— Я почти уверен, что они смотрят на тебя, Сакамичи, — моргнул Наруко.

— Что? — пискнул Онода. — Нет, я…

— Нет, я вполне уверен, что он прав — впервые, — сказал Имаизуми. — Ты заорал и из-за тебя весь стол затрясся. Это… сложно пропустить.

— О, — сказал Онода. — Ой, п-прошу прощения! — воскликнул он, обращаясь к заинтересованным — и раздраженным — взглядам, которые, как он заметил, были направлены в основном в его сторону. — Вы можете вернуться к своим делам, мне очень жаль, что я вас побеспокоил!

До того, как начать паниковать по-настоящему, Онода почувствовал, как чья-то рука тянет его за рукав мантии вниз, на скамью.

— Хватит, Сакамичи, — они все поняли.

— Согласен, — сказал Имаизуми, вытаскивая палочку. — Скорджифай. — Он направил ее на разлившиеся лужицы чернил, и они немедленно исчезли.

— Прости за чернила, Имаи… Шунске, — промямлил Онода, когда тот закрыл опустевшую бутылочку.

— Все в порядке, у меня есть еще, — сказал Имаизуми. — А ты?

— Да, не беспокойся, — ответил Онода, не в силах вздохнуть.

Имаизуми недоверчиво нахмурился:

— Ты все еще выглядишь… расстроенным.

— Ну… — Онода машинально крутил в руках бутылочку. — Я думаю, мне бы в самом деле хотелось, чтобы вы двое не ругались. Вы оба мне нравитесь, и — у меня раньше никогда не было друзей. Это так приятно, что я понравился вам обоим, и вы мне тоже, так что… Мне, наверное, грустно из-за того, что вы не нравитесь друг другу.

Наруко и Имаизуми переглянулись над головой Оноды, что было достижением — из-за невысокого роста Наруко они бы не смогли сделать это, если бы Онода сидел прямо, с поднятой головой, но он сгорбился — и их глаза смогли встретиться.

— Хорошо, — наконец согласился Наруко, поспешно отводя взгляд. — Я не буду вбивать в него хорошие манеры, если тебя это расстроит, — даже если он этого заслуживает, — добавил он многозначительно. — Не могу обещать, что мы станем друзьями или что-то вроде, но обещаю, что не буду калечить его.

— Ты меня не покалечишь, даже если постараешься, — парировал Имаизуми, но когда он повернулся к Оноде, его голос изменился. — И я тоже. Он мне не нравится, и ты уже знаешь, что я не считаю, что он обязательно должен быть твоим лучшим другом…

— Эй!

— Но если ты считаешь его своим другом, — продолжил он, — я постараюсь уважать это. Я не думаю, что мы действительно поладим, но я попытаюсь избегать конфликтов, если это возможно.

— Просто потому, что ты знаешь, что проиграешь, если дойдет до этого, — весело сказал Наруко.

— Итак, Онода, — чопорно закончил Имаизуми, очевидно предпочитая игнорировать рыжеволосого, — это приемлемо для тебя?

Онода вздохнул, вдруг почувствовав себя уставшим. Неутешительно, что двое его новых друзей, казалось, не способны были поладить или хотя бы попытаться подружиться друг с другом, но он предполагал, что это было лучшее, на что он мог сейчас надеяться.

Господи, ну кто же знал, что дружить так утомительно?

— Да, думаю так, — наконец сказал Онода. — То есть, я не могу заставить вас нравиться друг другу. Но если вы оба хотите общаться со мной, достаточно будет, если вы постараетесь друг друга потерпеть. Я правда очень рад, что так нравлюсь вам. Спасибо вам за это.

— О, конечно ты нам нравишься, — сказал Наруко и потерся об Оноду, как кот. Это было странно, но нельзя сказать, что неожиданно с его стороны. — Думаю, я не могу говорить за шустряка, но, по-моему, ты классный, Сакамичи!

— Я бы не проводил время с Сакамичи, если бы он мне не нравился, — безэмоционально сказал Имаизуми, копаясь в сумке, наверное, в поисках новой бутылочки чернил.

Онода едва сдержал вздох. По-видимому, все так и было. Он надеялся, что Имаизуми и Наруко найдут хотя бы маленький кусочек привязанности друг к другу — как бы глубоко он ни лежал — и от него проложат себе путь. Но пока этого не случилось, ему придется быть посредником между ними — чаще так, чем нет.

Кажется, по крайней мере, вчера им нравилось гоняться друг за другом. Может, если они смогут наконец играть в квиддич, они смогут и направить свои чувства в более позитивное, а не разрушительное русло?

Или нет, подумал он, вспоминая тяжелые черные шары — бладжеры — которые существовали только для того, чтобы ударять игроков или сбрасывать их с метел — или для того и другого. И он слишком ясно представлял, что такое опасное окружение может не слишком хорошо отразиться на соперничестве Имаизуми и Наруко.

Онода с сомнением посмотрел на ребят, сидевших по обе стороны от него. Наруко рвал свой пергамент на кусочки, комкал их и стряхивал Имаизуми на голову чаще, чем писал свое эссе по зельям. Имаизуми же снова погрузился в свою работу и, похоже, не обращал внимания на то, что происходит по соседству и тем более на крошечные кусочки бумаги, упавшие на него и застрявшие в волосах, как снежинки. Наруко сосредоточенно высунул кончик языка и нетерпеливо улыбался, когда ему удавалось приготовить и запустить очередную порцию бумажных снарядов, явно ожидая, что Имаизуми наконец заметит это и хоть как-то отреагирует.

Онода мог только представлять, чем это закончится.

Исполняя роль рефери для этих двоих и пытаясь как-то научиться летать достаточно хорошо, чтобы оставаться их другом, Онода ожидал, что будет очень занят в ближайшие месяцы.

*

Снова настал понедельник, и Онода приготовил себя к еще одной неделе занятий, на которых он почти ничего не понимал и узнавал только, как мало он на самом деле знает.

К счастью, это оказалась лучшая неделя из всех, что у него были до сих пор. Теперь, когда он мог считать Наруко и Имаизуми своими друзьями, он, по крайней мере, не сидел на занятиях в одиночестве. Когда у Хаффлпаффа и Гриффиндора были совместные занятия, Наруко всегда выбирал место рядом с ним и с воодушевляющим участием разделял его неспособность понять суть урока.

Также оказалось, что одним из совместных занятий была травология, и хотя Наруко и не был слишком хорош в ней, он безжалостнее, чем Онода, использовал ножницы и лопаты, и теперь, в качестве приятного разнообразия, Ядовитая Тентакула держалась от них подальше во время занятия, что, в свою очередь, позволяло уделять внимание уроку вместо того, чтобы поминутно оглядываться, не подползла ли она поближе.

Не меньше Онода ценил совместные занятия с Имаизуми. Мальчик с Рейвенкло был, как обычно, не особенно разговорчив, но иногда упоминал о своем прогрессе в чтении комиксов и тихонько рассказывал, что ему понравилось, а что — смутило, когда они заканчивали с приготовлением ингредиентов для зелий. Еще на общих занятиях у Оноды была возможность попросить у Имаизуми помочь с неясными моментами, так как Имаизуми, как правило, успевал во всем, и у него не было проблем с тем, чтобы помочь. И это очень успокаивало — даже если уроки были непонятными, Онода мог просто попросить Имаизуми объяснить ему позже.

Помогало и то, что Мики тоже была на всех занятиях. Хоть она и нечасто садилась рядом, но всегда находила время поздороваться и немного поговорить, и, несмотря на то, что Онода знал, что у нее есть более близкие друзья, ему было очень приятно, что она интересуется его жизнью. Он был должным образом представлен подруге Мики, Айе, которая, как оказалось, тоже была маглорожденной, как Онода. Поначалу она показалась немного неприветливой, но когда Онода сообразил, что это, вероятно, ее способ справиться с культурным шоком, который она пережила, впервые попав в волшебный мир, она показалась ему симпатичнее и он стал лучше ее понимать. Со временем и Айю он стал считать своим другом.

В целом Онода обнаружил, что теперь, когда у него есть люди, которых он может называть друзьями, дни полетели намного быстрее. В мгновение ока неделя закончилась, и снова наступило 6:00 субботнего утра, и Наруко врезался в него на выходе из гостиной Хаффлпаффа, обхватил его руками и начал распространяться о подготовке и полетах и том, чтобы «показать наконец шустряку, кто здесь главный».