— Ага, с твоей стороны будет очень мило, если ты сам не будешь выбалтывать все, шустряк, мы все знаем, что секреты для тебя — заноза в заднице!
— Этот аргумент совсем ребяческий, и я отказываюсь на него отвечать, но просто хочу, чтобы ты понял, как смешно, что кто-то вроде тебя говорит такое кому-то вроде меня, — угрожающе проговорил Имаизуми. — Твоя постоянная неспособность держать рот закрытым — это главная причина, по которой никто никогда не доверит тебе ни кусочка важной информации.
— Вау, Имаизуми, я едва слышу тебя из-за того, насколько невероятно ребяческое было это утверждение, — сказал Наруко. — По крайней мере, я пытаюсь поддержать — тем временем ты просто сидишь тут и отпускаешь грубые комментарии, что, как я понимаю, является благородной чистокровной традицией, но ты думаешь о себе вместо Сакамичи, и…
— Кто что думает обо мне? — смутился Онода.
Наруко немедленно замолчал, отскочив от Оноды почти так же быстро, как и подбежал. Он улыбнулся так же, как и всегда, но что-то было не так.
— Что? Хах, ты, наверное, ослышался или что-то вроде, Сакамичи.
Наруко и Имаизуми обменялись взглядами, и Онода еще больше смутился.
— Это неважно, ты, должно быть, голоден, — резко сказал Имаизуми, указывая на место рядом с собой, которое только что освободил Наруко. — Садись с нами, пожалуйста, — добавил Имаизуми явно официальным тоном.
Садясь, Онода ненадолго задумался, не пропустил ли он чего-то важного в тот короткий отрезок времени, что провел с Манами, потому что с того момента, когда они расстались после квиддичного матча, он совсем перестал понимать, что происходит с его друзьями.
— Хорошая мысль, Шокичи, Шунске, — начал Онода. — Но ланч разве не закончился? Простите, я задержался дольше, чем думал, и…
— Умоляю, кто, по-твоему, твои друзья? — спросил Наруко, садясь едва ли не на стол. Покопавшись в сумке, он с победным шумом извлек небрежно обернутый салфеткой сверток и нетерпеливо положил его прямо перед Онодой.
Онода неуверенно развернул обертку и с облегчением не увидел внутри ничего более опасного, чем два слегка помятых корнуэльских пирожка. Ему стало неловко, что он ожидал чего-то… подозрительного, но его друзья были странноватыми, и он никогда не знал, чего от них ожидать.
— Не могу поверить, что ты просто бросил их в свою сумку, — брезгливо поморщился Имаизуми. — И почему ты здесь сидишь? Немедленно слезай, мы едим за столом.
— Заставь меня, — невозмутимо сказал Наруко, даже не пошевелившись, чтобы исполнить просьбу Имаизуми.
— Чего?.. ты бы так не сделал, если бы мы сидели за столом Гриффиндора!
— Ну… кто-то отказался, когда я предложил сесть за… как там… «грязный, покрытый микробами» стол моего факультета, — гадко улыбнулся Наруко. — Может, об этом следовало раньше подумать, шустряк?
— Ребята, — устало позвал Онода, и Имаизуми и Наруко мгновенно прекратили снова ссориться. — Спасибо, что приберегли для меня немного, — просто сказал Онода, не тратя силы на упрашивание их не ругаться.
Он откусил от первого пирожка — пирожок был холодный, но ничего другого он не ожидал. Он спокойно ел, пока ему не пришло в голову поинтересоваться, как он вообще может спокойно есть с такими друзьями, и он поднял голову посмотреть, что они делают.
Они смотрели друг на друга (неудивительно), но, кажется, было что-то более… значительное между ними, чем обычно. Наруко время от времени делал едва заметные беспокойные движения руками, обычно в сторону Оноды, а взгляд Имаизуми становился все более недоверчивым, пока он, раздраженно хлопнув себя по лбу и, кажется, приняв решение, не повернулся к Оноде.
— Сакамичи, — неловко начал он, слегка запнулся, заметив, что Онода уже смотрит на него, но все-таки продолжил. — Есть кое-что, что мы — что Наруко и я должны обсудить с тобой. Могу я говорить откровенно?
Онода нахмурился, снова смущенный официальным тоном Имаизуми, но кивнул, если уж Имаизуми, кажется, считал, что ему нужно разрешение Оноды, чтобы говорить.
— Хорошо, спасибо, — сказал Имаизуми, глубоко вздохнув. — Теперь, как бы мне это сказать… недавно я наблюдал за твоим поведением.
— Ох… ладно?
— Господи, шустряк, только ты можешь так кошмарно сказать. Напомни мне, почему именно ты должен объяснить это…
— Я наблюдал за твоим поведением в последнее время, — повторил Имаизуми, перебивая Наруко и раздраженно поглядывая на него, — особенно уделяя внимание твоему отношению к полетам и квиддичу, и то, что я видел, было не слишком ободряющим. Я беспокоюсь о тебе.
— Имаизуми… — посмотрел на него Наруко.
— …Мы беспокоимся о тебе.
Онода переглянулся со своими друзьями, недоумевая, что привело к этому.
— Я… это ценю, но в самом деле не понимаю, о чем вы говорите.
— Все нормально, Сакамичи, — сказал Наруко, усаживаясь на скамью рядом с Онодой и успокаивающе обнимая его за плечи. — Тебе не надо от нас прятаться… мы знаем, что изучать все эти магические штуки не так легко, и на тебя давит необходимость делать то, чего ты никогда не делал раньше, и позволь сказать: последнее, чего бы мы хотели, так это оказывать на тебя еще большее давление.
— Что?..
— Наруко и я, мы оба знаем, что ты боишься летать, — сказал Имаизуми, серьезно взглянув Оноде в глаза. — Поэтому, по моему пониманию, мы пытались помочь тебе научиться. Мы думали, что если ты улучшишь свое умение летать и привыкнешь к высоте, то будешь счастливее и свободнее в выборе более сложных интересов, вроде квиддича… До недавнего времени у нас было впечатление, что он тебя так же заинтересует, если ты научишься летать.
— Но потом, немного позднее, я стал замечать, что ты не выглядишь действительно заинтересованным, когда бы речь ни зашла о квиддиче, — сказал Наруко, и Онода понял, что его отсутствие интереса должно быть было очень очевидным, если даже Наруко это приметил. — И ты вел себя действительно странно после матча, будто пытался сбежать от нас или вроде того, поэтому мы поговорили об этом и поняли, что ты, возможно, в самом деле чем-то расстроен.
Онода вспомнил, как Имаизуми сказал ему «оставайся, сколько тебе нужно», когда Онода упомянул о желании уединиться. Конечно, Онода просто хотел увидеть Манами, но если Имаизуми и Наруко уже подумали, что он был расстроен, то теперь, оглядываясь в прошлое, они вполне могли подумать, что Онода хотел остаться один по совершенно другой причине.
— Вы думали, что мне нужно было побыть одному, чтобы… поплакать? — неловко спросил Онода. — Из-за квиддича?
— Нет, конечно нет! — абсолютно неубедительно сказал Наруко и ободряюще сжал плечо Оноды.
Онода не мог предвидеть, что у него будет такой разговор с его друзьями.
Хотя он не мог представить и что у него будут друзья, так что тут приходилось лететь вслепую.
— Сакамичи, — сказал Имаизуми, — я думаю, тебе будет важно знать, что Наруко и я считаем тебя своим другом полностью независимо от нашего интереса к квиддичу и полетам. И если ты делаешь то, что тебе неудобно, или стараешься показать, что интересуешься вещами, которые на самом деле не доставляют тебе удовольствия, ради нас, то я хочу, чтобы ты знал, что в этом нет необходимости и тебе не нужно больше себя заставлять.
Онода моргнул.
— В самом деле?
— Конечно! — воскликнул Наруко, почти обиженный явным сомнением Оноды. — Пойми, даже если ты сейчас решишь, что никогда больше не будешь летать и страстно возненавидишь квиддич, мы все равно будем твоими друзьями. Так что не беспокойся о полетах и всем остальном, если не хочется, потому что мы с тобой несмотря ни на что.
Они оба посмотрели на него с заметной решимостью в глазах, и Онода мгновенно потерял дар речи.
Его поразило, что друзья так точно поняли, какими всегда были его чувства по отношению к полетам и квиддичу, но в то же время и так ошиблись.
Онода действительно боялся того, как Имаизуми и Наруко могут отреагировать, если узнают, что он в самом деле не заинтересован в том, чтобы научиться летать, или не мог даже представить себя играющим с ними в квиддич. Этот вопрос задержался на задворках сознания в тот момент, как Онода впервые их встретил, и с тех пор не исчезал. Но когда они стали проводить больше времени вместе, он до такой степени потерял значение, что теперь услышать, что они останутся друзьями, даже если он никогда не научится любить полеты так же, как они, стало утешением, а не осуществлением невыполнимой мечты.
