— Э… прости, Нару… в смысле, Шокичи.

— Ты должен был, я целую вечность удивлялся, когда же ты покажешься, — пожаловался Наруко. — Мне ни разу не удавалось заметить тебя после распределения, потому что ты всего лишь лицо в толпе и ничем не выделяешься — кстати, над этим определенно стоит поработать — но все это может подождать. Так… — он задумчиво посмотрел на Оноду, — думаю, начать нужно с вопроса: как ты здесь оказался?

— Я… — Онода сглотнул, стараясь не смотреть вниз. К несчастью, пришлось вместо этого смотреть на Наруко, и Онода не знал, сможет ли он, глядя тому в лицо, признать, что его беспокоит.

Но, хотел он этого или нет, Наруко выжидающе смотрел на него, и поскольку он помог, то, вероятно, заслуживал ответа.

— Я… Я думаю, что боюсь высоты, — с трудом выдавил Онода.

Наруко расплылся в широкой улыбке и издал такой звук, словно его душил смех. Онода почувствовал, что его лицо пылает от стыда, но до того, как он окончательно смутился, Наруко пренебрежительно махнул свободной рукой:

— Не, не, все нормально… Я не над тобой смеюсь, но… ничего себе способ заявить об очевидном.

Онода не совсем понял, как это связано с тем, что Наруко смеялся не над ним, но не успел как следует обдумать, прежде чем Наруко снова продолжил:

— Хотя ладно, многие поначалу боятся летать. Нужно время, чтобы привыкнуть — поэтому в Хогвартсе проводят занятия для первокурсников. Важно стараться, даже если тебе и страшно, и в следующий раз будет легче.

Кажется, Наруко ждал ответа, и Онода попытался неуверенно кивнуть, покрепче хватаясь за чужую мантию.

— Думаешь, ты готов попробовать спуститься? — спросил Наруко.

— Н-наверное, — пролепетал Онода.

— Пф, все будет нормально, — подбодрил Наруко. — В конце концов у тебя есть я, и не хочу хвастаться, но я чертовски хорошо летаю.

Онода был не в силах приоткрыть глаза, и поэтому не мог увидеть, как Наруко летал сам по себе, но, как выяснилось, в нем не было ни капли неуверенности, которая была в Оноде. Сидеть на метле, летящей в воздухе, для Наруко, по-видимому, было так же удобно, как и на скамье в Большом зале. Онода не особо представлял, как выглядит правильное управление метлой, но подозревал, что то, как делает это Наруко, очень близко к этому — если не лучше.

С помощью него Оноде удалось совершить постепенный ровный спуск на землю. По сравнению с подъемом приземление вышло очень мягким, но, как только ступни Оноды коснулись земли, его ноги, которые тряслись без остановки все то время, пока он был в воздухе, выразили свой протест и подогнулись. Онода свалился на землю и, поскольку он все еще держался за мантию Наруко, утянул и его за собой.

Онода не осознавал тот факт, что все это произошло на виду у целого класса, пока не прибежал обеспокоенный Канзаки и Онода не увидел, что взгляды его одноклассников сосредоточены на нем и Наруко.

Случилось именно то, чего он так не хотел.

— Онода, ты в порядке? — спросил Канзаки, опускаясь рядом с ними. Онода заметил, что Каназки впервые за все время не обратился к нему по имени. — Что-нибудь болит? Почему ты не спустился с остальными?

— Потому что… — проговорил Онода, не в силах встретить взгляд Канзаки и увидеть в нем разочарование, — я… испугался. Как-то так. Мне очень жаль, я обещаю в следующий раз стараться лучше!

Канзаки положил ладонь ему на плечо.

— Ничего, я не собираюсь злиться за то, что тебе было страшно в первый раз на метле. Я тоже виноват, если бы я раньше сообразил, что что-то не так, то быстрее прилетел помочь тебе.

Онода невольно кивнул, не уверенный, что от него ожидают ответа, но Канзаки все равно успокаивающе улыбнулся.

— Думаешь, у тебя получится летать остаток урока, или ты бы хотел взять передышку и посмотреть с земли?

Не желая сейчас садиться на метлу, даже если бы от этого зависела его жизнь, Онода решительно сказал:

— С земли, пожалуйста.

Канзаки кивнул и еще раз сжал его плечо, прежде чем убрать руку. Потом он повернулся к Наруко, и выражение его лица стало более жестким.

— А теперь ты. Наруко, верно?

Наруко как раз пытался подняться на ноги; он осторожно взглянул на Канзаки, когда услышал свое имя.

— Ага, — сказал он.

— Я дал всему классу конкретные указания: после того, как оттолкнетесь от земли, сразу вернуться назад,— сказал Канзаки. — Что из этого заставило тебя снова оттолкнуться, когда ты вернулся?

— Эммм… Мистер Канзаки, могу я… — запротестовал Онода.

— Не вмешивайся, Онода, — строго сказал Канзаки, отметая его попытку.

Наруко нахмурился.

— Сакамичи нужна была помощь! У него возникли проблемы со спуском, и я знал, что могу дать ему руку, поэтому…

— Неважно, насколько хорошо ты уже летаешь, Наруко. Ты все еще ученик в моем классе, и пока ты здесь, ты подчиняешься правилам, как и все остальные, — продолжил Канзаки. — То, что у тебя больше опыта в полетах, чем у других, вовсе не дает права показывать это. В следующий раз, когда ты подумаешь, что кому-то нужна помощь, скажи мне, и я помогу им, понятно?

Наруко ярко покраснел от смеси смущения и ярости и пробормотал:

— Да.

— Отлично, если ты понял. За неподчинение мне пять баллов с Гриффиндора…

— …Эй!

— …и отработка.

— Но это…

— …Начинать сейчас, — закончил Канзаки. — Буду рад видеть тебя на занятиях на следующей неделе, если к тому времени ты сможешь доказать мне, что поддерживаешь решение следовать правилам. У меня есть большая коллекция спортивных… ну, скажем, ‘реликвий’, которые нужно рассортировать. Через секунду приступишь к работе.

Канзаки заговорил, теперь обращаясь к другим ученикам:

— Что касается всех остальных, это была отличная первая попытка стартовать и приземляться. Если вы сможете сесть и тихонько поговорить между собой несколько минут, пока меня не будет, то скоро мы продолжим. И если я увижу кого-то в воздухе, когда вернусь, или услышу, что вы летали, пока меня не было, вы присоединитесь к мистеру Наруко на отработке, это я могу сказать прямо сейчас.

Ученики с Гриффиндора и Хаффлпаффа беспокойно зашевелились, а лицо Наруко исказилось от раздражения при резком замечании.

— Ладно, Наруко. Иди за мной.

Наруко сердито сунул руки в карманы и пошел, топая, как малыш, которому отказали в желанной игрушке. Но судя по завистливому взгляду, который он бросил на других учеников, так и стоявших со своими метлами наготове, это не было неточным сравнением. Казалось, он готов сделать все, чтобы снова полететь.

И пока они не отошли на значительное расстояние, Онода не сообразил, что так и не поблагодарил Наруко за помощь.

*

В тот день Онода просидел в одиночестве у входа в комнату для принадлежностей возле квиддичной площадки почти два часа, сложа руки и ожидая, пока закончится отработка Наруко.

Когда Наруко наконец появился, он казался непохожим на того непоседу, которого узнал Онода. Может, свет так падал, но выглядел он более… унылым, чем обычно. Он не улыбался и, хотя это, возможно, из-за покрывшей его пыли, даже его волосы выглядели тусклее и не такими яркими, как сегодня же раньше.

Зрелище было неприятное, и Онода внезапно подумал, было ли это хорошей идеей — попытаться встретиться с Наруко сразу после того, как он получил отработку и пропустил полеты из-за Оноды. Как бы то ни было, он почувствовал на себе взгляд Наруко до того, как принял решение не усугублять ситуацию и сбежать, так что было уже поздно.

Глаза рыжего мальчика широко раскрылись в неподдельном удивлении.

— Сакамичи… ты меня ждал?

Онода неловко поерзал.

— Э… да, ждал, — сказал он, рассеянно потирая затылок.

— Уроки полетов должны были давно закончиться.

— Ага, так и есть.

— Пф, разве у тебя нет занятия получше, чем ждать меня, Сакамичи? — спросил Наруко, но Онода видел маленькую искру, промелькнувшую в чужих глазах. Наруко определенно было приятно, что его ждали, словно внимание Оноды было чем-то желанным для него. — У тебя есть друзья?