— Черта с два, — сказал Брэндон с порога. — Парень здесь не останется.

Джон возвел глаза к потолку. «Господи, дай мне сил». Он чудом удержал себя в руках и приготовился повторять все доводы по новой.

========== Глава пятнадцатая ==========

В среду вечером Райан остановился у комнаты Марка. С приезда матери с отчимом пацан ходил угрюмый и на любые вопросы отвечал односложно. Райан надеялся, что, когда они определятся с местом жительства Марка, станет полегче, но Карлайл все еще грозился, что добьется соблюдения официальных условий опеки через суд. Мужик как-то слабо представлял себе, во что это выльется, если считал, что облегчит себе жизнь, когда силком притащит домой озлобленного подростка. Райан не знал, что было причиной: гомофобия, собственничество или банальное нежелание признать свою ошибку. Но что бы там ни было, это подвешенное состояние действовало им всем на нервы.

Марк сидел на кровати с акустикой на коленях, но не играл, а только смотрел в пустоту.

— Эй, — позвал Райан, — твой папа звонил, говорит, что у них сегодня днем ветром повалило дерево во дворе кампуса. Ему нужно его распилить и убрать, так что он вернется поздно. Можем заказать пиццу.

— Я не голодный.

Райан оперся плечом о косяк.

— Помочь чем-нибудь?

— Нет. — Марк взглянул на него из-под растрепанной каштановой челки, которая уже порядком отросла. Надо бы предложить ему постричься. Только выбрать момент, когда он не выглядит так, будто тут же огрызнется. Но это угрюмое выражение на лице Марка быстро сменилось нерешительностью. — Райан?

— А?

— Можно задать тебе один вопрос? В смысле, можно мы поговорим и чтоб ты потом, ну, не рассказывал все папе?

— Наверное, — осторожно ответил Райан. — Если только дело не касается твоей безопасности, потому что тогда я ничего обещать не могу.

— Да нет. Это… — Он прервался, потирая гриф гитары. Длинный палец кружил и кружил по бледным бороздкам в древесине.

— Ладно, — сказал Райан, когда пауза уже достаточно затянулась. — Обещаю.

Он прошел в комнату, сел на компьютерный стул и пинком захлопнул дверь.

— Выкладывай как на духу.

Марк страдальчески застонал.

— Так уже сто лет никто не говорит.

— Считай, что я включил родительский режим.

Он только кивнул, вместо того чтоб рассмеяться.

— Это… один из парней в группе. Ну, я про него тогда говорил. Когда… не мог решить, как поступить.

Райан мысленно прокрутил в голове начало беседы, а потом вспомнил разговор недельной давности.

— Тот, который подсел на наркоту?

— Ага.

— Да-а, тут сложно.

— Я не хочу рассказывать папе, потому что он заставит меня уйти из группы, а у нас, ну, короче, обычно круто получается.

Райану хотелось сказать, что Джон, узнав о таком, не станет рубить с плеча, но он не стал перебивать и уходить от темы.

— А когда не круто? Что остальные говорят?

— Так понимаешь, в этом-то и проблема. Они ничего такого не видят, потому что, когда мы репетируем, он типа нормальный. Немного витает в облаках, но играет хорошо. А вот когда мы с ним вдвоем сидим и пишем песни, его начинает… уносить не в ту степь.

— То есть речь о Патрике?

— Я не говорил, что это он, — запротестовал Марк.

Райан знал, кто в группе пишет песни, но ладно.

— Хорошо, это один из парней. Ты пытался с ним поговорить?

— Ну да, что-то вроде «что у тебя за трава такая забористая?». Но он все отрицал. Сказал, что просто как-то устает в последнее время.

— Может, так и есть?

— Ага, щас, — фыркнул Марк. — Он раньше, знаешь, сочинял такие классные тексты, а теперь это скорее набор слов. А еще временами мы сидим, работаем, и тут он ни с того ни с сего начинает толкать какую-нибудь кукухнутую речь. Иногда вообще, как будто даже не со мной говорит. Нет, он точно на что-то подсел.

— И ни разу не предлагал тебе?

— Райан, как ты себе это представляешь, если он даже не признается, что в принципе что-то дует?

— Ты прав. Так, ладно. — Райан задумался. Ему вспомнилась Элис на дереве, погруженная в свой воображаемый мир. — Он не выглядит… счастливым? Безмятежным, что ли?

— Вроде того. Таким, знаешь, отрешенным.

— Хорошее слово. — Райан кивнул. — Он ведь говорил, что работал в одной лаборатории с Элис, да?

— Это которая залезла на дерево? И которую ты попытался спасти и сам чуть не разбился, когда она прыгнула метров с двенадцати?

Райан рассказал Марку краткую версию событий, но кто-то, очевидно, поведал ему все недостающие детали.

— Когда я знакомился с Патриком, он же сказал, что работал с ней, так?

— Вроде да.

— Смотри, что получается, — протянул Райан. — Патрик утверждал, что Элис не принимала наркотики, а теперь говорит, что и сам не употребляет. Может, в лабе действительно есть что-то такое. Какой-нибудь токсин или что-то похожее. Может, он и сам не знает, что на него чем-то воздействуют.

— В смысле, специально воздействуют? — Марк смотрел на него большими глазами.

— Нет. — Райан помедлил. — Ну, не исключено, но вряд ли. Мне кажется, это скорее случайный контакт с каким-то препаратом.

— Раз случайный, то если Патрик просто перестанет ходить в лабораторию, у него все будет хорошо, да?

— Не знаю. — Райан взлохматил волосы на затылке. — Я все-таки только предполагаю. А вдруг это какие-то психоактивные вещества, о которых они с Элис не хотели никому говорить? Но если есть вероятность… Слушай, может, все-таки стоит рассказать детективу Карстэрс.

— Нет! — Марк вскочил. — Ты обещал! Этого нельзя рассказывать, я не хочу, чтобы у Патрика были проблемы. Он никому не навредил.

— Кроме, возможно, себя самого. Марк, ты же понимаешь, что Элис, считай, довела себя до самоубийства из-за этого наркотика, знала она, что его употребляет, или нет. Разве тебе не кажется, что ради безопасности Патрика…

— Нет, — уперся Марк. — Ну, в смысле, да, я с ним поговорю. Попробую узнать, нет ли чего-то такого в лаборатории. Мне надо расспросить его, прежде чем идти кому-то рассказывать.

— Я не уверен, что нам стоит ждать.

— Два дня, — лихорадочно произнес Марк. — Завтра у нас нет репетиции, но в пятницу я с ним поговорю, клянусь. Та девушка… упала уже несколько месяцев назад, и он все это время был нормальный. А если я кому-то признаюсь и Патрика повяжут за наркоту, он меня никогда не простит. Вся группа меня никогда не простит. Можно просто сразу застрелиться и не жить!

— Хватит, выдохни. Жизнь продолжится, и тебя ждет музыкальная карьера, даже если с этой группой не срастется.

Марк яростно замотал головой.

— Нет. Не рассказывай. Господи, Райан, пожалуйста, ну ты же обещал!

— Ладно, — медленно произнес Райан. — До пятницы. Поговори с Патриком, только осторожно и в присутствии остальных парней. Не припирай его к стенке, когда рядом никого нет, хорошо? Дай слово.

— А что он, по-твоему, мне сделает. Он же просто… весь такой на расслабоне.

— Неважно. Если ты угрожаешь лишить кого-то наркотиков, это может плохо кончиться. Обещай, что поговоришь с ним, когда рядом будут остальные из группы.

— О гос-споди, ну ладно, обещаю.

— А потом позвонишь мне, — добавил Райан. — При любом раскладе. Если он сидит на чем-то по собственной воле, нужно… хотя бы побеседовать с ним на эту тему. Вдруг мы сможем убедить его, что это мешает группе. А если травится неосознанно, тогда надо кому-то об этом сообщить.

— Что ж как все погано-то? — Марк вернулся обратно на кровать и принялся перебирать струны. — Блин, только я подумаю, что вроде все наладилось, как тут же случается очередная хрень.

— Знакомо-знакомо. — Райан поднялся, с трудом разогнув ногу. — Знаешь, как по мне, ты чертовски хорошо справляешься с чередой серьезных проблем.

Глаза Марка за отросшей челкой заблестели.

— Ну что, — сказал Райан, — закажем пиццу с пепперони?

— Давай. — Марк сыграл что-то быстрое и минорное. — Я бы поел.