Онода нахмурился, чувствуя, что что-то упустил.

— О, — сообразил он. — Нет, они не используют настоящее оружие. Это всего лишь спецэффекты, чтобы выглядело более реалистично. Все актеры в полной безопасности.

— О. Хорошо, — сказал Имаизуми. Он не казался полностью убежденным, но явно старался поверить в объяснение Оноды. — Просто они выглядят в самом деле реальными.

Несколько долгих минут они смотрели фильм в тишине. Имаизуми, устроив подбородок на руках, всматривался в экран так внимательно, будто хотел найти какой-то глубокий смысл в — несомненно, запутанном — сюжете о бывшем полицейском, который противостоял группе гнусных преступников, чтобы вернуться к своей семье.

— Мне нравится музыка, — неожиданно сказал Имаизуми прямо посреди особенно напряженной серии действий, в результате которой злодей в кулачном бою взял верх над уже потрепанным и израненным главным героем.

— А? — спросил Онода.

— Музыка, — повторил Имаизуми. — Мне нравится, она… восхитительная.

Онода едва замечал музыку, сопутствующую сцене боя, но, когда Имаизуми упомянул о ней, он обратил внимание. Это была довольно обычная мелодия, и для Оноды она не звучала как что-то особенное. Но, похоже, определенно звучала так для Имаизуми.

— Если хочешь, я потом могу поискать саундтрек в интернете, — предложил Онода. — У тебя есть mp3-плеер или…?

Взгляд Имаизуми опустел.

— …Думаю, нет, — сказал Онода. — Может, я смогу подарить его тебе на следующее Рождество.

Когда герой счастливо воссоединился со своей семьей и по экрану поползли финальные титры (Имаизуми не хотел выключать фильм, пока они не дослушали звучавшую во время финальных титров мелодию до конца), они выбрали другой фильм с полки возле кровати Оноды и сунули его в DVD-плеер.

Фильм отличался от предыдущего — это был мультик, хотя и такой же дешевый, как первый. Ребенком Онода очень любил его, но теперь при просмотре начал задаваться вопросом о своем вкусе. Шутки были даже близко не такими смешными, какими Онода их помнил, персонажи были поверхностными и слабыми, а компьютерная графика заметно устарела с тех пор, как мультик вышел на экраны.

Но и в нем Имаизуми понравилась музыка, так что, по крайней мере, это не было полным провалом.

Им пришлось сделать паузу в середине просмотра, когда мама Оноды вернулась домой с пиццей, купленной по дороге. Она сердечно поздоровалась с ними, поставив еду на стол и сняв пальто, отправила Оноду налить им всем напитки и заставила Имаизуми сесть (поскольку он был гостем и она твердо решила удерживать его от забот по дому, несмотря на его стремление помочь). Когда все приготовления были сделаны, все трое уселись за маленький обеденный стол и начали есть.

Имаизуми в первый раз пробовал пиццу и, кажется, наслаждался ею, пока не сообразил, что не любит оливки и не начал доставать их из своих кусков, перед тем как есть. Было приятно ужинать вместе, даже если мама Оноды и чересчур усердствовала, наполняя тарелку Имаизуми каждый раз, едва он заканчивал жевать (потому что он был «слишком худеньким для растущего мальчика»), а Имаизуми был определенно слишком напуган тем, что он может обидеть маму Оноды отказом.

После того, как Онода и Имаизуми съели намного больше пиццы, чем им действительно было нужно, а немногие остатки были убраны, они смогли вернуться в комнату Оноды и досмотреть фильм, который начали. Потом они посмотрели еще фильм, и к тому моменту, когда он закончился, обоим было тяжело держать глаза открытыми. По молчаливому согласию они оба приготовились ко сну.

В первый день Онода предложил взять раскладушку себе, а свою кровать оставить Имаизуми. Он решил, что это будет наиболее удобное место расположения для Имаизуми, потому что тот, несомненно, привык к более роскошному месту для сна, и, несмотря на то, что кровать Оноды — плохая замена, она определенно будет лучше, чем раскладушка. Но, как бы то ни было, Имаизуми категорически настоял на том, чтобы спать на раскладушке, и не уступал, что бы Онода ни говорил, так что пришлось перестать поднимать этот вопрос, даже если Онода и чувствовал неловкость из-за того, что мог предложить первому другу в своем доме лишь такую убогую кровать. Если Имаизуми в самом деле было неудобно на раскладушке, как того опасался Онода, он никогда не подавал виду и не жаловался.

Когда оба были готовы, Онода щелкнул выключателем, забрался в кровать и натянул одеяло до подбородка, пытаясь устроиться поуютнее. Шорох покрывала на другой стороне комнаты свидетельствовал о том, что Имаизуми, вероятно, делает то же самое. Наконец все звуки затихли, и единственным доказательством, что Онода в комнате не один, был легкий и почти неразличимый звук человеческого дыхания.

Онода, возможно, заснул бы так — и он почти заснул, но ему помешал неожиданный звук в тихой в остальном комнате.

— Спасибо.

Онода услышал голос Имаизуми, хотя было слишком темно, чтобы видеть его лицо.

— За что? — смутился Онода. — Я ничего не сделал.

Несколько минут стояла тишина, потом послышался короткий вздох, и Имаизуми сказал еще тише:

— За сегодня. Мне… было весело.

Первым побуждением Оноды было извиниться — в самом деле, в этом дне не было ничего особенного. Онода был раздражающе труслив (и, вероятно, навязчив), когда они были в Косом переулке, а когда они вернулись, он не нашел ничего интереснее, чем поиграть в видеоигры и посмотреть фильмы, что он обычно делал и сам, даже если у него не было гостей.

Конечно же, Имаизуми просто проявлял вежливость, потому что никак не мог считать день вроде этого веселым.

Но… Онода подумал об удовлетворении, которое ощутил, найдя подарки для всех важных для него людей, о том, что теперь в его жизни есть другие важные люди, кроме мамы, и решил, что, по крайней мере, немного особенным этот день все же был.

И может, видеоигры и фильмы были чем-то привычным для Оноды, но для Имаизуми они были полностью новыми. Кажется, была разница между тем, чтобы смотреть и играть одному, потому что у тебя нет другого выбора, и тем, чтобы делиться этим с друзьями, потому что хочешь делать что-то приятное вместе.

— Мне тоже было весело, — наконец сказал Онода, уставившись в потолок. — Завтра… у меня есть еще фильмы, и у мамы тоже есть — больше романтические комедии и все такое, но в основном они хорошие. Можем посмотреть еще, если хочешь?

Послышался другой звук, будто Имаизуми просто повернулся.

— Буду рад, — последовал неуверенный ответ.

С чувством, что Имаизуми сказал то, что он хочет услышать, Онода закончил:

— Спокойной ночи, Шунске. До завтра.

— Спокойной ночи, Сакамичи, — ответил Имаизуми.

*

В рождественское утро Оноду и Имаизуми разбудил запах блинчиков и сосисок.

Поскольку у мамы Оноды был выходной, она решила приготовить завтрак для всех троих, и они поели вместе перед неизбежным походом к маленькой елке в гостиной. Или, что более значимо, к сложенным под ней ярко обернутым подаркам.

— Чай? Спасибо, Сакамичи, очень заботливо с твоей стороны, — просияла мама, изучая красивую коробочку с цветочным узором. — Не думаю, что когда-то пробовала этот сорт. Интересно, это один из тех травяных чаев, о которых говорят во всех журналах…?

— Эм, может, просто похож? — несмело предположил Онода. — Я просто подумал, что он хорошо пахнет.

Мама Оноды вдохнула аромат содержимого коробки и кивнула:

— Согласна, в самом деле хорошо. Может, я заварю немного, и мы сможет его попробовать.

— Это твой подарок, мама, тебе не обязательно делить его с нами! — запротестовал Онода.

— Чепуха! Если он мой, то я могу сделать с ним, что захочу. А я хочу разделить его с вами, — настояла она и отправилась на кухню с коробкой чая. — Я вернусь через секунду, открывайте пока свои подарки.

Онода сдался, чувствуя, что в этом споре ему не победить.

— Спасибо, Сакамичи, — сказал Имаизуми, бережно откладывая подарок Оноды — полную серию комиксов, которые он брал у Оноды последние несколько месяцев. — Я как раз думал, не стоит ли мне купить свой собственный набор, но не знал, где его найти.