Имаизуми был другом Оноды — одним из его самых лучших и близких друзей. Это было несомненно. Имаизуми был немногословным, неловким и способным, и слишком крутым, чтобы водиться с кем-то вроде него, но он все равно делал это, как будто для него не имело значения, что он принижает себя этим и может найти кого-то получше. Имаизуми всегда был для него хорошим другом.
Но, несмотря на то, что Имаизуми мог протестовать против своей чистокровной семьи и воспитания, Онода больше не мог отрицать, что видел в Имаизуми и то, и другое с несомненной ясностью.
— Ты уже закончил свое эссе об использовании мандрагоры в зельях? — нарочито обычным голосом спросил Имаизуми.
Онода моргнул из-за вынужденной перемены предмета.
— Эм… нет еще, — признался он.
— Надо к понедельнику, ты знаешь.
— Ага, я знаю, — сказал Онода. Такой обыденный разговор показался ему почти нереальным, потому что домашняя работа по зельям определенно занимала в мыслях их обоих последнее место. Но Имаизуми спросил, и Оноде ничего не оставалось, кроме как подыгрывать — по крайней мере, это лучше, чем тишина. — У меня были проблемы с исторической частью… в «Тысяче магических растений и грибов» раздел про мандрагор не содержит ничего, что бы мы не проходили в классе, так что…
— Для эссе на втором курсе тебе надо поискать побольше. Я нашел несколько хороших книг в библиотеке, когда писал мое. Могу показать тебе, если хочешь.
Какая-то нотка в его голосе была натянутой, как колючая проволока, и Онода очень хорошо понимал, что Имаизуми намеренно старается отвести внимание от того, что произошло между ним и Кавадой в коридоре.
Онода знал, что ему не следует забывать про подслушанное, как для своего блага, так и для Имаизуми, но это был ужасный день в завершение и без того ужасного месяца, и беспристрастное и закрытое выражение лица Имаизуми сказало Оноде, что любую битву, которую он начнет против Имаизуми, ему не выиграть.
И Онода был вымотан, поэтому вопреки своим убеждениям он решил оставить все как есть хотя бы в этот раз.
— Хорошо, спасибо, — сказал он. — Я был бы очень благодарен.
========== Глава 21: В которой Сакамичи Онода не одинок ==========
Комментарий к Глава 21: В которой Сакамичи Онода не одинок
Почти-затишье перед бурей.
— Думаю, это выглядит вполне неплохо…
— Чего? Эй, это отлично! Теперь…
— Для плохой адаптации истории жизни Мерлина под дневную радио-драму, — перебил Имаизуми, хлопнув пергаментом об стол. — Только не говори, что все это из учебника. Ты вообще хотя бы читал?
— Я читал… кое-что. И все в любом случае уже знают историю Мерлина, так какой в этом был смысл? — упрямо сказал Наруко. — Уверен, в учебнике в основном то же самое.
Имаизуми вздохнул, насмешливо кривя губы за просматриванием работы Наруко еще раз.
— Единственное, что во всем твоем сочинении правильно, — это написание имени Мерлина.
— Да ладно, придурок, я серьезно.
— И я тоже, — сказал Имаизуми. — Посмотри… ты утверждаешь, что «Мерлин, после того, как избежал преследования со стороны своих магловских врагов, наконец сбежал с Бебхинн, любовью своей жизни…»
Наруко схватил несчастную работу и, хмурясь, просмотрел ее еще раз.
— И что? Я не…
— Бебхинн — это имя лошади Мерлина, ты, идиот, — устало сказал Имаизуми. — Его. Лошади.
Наруко открыл и закрыл рот в негодовании, но потом оскорбленное выражение на его лице превратилось в вынужденную задумчивость.
— Это… — сказал Наруко, — на самом деле может объяснить некоторые из… запутанных и вызывающих беспокойство частей дальше в книге.
— Представляю себе, — сказал Имаизуми, потирая виски. — Перепроверь факты — и ради бога в этот раз читай книгу как следует — и перепиши свое эссе, и может, если тебе повезет, у тебя все-таки получится наскрести на проходной балл за этот курс.
— Боже, да зачем так грубо, — обиделся Наруко, хотя, по крайней мере, соизволил вытащить учебник и долистать до соответствующих страниц, уныло глядя на мелкий текст.
— Ты должен быть благодарен уже за то, что я просмотрел твою домашнюю работу, — неприязненно парировал Имаизуми. — Не могу поверить, что такой мусор ты сдаешь постоянно.
— Пошел ты, шустряк. Не все мы не знающие жизни ботаны вроде тебя — у крутых ребят вроде нас есть много вещей получше, чтобы тратить на них время, чем домашняя работа, верно, Сакамичи?
— А, что? — спросил Онода, вернувшийся в реальность, когда прозвучало его имя. Несколько минут он то выныривал из своих мыслей, то погружался в них с головой, слыша разговор, но не вникая в значение слов, так что, когда к нему вдруг обратились, он был застигнут врасплох.
— Нечего прикрываться Сакамичи только потому, что не можешь работать как следует, — сказал Имаизуми. — Он, по крайней мере, кажется, действительно думает хоть немного над своим эссе.
По правде говоря, Онода не думал — скорее под видом работы над своим заданием мысленно пытался выгрести из трясины проблем. Ему удалось написать лишь жалких две строчки за последний час.
— Э… да, — застенчиво сказал Онода. — На самом деле, прямо сейчас у меня не очень хорошо идет? Наверное, я… отвлекся.
— Ага! — сказал Наруко, поворачиваясь к Оноде с диким блеском в глазах. — Матч Хаффлпафф против Слизерина будет завтра, так? Давай, Сакамичи, ты должен выиграть его для меня! Если ты не сделаешь это, кто тогда сможет окончательно стереть эту уродливую ухмылку с лица шустряка?
— Не дави на него, идиот, — сказал Имаизуми. — Дай ему сосредоточиться на игре, прежде чем предъявлять требования насчет финала.
Квиддич по множеству причин был последней темой, которую Онода хотел обсуждать в этот момент с друзьями, но поскольку это были Имаизуми и Наруко, было неизбежно, что ее в конце концов поднимут.
Имаизуми не стал относиться к Наруко как-то по-иному после злополучного матча Рейвенкло против Гриффиндора — не особенно. Постоянные перебранки все еще присутствовали, и Имаизуми мог быстро отразить язвительное оскорбление, если его провоцировали, и только в моменты спокойствия Онода замечал, что что-то изменилось.
Тогда как раньше Имаизуми и Наруко практически возвели в ранг искусства игнорировать друг друга, пока заняты чем-то другим, теперь Имаизуми время от времени украдкой поглядывал в сторону Наруко, когда был уверен, что его не заметят. Он выглядел отчего-то раздраженным, делая это, и Онода иногда задумывался, не беспокоит ли его что-то и не ищет ли он повод начать ссору, но он никогда не делал этого и всегда возвращался к своей работе, будто ничего не случилось.
Что касалось перемен, эта не казалась особенно зловещей для Оноды, но в любом случае он не мог не волноваться о том, что бы это могло значить.
Конечно же, когда разговор обратился к квиддичу, Наруко выбрал именно этот момент, чтобы затронуть тему, которой Онода отчаянно надеялся избежать.
— Кстати, я слышал, Кавада ушел из твоей команды, шустряк, — что за хрень там случилась? — спросил Наруко. — Вы же выиграли все свои игры, так на что ему еще было жаловаться?
Имаизуми сомневался всего долю секунды перед ответом, но для Оноды это была словно целая вечность.
— Не знаю. Может, не справился с напряжением, — ответил Имаизуми, даже не поднимая головы от своей работы. Его тон был по большей части безразличным, но Онода обнаружил затаенные нотки чего-то в его голосе, что пробрало до костей.
— Хах, — рассеянно сказал Наруко, очевидно не замечая ничего необычного в ответе. — Плоховато для твоей команды — выбирать и тренировать нового загонщика посреди сезона и все такое. Это может повлиять на ваши шансы в финале, шустряк.
— Это не так уж плохо, — теперь уже полностью безразлично сказал Имаизуми. — На Рейвенкло много тех, кто хорошо летает и будет более чем счастлив взять это на себя.
Онода отвел глаза, внезапно почувствовав себя неловко при этом разговоре по причинам, которые едва ли мог озвучить.
— Знаете, я на самом деле здорово устал, — сказал Онода, начиная неуклюже сворачивать свое только начатое эссе. — Думаю, может, я попробовал бы сегодня лечь спать пораньше, если вы двое не против.
