Пока они выбирали метлы, наконец показались гриффиндорцы. Они пришли оживленной толпой в алом и черном, и большинство из них, как оказалось, не могли устоять на месте — видно, уроки полетов повысили энтузиазм этой и без того активной группы. Их поприветствовали так же, как и Оноду и его одноклассников, а потом направили занять место возле одной из метел.
В какой-то момент Онода заметил Наруко (неудивительно, но он был одним из тех, кто не мог стоять спокойно), и тот, подобно Мики, не обратил внимания на то, какой бугристой или потрепанной будет его метла. Он остановился возле одной, слегка покачиваясь на носочках в нетерпении.
— Хорошо, — обратился к ним Канзаки, когда все нашли себе метлы. — Если каждый стоит возле метлы — нет, две метлы брать нельзя, это противоречит нашей цели, — я хочу, чтобы вы все вытянули правую руку и сказали «вверх»!
Онода с сомнением посмотрел на свою метлу, выставил руку и крикнул «ВВЕРХ!» так повелительно, как только мог, но добился лишь того, что метла жалко дернулась на земле.
Онода не был поражен еще одной — самой легкой на данный момент — неудачей, но когда он осмотрелся, то все же удивился тому, что многие оказались в том же положении, что и он. Было много учеников, у которых метлы едва перевернулись, как у Оноды, были и те, чьи метлы не двинулись вовсе.
Естественно, у нескольких человек метлы прыгнули прямо в их протянутые ладони с первой попытки. Одним из них был Наруко, и, как мог видеть Онода, Мики была вторым. Они выглядели довольно нетерпеливыми, что, в общем-то, было ожидаемо от Наруко и не совсем — от Мики.
Потребовалось несколько попыток, чтобы заставить метлу неохотно подняться на уровень его руки (и если быть совсем честным, он немного опустил руку, чтобы наконец схватить ее), но вскоре Онода и его одноклассники держали метлы наготове.
Осталось недолго.
У Оноды скрутило живот, когда Канзаки открыл рот, чтобы снова заговорить.
— Ладно, кажется, все наконец держат свои метлы, это хорошо… не нужно беспокоиться, мы собираемся делать все по правилам. Я знаю, некоторые из вас, вероятно, уже летали раньше, но сегодня мы начнем с самого легкого, что подходит тем, кто не летал.
Несколько минут Канзаки показывал первокурсникам, как надлежит взбираться на метлу и где располагать руки на рукоятке. Потом в последний раз осмотрел их и кивнул, по-видимому удовлетворенный.
— Кажется, мы все готовы начать. Есть еще вопросы?
Вопросов не последовало, и многие ученики проявляли нетерпение, поэтому Канзаки продолжил:
— Отлично, я надеюсь, всем ясно, что вы должны делать. Когда я дуну в свисток, я хочу, чтобы вы все посильнее оттолкнулись от земли. Убедитесь, что держите метлу прямо, затем, как только ваша метла медленно поднимется, я хочу, чтобы вы продержались в воздухе пару секунд, потом наклонились вперед и медленно вернули метлу на землю. И я сказал, медленно. Если я увижу, что кто-то намеренно делает что-то помимо того, что я описал, он будет наказан. Мне все равно, как вы, по вашему мнению, хороши, насколько мне известно, тут все начинающие, и безопасность прежде всего, так?
Собравшиеся первокурсники кивнули.
— Тогда по моему сигналу… — сказал Канзаки и подул в свисток.
Все первокурсники оттолкнулись от земли одним (более или менее) синхронным движением. Онода, пытаясь не замечать дрожь в руках и ногах, заставил себя оттолкнуться так сильно, как только мог, и когда он почувствовал, что твердая поверхность исчезла из-под ног и это легкое ощущение в животе — как будто он в лифте, несущемся вверх, — он сразу понял, что все это было огромной ошибкой. Открывать письмо, покупать принадлежности, ехать в Хогвартс — все было ошибкой, если привело к этому.
Он изо всех сил старался держать метлу прямо, как говорил Канзаки, но по какой-то причине — его дрожь, или недостаток уверенности, или что-то еще — Онода чувствовал себя невероятно нестабильно в момент подъема. Тот конец, где были прутья, норовил наклониться ниже, чем следовало, и Онода чувствовал, что медленно сползает назад. К тому же метла слегка кренилась из стороны в сторону, и это вызывало в его голове ужасную картину: метла полностью переворачивается и он оказывается висящим вниз головой в воздухе.
Но, несмотря на постоянные сомнения в стабильности метлы, настоящий ужас он испытал, только посмотрев вниз.
Земля казалась пугающе далекой.
Онода словно окаменел. Внезапно он в полной мере осознал тот факт, что парил в воздухе безо всякой поддержки, и единственное, что удерживало его от падения, — это подержанная старая метла с волшебным заклинанием на ней. Несколько месяцев назад он вообще не верил в волшебство, а теперь должен доверить ему свою жизнь?
Биение сердца отдавалось в ушах, а дыхание стало тяжелым и прерывистым. Он смутно осознавал, что остальные одноклассники, парившие рядом с ним, начали спускаться, но сам он был не способен сделать необходимые движения, чтобы последовать за ними. Нет, ведь для этого нужно посмотреть на землю и наклонить метлу, а Онода определенно не хотел делать ничего из этого. Что, если он будет спускаться слишком быстро и разобьется? Что, если он наклонит метлу (которая и так качается) слишком сильно и соскользнет?
Ну уж нет, думал Онода, зажмуриваясь. Так рисковать он не будет.
Он сжал метлу крепче и попытался посильнее наклониться к рукоятке, надеясь, что это поможет чувствовать себя безопаснее, но, к несчастью, эффект оказался прямо противоположным. Едва он сместил вес тела вперед, как понял, что метла, которая, по крайней мере, до этого парила в одном месте, тоже устремилась вперед.
О нет. Нет, нет, нет, нет, нет…
Метла медленно, но уверенно стала набирать скорость, и Онода решил, что для него все кончено. Он понятия не имел, почему метла решила двигаться, почему сама по себе набрала скорость или что ему сделать, чтобы остановить ее, но был абсолютно уверен, что ему не пережить падения с такой высоты и что он не сможет держаться так вечно.
Оказалось, что ему не пришлось долго об этом беспокоиться, потому что через пару минут он во что-то врезался.
Поначалу Онода запаниковал, испугавшись, что будет сбит с метлы, но, во что бы он ни врезался, это было слишком мягким, чтобы сбить его, и лишь хорошо притормозило его движение вперед. Не задумываясь, он ухватился за это и обнаружил, что его руки держат что-то вроде толстой ткани.
Он крепко держался за то, что остановило его на несколько мгновений, наслаждаясь вновь обретенным ощущением стабильности, пока до него не дошло поинтересоваться, за что же именно он держится. Его глаза были все еще закрыты, но он заставил себя приоткрыть их достаточно, чтобы увидеть свое окружение.
И обнаружил, что то, за что он ухватился, одето в хогвартскую мантию, — он врезался в человека.
— Я в-в вас в-врезался? — пролепетал Онода, понимая, что только что столкнулся, а потом вцепился в другого ученика. — Я помешал вам! П-прошу прощения…
— Не, все в порядке — все уже приземлились. Я просто подумал, что у тебя могут быть проблемы, и вернулся!
Онода отодвинулся подальше, пытаясь понять, кто перед ним. Он не мог повернуться так, чтобы бегло взглянуть на чужое лицо, но заметил волосы, и этого оказалось достаточно.
Онода был абсолютно уверен, что есть только один человек в Хогвартсе с такими бесстыдно рыжими волосами.
— Первое правило полетов — наклоняясь вперед и крепче сжимая рукоять, ты ускоряешься, Сакамичи, — сказал Наруко, и Онода почти слышал улыбку в его голосе. — Поэтому если ты нервничаешь, тебе, вероятно, лучше не делать то, что ты только что сделал.
— Н-Наруко? — не веря, дрожащим голосом спросил Онода. Он слегка оттолкнулся и смог увидеть лицо Наруко получше, но все еще отчаянно хватался за его мантию, словно от этого зависела его жизнь.
Крепче придерживая Оноду для большей уверенности, Наруко надулся:
— Я же вроде говорил тебе называть меня ‘Шокичи’. Мы ведь не незнакомцы! И вообще, разве я не сказал найти меня, когда приедешь в Хогвартс? Ты все еще должен мне конфеты, знаешь ли, и мои процентные ставки могут круто подскочить.
