— Ну… мне нужно написать эссе по зельеварению о важности… следования написанным инструкциям… — со стыдом признался Онода. На самом деле, эссе было задано профессором в качестве наказания, когда в конце занятия Онода сдал свой подгоревший и, несмотря на все его усилия, все еще слегка оранжевый образец зелья.

— Пш, потом сделаешь, — пренебрежительно сказал Наруко. — Хочешь полетать со мной? Я просто думал пойти потренироваться, и тебе тоже нужно много тренироваться, если ты хочешь попасть в свою команду в следующем году!

— Ох… ладно, — ответил Онода и на мгновение подумал, будет ли сегодня на квиддичном поле Манами. Сердце подпрыгнуло при мысли о том, чтобы увидеть слизеринского мальчика и, может, снова погоняться с ним. — Да, конечно — я потренируюсь с тобой, по крайней мере, немного.

— Какака, отлично! А ты, шустряк? Пойдешь, или боишься снова проиграть мне?

— Забавно, но я не могу припомнить, чтобы хоть раз проиграл тебе в полетах, — жестко сказал Имаизуми, но Онода сомневался, что даже в самом плохом настроении тот сможет устоять против перспективы потренироваться в квиддиче. — Хорошо. Я тоже пойду.

Хотя это было сказано тем же надменным тоном, которым Имаизуми по умолчанию говорил обо всем, в чем был замешан Наруко, Онода заметил в глазах Имаизуми крошечный проблеск чего-то, чего не было в последние пару дней, и поневоле слегка успокоился. А еще Наруко впервые намеренно попытался включить Имаизуми в их планы, и… да, вау, это было определенно ново и не было нежелательной переменой.

— Потрясно… Я рад, что ты наконец-то стал относиться к соперничеству между факультетами серьезно, шустряк, — сказал Наруко, по-приятельски обнимая Оноду за плечи, пока они продолжали идти по коридору. На секунду показалось, что он хочет сделать то же самое с Имаизуми, но он только слегка приподнял руку перед тем, как передумать и смущенно опустить ее назад. — Но я все еще летаю лучше тебя, — быстро сказал Наруко с небрежной бравадой, чтобы прикрыть свою кратковременную ошибку в оценке.

Имаизуми не подал вида, что заметил что-то — возможно, потому что действительно не заметил.

— Ты так говоришь, но я пока не видел, чтобы ты поддержал какое-то из этих утверждений убедительными доказательствами.

— Вооу, мудак-Имаизуми, кажется, снова оживился, — сказал Наруко. Хотя Онода подумал, что выглядит тот довольным. — Но в самом деле ты должен признать, что я был нааамного быстрее тебя, когда мы в последний раз летали вместе.

— Да, я согласен, что на прошлой неделе ты влетел в ворота с впечатляющей скоростью.

— Эй, единственная причина, по которой ты это увидел, была в том, что я был перед тобой! Знаешь, потому что ты проигрывал.

— Да, ты определенно выиграл гонку, чтобы стремглав врезаться в ворота. Как ни странно, это не то соревнование, проиграв в котором я буду переживать.

При виде перебранки своих друзей Онода улыбнулся про себя. Что бы это ни было, это было знакомо и, конечно же, предпочтительнее, чем Имаизуми, томящийся в мрачном молчании. Он все еще не выглядел полностью успокоенным, но тем не менее это было значительное улучшение.

Однако, как и все хорошее, это не затянулось.

— Снова вы трое, — вздохнул Канзаки, когда, открыв дверь комнаты для принадлежностей, увидел Оноду, Имаизуми и Наруко, нетерпеливо ожидающих на ступеньках. Его голос звучал раздраженно, но на лице была улыбка, и он, отступив в сторону, взмахом руки пригласил войти. — Почему-то я не удивлен. Дайте угадаю, три метлы для вас, ребята?

— Эм… да, — нервно сказал Онода. — Но на самом деле мы думали, нельзя ли будет взять еще и… принадлежности для квиддича?

Канзаки взглянул на Оноду с хитрым выражением на лице, которое очень живо напомнило Мики.

— О, прямо так? Я удивлен, мне казалось, ты не слишком хорошо чувствуешь себя в воздухе — или вообще не любишь летать, если честно.

По-видимому, Имаизуми и Наруко не были единственными, кто заметил летательные… проблемы Оноды. Но Онода мог только быть благодарным, что Канзаки, в отличие от его друзей, очевидно, не считал необходимым публично разбираться с этим от его имени.

— Я буду в порядке, — сказал Онода, думая о том, как чувствовал себя, когда летал с Манами. Теперь он в самом деле говорил правду — однажды ему удалось полетать удачно, и он сможет сделать это снова столько раз, сколько понадобится, чтобы научиться.

Должно быть, он говорил достаточно уверенно, чтобы рассеять чужие сомнения, потому что Канзаки усмехнулся ему с зажатой, как обычно, между его белых зубов зубочисткой.

— Тогда поверю тебе на слово, но вы двое, Имаизуми и Наруко… Онода по-прежнему начинающий, и ваша работа — присматривать за ним, понятно?

Имаизуми и Наруко неуверенно посмотрели друг на друга и немедленно отвернулись, когда случайно встретились глазами. Оба кивнули (во время этого старательно избегая смотреть друг на друга), и Канзаки, по-видимому, был удовлетворен.

— Хорошо тогда, — сказал он, хлопнув в ладоши. — Давайте посмотрим, что тут у нас.

— Так вы в самом деле дадите нам квиддичные мячи? — воскликнул Наруко с таким видом, словно внезапно наступило Рождество. — Вы самый лучший, мистер Канзаки! Мой любимый учитель!

— Спасибо, мистер Наруко, — веселым голосом сказал Канзаки, копаясь в огромной корзине неотсортированных спортивных принадлежностей. — Хотя, боюсь, я не могу с чистой совестью дать вам бладжеры — я не так уж спешу потерять работу, большое спасибо. И про снитч не спрашивайте — они дорогие, и у нас их ограниченное количество, так что я не могу рисковать потерять их. У меня тут есть защита для рук, и давайте посмотрим… я знаю, что где-то была пара старых квоффлов, может, еще мячи для гольфа… — Канзаки выглянул из своих раскопок. — Один из вас может посмотреть в чулане сзади, если хотите.

— Я могу, — сказал Имаизуми. — Что я должен искать?

— Там должен быть квоффл или два, в которых есть немного воздуха. Любой, не совсем разбитый и не из тех, что мы оставляем для тренировок или игр.

— Хорошо, — кивнул Имаизуми и отправился в чулан.

Онода наблюдал за Канзаки и Имаизуми, поэтому был встревожен, когда обратил внимание к Наруко и обнаружил, что тот хитро на него поглядывает, хотя и усмехается при этом.

— Эм… что такое? — спросил Онода, оглянувшись, чтобы убедиться, что рядом нет ничего, что могло бы быть истинной целью этого взгляда.

— А? Ничего особенного, Сакамичи, — сказал Наруко, ни капельки не смущенный, что его застали, когда он смотрел. — Просто я думал, что ты в самом деле говорил правду, когда сказал, что теперь хочешь научиться летать лучше и присоединиться к команде своего факультета.

— Ты думал, я вру? — спросил Онода.

Если совсем честно, он не собирался обвинять Имаизуми или Наруко, если бы они сразу усомнились в искренности его появившегося рвения к полетам, потому что для них эта перемена, вероятно, выглядела беспричинной. Для них было бы естественно быть осторожными.

Наруко пожал плечами.

— Не особо. Мне показалось, ты был честен с нами, но одно дело услышать, а другое — увидеть, так?

— О, — сказал Онода. — Да, думаю, так.

— И… не пойми меня неправильно, я правда счастлив, что ты счастлив, знаешь, но еще я просто думаю, что по-прежнему не знаю, что такого случилось, из-за чего ты изменил свое мнение, — сказал Наруко.

Ответ был легким: Манами. Манами случился.

Не то чтобы Онода не мог сказать об этом Наруко. Но рассказать правду о Манами неизбежно значило бы и указать, что Манами слизеринец. Онода был уверен, что именно эта деталь не понравится никому из его друзей.

Другая, меньшая его часть думала, не вызвана ли его неохота желанием оставить Манами только для себя, но эту мысль он отбросил, как чистую бессмыслицу.

— Э, ничего, в самом деле, — стараясь говорить обычно, ответил Онода. — Я просто… думаю, я учусь в довольно хорошем темпе, так что теперь чувствую себя увереннее?

Онода был уверен, что Наруко видит его насквозь, что заметит, что не так, но тот лишь просиял и хлопнул Оноду по плечу: