Реклама сработала должным образом. В последующие дни нашу экспозицию буквально заполонили так, что мы еле успевали с демонстрацией. А Волжско-каспийское судоходство сразу подписало договор на поставку саморезов (болгарок). Следующие серьезные переговоры были с представителем Кулебакского горного завода. Потом еще три промышленника подошли с вопросами и предложениями. Отметилось почти сразу Новороссийское общество. Серега с кем-то из них даже был знаком. Этих интересовали ветрогенераторы. На побережье Черного моря такой вид получения электричества вполне рентабельный.

У меня за первую неделю выставки язык, который вроде бы без костей, уже отваливался. Говорить приходилось много. А если еще шла демонстрация станков или инструментов, то еще и очень громко.

Но выбрать время и прогуляться до «конкурентов» мы все же нашли. Прежде всего нас интересовало, что представляет так называемый «Горнозаводской отдел» выставки. Огромный павильон включал в себя экспозиции нескольких «лучших заводов». Впечатление от того посещения у меня осталось двоякое. Прежде всего я не понял, для чего демонстрировать орудийные стволы и снаряды к ним? По выставке, между прочим, иностранцы гуляют.

Ладно бы просто снаряды лежали в качестве муляжей. Так нет. На красиво задрапированном столе были выставлены снаряды разных калибров — целые и в разрезе. Типа посмотрите господа-иностранцы, мы вам тут все подробно показали, чтобы шпионы не сильно утруждали себя. Нужно отметить, что помпезность подачи экспонатов буквально зашкаливала. Мы у себя в павильоне оформили все более лаконично. Местный оформитель хотел было вмешаться, но проект павильона был подписан в Петербурге и нареканий не вызвал. А здесь какие-то колонны, поддерживающие совершенно нефункциональные перекрытия, масса тряпочек с красивыми складками свисающие отовсюду.

Подойдя к экспозиции очередного завода, я еле сдержал улыбку. Продукция была самая что ни на есть бытовая: чугунки, котлы, навесные замки и прочая металлическая мелочевка. Но как все красиво представлено! Подиум с бронзовыми столбиками, конструкция в виде колоннады, российские флаги, драпировки и бахрома с кистями. И это все для того, чтобы десяток чугунков, сложенных пирамидой, наиболее выигрышно смотрелся.

Артём с Серегой тоже пробежались по всему тому, что было связано с российской промышленностью, и сильно разочаровались.

— Выпендрежники, — резюмировал Артем и сообщил, что от прогулки по экспозиции скульпторов и художников проку больше.

А вот Саньке больше понравилось «Общество спасения на водах». Они демонстрировали лодку с парусом и гоняли на ней по искусственному пруду. В павильон ведомства императрицы Марии мы сходили не столько из интереса, как в корыстных целях. Чернов не ручался, что все получится, но попытался заснять экспозицию.

Честно говоря, я не понял точно, что она представляла. Все та же общая помпезность, что и у остальных участников выставки. В стеклянных кубах-витринах, стоящих на столах, демонстрировались вышитые подушечки, куклы с фарфоровыми личиками, веера, шкатулки. А с потолка свисали не только драпировки, но ковры (или это гобелены были?). Конечно, соперничать по обилию ковров со среднеазиатской экспозицией эта не могла, но в глазах изрядно рябило.

Афанасий Петрович еще раз заверил, что не ручается за результат съемок, хотя и выбрали мы солнечный день. Кстати, с подобной проблемой столкнулись и фотографы, которые были на выставке. Многие экспозиции пригласили обычных художников, чтобы те зарисовали внутренние помещения. Мне такая идея тоже понравилась. Нанял одного художника и пояснил задачу. Если пленка получится темной, то можно будет продемонстрировать экспозицию императрицы Марии Федоровны в виде диафильма.

До конца месяца я обошел все павильоны. Даже в сельскохозяйственный заглянул, искренне недоумевая, каким боком он сочетается с названием «Промышленно-художественная выставка». Но не мне судить. Что имеем, то и демонстрируем. Если поставили даже павильон «Крайний север», то чего уж удивляться «Дому народных развлечений и бесед».

В любом случае мне пора было возвращаться домой. Артем с Серегой тоже ждали смену. Вера Степановна приедет с помощниками и останется до конца июля. Дальше снова Артему придется отдуваться. Он пробудет на выставке до конца, упакует и отправит экспонаты обратно. Если таковые останутся, конечно.

Мы надеялись, что купят у нас все. Токарные станки уже оплачены, возле них стоит табличка, что эти изделия проданы. Для российских предпринимателей мы готовы были продавать даже в рассрочку. И только господам-иностранцам была выставлена цена безо всяких скидок. Хватит Европе наживаться и считать Россию сырьевой страной. Перекидные календари с изображением станков раскупили в первую очередь иностранцы. Этих на выставке оказалось неожиданно много.

Один немец взял аж десять календарей. Артем на всякий случай напомнил, что все изображенные механизмы имеют патент. Немец лепетал, что он в курсе, выспрашивал имя инженера, который это все придумал, пытаясь выяснить, нет ли у этого изобретателя немецких корней. И если бы мужчина сам не видел вживую и не мог пощупать станок, точно не поверил бы в его существование. Кажется, скоро в Европу поедет информация о российском станкостроении в самом выигрышном для нас варианте.

Хоть я и торопился вернуться домой, но в Москве на три дня задержался. Телеграфировал близнецам, чтобы встретили на вокзале. Багажа у меня с собой почти не было, потому прямо с поезда отправился на производство. Сам я отыскать цех, совладельцем которого являюсь, не смог бы. СБшник, встретивший нашу компанию, имел схожие мысли по поводу владельцев, не появившихся ни разу в цеху. Витте и князь периодически устраивали проверки. Особенно зачастил Сергей Александрович. После того как лекарство поступило в больницы, случилось несколько сложных ситуаций. Московский губернатор выделил целую роту для охраны.

— Все равно воруют препарат, — рассказывал мне Андрей. — Упакуют в цеху сорок коробок, а в больницу поступает всего тридцать девять. Или еще хуже, сами врачи меняют лекарство на наш же стрептоцид, а изониазид продают налево.

— Хорошо, что еще на стрептоцид, а не на мел или чего хуже, — вздохнул я. — Как справляетесь с этим ворьём?

— Врачей и санитаров уже четыре раза поменяли, новым сотрудникам подняли оклад, — продолжили просвещать Деевы. — Ввели пропуска, как на заводе в Петербурге. Пропуска с фотографиями и отпечатками пальцев. Строгий учет при отправке и приеме лекарств в клинике. Чтобы уменьшить вероятность кражи, к клинике срочно пристроили склад. Врачам ежедневно отпускают препарат малыми партиями.

Я посмотрел на эту систему и пришел к выводу, что охрана серьезная. Учет и контроль в клинике такой, что не каждый банк имеет. Да и клиенты солидные. Дворяне или дети дворян.

— Очередь на лечение на два года вперед расписана, — пояснял Егор. — Клиника не справляется с тем наплывом пациентов, что обращаются за лечением. Сергей Юльевич хочет увеличить производство и продавать изониазид заграницу.

— Выгодно ли будет? — усомнился я.

— Так мы цену пятикратно поднимем. С учетом непредвиденных ситуаций и потерь в пути все равно получится колоссальная прибыль.

— Груз лучше страховать перед отправкой, — дополнил я.

Экскурсия по нашим владениям и клинике затянулась до позднего вечера. Близнецы категорически были против того, чтобы я останавливался в гостинице, и повезли меня вначале пообедать в ресторан, а после к себе домой.

Вовку Румянцева я сумел выловить только на следующий день. Он занимался исследованиями в новой лаборатории и производство изониазида его не волновало.

— Рассказывай, чем занимаешься! Вера Степановна мне пишет только намеками. Что такое секретное изобретаете? — поинтересовался я у Вовки.

— Николай Иванович, вы же в курсе, что здесь у нас все секретное, — на всякий случай предупредил меня Румянцев.