когда они таскают с собой одного из своих грязнокровных питомцев.

Онода был слишком сбит с толку, чтобы ответить (хотя было вполне ясно, что их каким-то образом оскорбили), но Наруко опередил его до того, как он смог даже подумать о том, как на это ответить.

Наруко набросился на мужчину, яростно ощетинившись:

— Не смей так называть Сакамичи, ты, сукин сын! Я твою ебаную глотку порву!

Онода никогда в жизни не видел Наруко таким злым. Даже во время ссор с Имаизуми, какими бы жестокими они ни были, Онода не видел лицо Наруко до такой степени искаженным яростью.

— Чудесно, — сухо сказал мужчина, по-видимому не впечатленный угрозами Наруко. — Хотя от дворняги следовало ожидать мерзкого тявканья. Кажется, позволять себе истерики вместо разумной беседы — это тоже что-то вроде семейной черты.

— Клянусь, я…

— Ты — что? Несовершеннолетний использует магию, чтобы атаковать чистокровного волшебника посреди магазина? Пожалуйста, — сказал мужчина. — В любом случае я ухожу — понятия не имел, что здесь такой низкий уровень. Просто убедись, что хорошо приглядываешь за своим грязнокровкой — знаешь, они бесятся, если их не привязать как следует.

Наруко, кажется, приготовился к бою в любом случае, но мужчина просто прошел мимо него, как будто он перестал быть достойным внимания. Хотя мужчина и сказал, что уходит, Онода боялся вздохнуть, пока не услышал, как дверь открылась и снова закрылась, а крошечный колокольчик над ней насмешливо задребезжал.

— Ох, Шокичи…? — начал было Онода, но сразу же замолчал. Наруко выглядел ужасно, его глаза расширились от беспомощной злобы, а все тело напряглось и сжалось. Онода нервно задумался, раз за разом сжимая руки в кулаки, подходящий ли это момент для дружеского объятия или успокаивающей руки на плечо. Наруко, без сомнения, сделал бы это, если бы Онода был расстроен, но Онода был вовсе не уверен, что Наруко оценит этот жест, направленный в его сторону.

Наконец Наруко заметил неловкое присутствие Оноды, и эффект от этого последовал незамедлительно. Он заставил себя выпрямиться, глубоко и прерывисто вздохнул, и, когда он снова повернулся к Оноде, на его лице была улыбка, но в этом по-прежнему было что-то не так.

— Мне жаль, что тебе пришлось слышать это, Сакамичи, — сказал он нарочито бодро. — Чувак, я в самом деле ненавижу мудаков вроде этого, а ты?

Даже кто-то такой слабо разбирающийся в ситуациях, связанных с обществом, как Онода, мог узнать в этом очевидную попытку как-то облегчить ситуацию, которая ни в коем случае не было легкой. Взрослый незнакомец, в сущности издевающийся над ребенком в общественном месте — это не было нормальным, и хотя Онода не много понял из случившегося, он знал, что это правда. И что еще хуже, показное безразличие на лице Наруко говорило о том, что это не был единственный случай — такое бывало и раньше, он был уверен в этом.

Одной этой мысли было достаточно, чтобы ему стало плохо.

— Шокичи… — начал Онода, но Наруко быстро оборвал его натянутой улыбкой.

— Не беспокойся об этом, Сакамичи, — сказал он. — Это не твоя вина, а моя — черт, если бы меня здесь не было, он бы и не взглянул на тебя второй раз, так что… прости, в общем. — Он выдавил смешок. — Просто забудь, это ерунда.

Онода не хотел этого так оставлять, но, поскольку Наруко, кажется, не был заинтересован в том, чтобы давать дополнительные объяснения, он придержал язык.

— О, — сказал Наруко. — Я оценю, если ты не будешь упоминать об этом при других — особенно при Имаизуми. Можешь сделать это?

Онода неохотно кивнул, несмотря на нежелание.

— …Хорошо. Как скажешь.

На лице Наруко отразилось такое облегчение, что чувство вины у Оноды, за то, что он только согласился умышленно скрыть правду о чем-то от одного из своих друзей, сразу уменьшилось.

Вскоре после этого вернулся Имаизуми и нахмурился, заметив напряженную атмосферу.

— Что случилось? Думаю, я слышал громкие голоса из этого направления.

— Ничего не случилось, — сказал Наруко, абсолютно неубедительно рассмеявшись. — Нет, вообще ничего. У нас тут все нормально, верно, Сакамичи?

Имаизуми взглянул на Оноду в поисках лучшего объяснения, очевидно не доверяя поспешному ответу Наруко, но Онода смог только беспомощно пожать плечами, совершенно не зная, что еще можно сделать.

— Ты хотя бы принес каталог, про который говорил? — спросил Наруко.

Имаизуми с подозрением прищурился, но наконец кивнул:

— Да.