Мысль о том, чтобы оттолкнуть Имаизуми снова так скоро, ему не нравилась. Следовало быть осторожнее.

Но оказалось, что можно было не беспокоиться, потому что Имаизуми просто посмотрел на него и спросил неожиданно неуверенным голосом:

— Если тебе… нужна помощь с твоим эссе, может, мы могли бы встретиться в Большом зале и поработать над ним?

Онода понадеялся, что его глаза не выскочат из орбит, и поспешил ответить:

— Правда? Это было бы великолепно, спасибо!

— Да, в самом деле? — ухмыльнувшись, спросил Наруко, пристроившийся за ними, видимо, по пути в гостиную своего факультета. — Отлично, я свое еще не начал. Очень мило с твоей стороны поделиться с нами глубинами твоего познания, шустряк.

Приветливое выражение на лице Имаизуми немедленно исчезло.

— Не с тобой, — сказал он. — Тебя никто не приглашал.

— Вы встречаетесь в публичном месте, тупица. Попробуй меня остановить, — язвительно ответил Наруко, закидывая рюкзак на плечо. Когда он повернулся к Оноде, вся его аура изменилась: взгляд потеплел, лицо перестало быть насмешливым как по — Оноде хотелось стукнуть себя за это наблюдение — волшебству.

— А с тобой, Сакамичи, мы позже увидимся. И я надеюсь, — голос понизился до ненатурального шепота, — что ты не помрешь со скуки с шустряком. Слышал, что пропаганда чистокровия ежегодно занимает третье место среди причин смерти ведьм и волшебников, после взрывов котлов и проклятых вещей. Уверен, если он начнет перечислять все ветви своего родословного древа, ты не забудешь заткнуть уши и заорать погромче, чтобы заглушить его…

— Я заставлю тебя замолчать, — прошипел Имаизуми и сделал несколько угрожающих шагов в сторону Наруко, который поспешно отступил, кривляясь на ходу.

— Увидимся, Сакамичи, Имаизуми, — сказал Наруко, издевательски протянув последнее имя, помахал на прощание и ушел.

Имаизуми несколько минут простоял в напряжении, сжимая и разжимая кулаки, прежде чем смог успокоиться и повернуться к Оноде.

— Ладно, — выдавил он, судя по всему решив сделать вид, что этого эмоционального срыва не было. — Встретимся в Большом Зале через… скажем, полчаса?

— Да, мне это подходит, — быстро ответил Онода. — Тогда я пойду к себе.

— Ладно. Мне, наверное, тоже надо, — сказал Имаизуми, оглянувшись по сторонам.

— Да, конечно.

— Хорошо.

— Эм… Скоро увидимся.

— Ага. Пока.

— …пока.

Онода надеялся, что их встреча в Большом зале будет не такой неловкой.

*

Неудивительно, что к тому времени, когда Оноде удалось найти дорогу в гостиную Хаффлпаффа, переодеться во что-то не пахнущее как клетка хомячка, почистить зубы (он забыл сделать это раньше), собрать все, что могло понадобиться для эссе по зельям, и найти дорогу назад в Большой зал, Имаизуми уже сидел за столом Рейвенкло, и оказалось, что у него есть приличная фора — если его неразборчивый почерк указывал на это.

Мгновенно разволновавшись из-за необходимости сидеть рядом с незнакомыми людьми, Онода с осторожностью направился к столу Рейвенкло. Ему не приходилось раньше сидеть за столами других факультетов, но он и не думал, что есть правила, которые это запрещают, — если бы они были, Имаизуми, скорее всего, знал бы и предупредил его. К тому же вокруг было не так много людей, которые могли бы пожаловаться на его присутствие за чужим столом. Завтрак убрали некоторое время назад, и за столами было всего несколько студентов. Они работали над домашними заданиями, болтали или играли в карточки. Атмосфера, в отличие от будних дней, была ленивой и расслабленной. Никто не нервничал, не торопился, и, возможно, никто не станет возражать, если первокурсник с Хаффлпаффа присядет за стол Рейвенкло.

— Привет… Имаизуми, — сказал Онода, слегка приподняв руку в приветствии.

Имаизуми поднял голову от своего эссе, заметил Оноду и пригласительно махнул пером.

— Ты задержался, — сказал он, когда Онода уселся рядом. Голос Имаизуми не был раздраженным, но Онода все равно почувствовал себя виноватым.

— Да, прости. Я все никак не разберусь с направлением.

— Все нормально, — спокойно сказал Имаизуми. — Выучишь на практике.

— Думаешь? — спросил Онода, неловко усмехнувшись. — Очень надеюсь, что ты прав. Иногда мне кажется, что все, что мы тут делаем, я должен со временем усвоить, но время проходит, а я так ничего и не понял.

Запоздало осознав, что ему, возможно, не стоит беспокоить Имаизуми своими пустяковыми жалобами, он быстренько закончил:

— В любом случае мне нужно поблагодарить тебя за то, что ты предложил помочь. Это действительно мило с твоей стороны — отложить свою работу, чтобы протянуть мне руку помощи, особенно учитывая, что я безнадежен в зельях.

Взглянув на Имаизуми снова, Онода заметил, что тот хмурится. Может, Имаизуми до сих пор злился на Оноду из-за чего-то?

— Онода, — наконец сказал Имаизуми, осторожно положив перо перед собой. — Я уже знаю, что ты маглорожденный. Я говорил, что ты можешь спрашивать меня, когда тебе нужно. Мне нетрудно объяснить.

— О. Спасибо, — смущенно ответил Онода. Казалось, Имаизуми старался восстановить те дружеские отношения, к которым они двигались до того, как он перестал разговаривать с ним.

Может, это ободрение убедило Оноду в том, что то, что он сделал в следующую минуту, было хорошей идеей.

После короткой паузы он выпалил вопрос, который вертелся на языке уже долгое время:

— Имаизуми, мы друзья?

Имаизуми напрягся всем телом, и Онода с опозданием сообразил, что из-за своего эгоизма поставил его в неловкое положение. Некоторые из сидящих рядом учеников с Рейвенкло услышали этот не слишком тихий вопрос и теперь с любопытством смотрели в их сторону.

С нервным смешком Онода замахал руками, как будто это могло отвлечь наблюдающих за ними.

— Это неважно, прости. Забудь, что я сказал.

Имаизуми снова посмотрел на свою работу, словно его интересовало только это, но потом глубоко вздохнул и расслаблено опустил плечи, перед тем как снова взглянуть Оноде в глаза.

— Я… боюсь, что я не самый… у меня не слишком много опыта с друзьями, — проговорил он неуверенно — очевидно, ему было трудно подбирать слова или заставлять себя произносить их. А может, и то, и другое. — Думаю, тебе это известно.

— Мне… что? — спросил Онода. — Почему ты думаешь…?

— Я знаю, что ты говорил с Мики, — ответил Имаизуми. — И я знаю, какая она. Думаю, мне было не по себе какое-то время, потому что я не знал, о чем она с тобой говорила и насколько это было обо мне. Но когда я говорил с ней, она рассказывала только о тебе, а значит, верно было бы предположить и обратное.

— О… о, — протянул Онода, сообразив, в чем дело. — Так ты поэтому… поэтому ты со мной не разговаривал? Потому что тебе не нравилось, что я… что-то знаю о тебе?

Онода вздрогнул, понимая, что если он и пытался не поставить Имаизуми в трудное положение, то явно не преуспел в этом.

— Можно и так сказать, — ответил Имаизуми, глядя в сторону. — Думаю, сейчас нет смысла отрицать. Даже если Мики тебе не сказала, эта мелкая рыжая угроза, без сомнения, все разболтала. Предполагаю, тебе известно, что я чистокровный.

Онода кивнул.

— И ты знаешь, что это значит?

— Думаю, да, — сказал Онода. — Мистер Канзаки рассказал мне о чистокровных, когда мы ходили в Косой переулок за вещами для школы. Поскольку я маглорожденный, он старался объяснить мне, почему происхождение из магловской семьи может стать проблемой в магическом мире.

— Тогда у тебя, скорее всего, есть неплохие познания о том, какая… репутация у нас здесь, основанная на том, кто наши родители, — сказал Имаизуми. — И моя репутация как чистокровного — как Имаизуми — не всегда хорошая. Этот Наруко придурок, но нельзя сказать, что он в целом неправ. Моя семья не особенно… скажем так, приветствует новые идеи или альтернативные точки зрения, и наша история — не то, чем я горжусь.

Имаизуми сделал паузу, но продолжил в тот самый момент, когда показалось, что он уже закончил: