— Вот вы где. — Он улыбнулся им обоим. — Марк, как школа?

— Ничего, — буркнул тот.

Райан медленно поднялся и, поглядывая одним глазом на мальчишку, повернулся к Джону.

— Иди в душ, — сказал он, — а я позвоню в «Доминос».

Он коснулся ладонью щеки Джона и коротко его поцеловал. Марк не поднял глаз, но и не скривился слишком уж сильно. Начало положено.

К субботе Райан уже начал сомневаться. Марк много времени проводил у себя в комнате и спускался в основном, только чтобы поесть. Райан не мог точно сказать, то ли это из-за нежелания видеть их с Джоном вместе, то ли просто из-за подростковой обозленности на весь мир. На конкретные вопросы они получали в лучшем случае односложные ответы. В школе нормально. На репетициях все хорошо. Домашка сделана. Нет, ему ничего не надо. Райан решил, что им не оставалось иного выхода, кроме как дать пацану все переварить.

Джон, будь его воля, вообще бы воздерживался от любого контакта с Райаном в присутствии сына. Райан, помня о прошлых разговорах, специально то приобнимал, то иногда чмокал Джона на глазах у Марка. И хотя тот периодически картинно кривился или бурчал себе под нос «бе-е» или «у себя соситесь», Райану казалось, что парня в большей степени занимают совсем другие проблемы. Когда тот отвлекался на что-то свое, их нежности не удостаивались даже взгляда. Напускная реакция Марка виделась Райану скорее способом сыграть на чувстве вины отца. И, к сожалению, запас той вины у Джона уже подходил к концу.

Райан сидел за кухонным столом в компании двух пособий и таблицы, пытаясь разобраться в тонкостях гормонов надпочечников, когда выносивший мусор Джон вернулся и устроился напротив. Райан поднял на него взгляд и отодвинул книги в сторону.

— Что-то случилось?

— Да нет, просто… Блин, воспитание детей — самая важная работа, что есть у человека, а делать ее приходится методом тыка.

«Мне твой метод тыка очень даже нравится». Он не стал делиться шуточкой и постарался подобрать какие-нибудь подбадривающие слова.

— Погоди, еще не вечер. И Марк вроде не выглядит несчастным. Он показал мне свой тест по математике, ему поставили четыре с плюсом.

— Правда? Он не говорил. — Джон просветлел, но тут же нахмурился. — Почему он рассказывает тебе больше, чем мне?

— Я для него не так важен? — предположил Райан.

Топот ног по ступенькам возвестил о явлении самого чудо-мальчика. Они проводили взглядами Марка, который сразу двинул к холодильнику, достал колу и направился обратно к лестнице. Но потом замер и вернулся к ним, тоже сел за стол и открыл банку.

— Кола, завтрак для чемпионов, — сострил Райан.

Марк поморщился, не оценив шутку. «Ну ладно».

— Так что, Джон, — спросил Райан, — сам купишь продукты или мне съездить?

— А у тебя есть время? Ты же вроде к экзамену готовишься.

— Который будет в понедельник. А сегодня суббота. Даже образцовый студент вроде меня не может зубрить сорок восемь часов без перерыва. Время есть.

— Спасибо. Ненавижу эти чертовы тележки, — поделился Джон с притворной непринужденностью. — В прошлый раз я ею снес стенд с рождественскими наклейками на окна.

— И теперь мы знаем, когда ты в последний раз ездил в супермаркет. Марк, тебе что-нибудь купить?

Тот покачал головой, но потом сказал:

— У меня есть один вопрос.

— Давай, — подбодрил его Райан.

— Что делать, — медленно начал Марк, — если кажется, что один человек принимает наркотики?

Райан повернулся к Джону. Это явно был вопрос для настоящего родителя.

— Смотря кто и что, — сказал тот. — Зависит от того, травка это или, скажем, мет, и кто этот человек, твой друг или просто знакомый.

— Да блин, не травка, пап. Я все-таки не настолько наивный. Если честно, даже не знаю, что это за наркотик, а его близкие друзья вроде как не волнуются.

— Тогда сложнее. Если тебе этот человек небезразличен и ты можешь с ним поговорить, то вот, наверное, первый шаг. Узнай, на чем он сидит, готов ли принять помощь. Или поговори с его друзьями, выясни, почему они ничего не делают. Только осторожно. Это не те вещи, в которые стоит серьезно ввязываться. А я знаю этого человека?

— Неа. Парень один из школы. Но он мне нравится, не хочу, чтобы он плохо кончил.

— Если это мет, то вытаскивать его надо прямо сейчас. Эту дрянь практически невозможно бросить. Если что-то другое… ты должен сам решить, сумеют ли помочь учителя или родители.

— Я не могу кому-то рассказать, иначе он со мной вообще перестанет общаться. — Марк вздохнул. — Знать бы, что делать.

— Даже взрослым сложно справиться с зависимостью. У нас по этой теме был курс на целый семестр, — вставил Райан. — Будь рядом, говори с ним, но не давай затянуть и себя.

Марк молча кивнул, но так и остался сидеть, смотря в окно и медленно допивая газировку. Кажется, его чуть отпустило, и Райан почувствовал, как поползло вверх собственное настроение.

— Вот что, Марк, а не хочешь со мной в супермаркет? Накупим побольше печенек, рулетиков с кремом и прочего, пока твой папаша платит.

Джон пнул его, но тут же замер от раздавшейся трели телефона. Он взглянул на экран, и по тому, как окаменело его лицо, Райан догадался, кто звонит, еще до того, как Джон произнес: «Что такое, Синтия?»

Бывшая жена взяла привычку звонить каждый день, чтобы выслушать отчет о Марке и, как казалось со стороны, со вкусом повыносить Джону мозг. Райану хотелось, чтобы тот просто вешал трубку, но, видимо, врожденная вежливость или, может, остатки чувства вины не позволяли ему этого сделать.

— Ты где? — настороженно спросил он. — Сейчас? — Пауза. — Ладно. Ну, остановить я тебя не могу. Да, он тут.

Но Джон закрыл телефон, вместо того, чтоб передать его сыну, и неразборчиво ругнулся себе под нос.

— Мама звонила из аэропорта, — сказал он Марку. — Она приедет через час.

Пацан вскочил, опрокинув стул.

— Я к ней не вернусь! Она меня не заставит, я просто опять сбегу.

Джон поморщился.

— Марк. — Райан взглядом остановил его. — Подними стул и сядь обратно. — Он дождался, пока тот подчинится, и продолжил твердым голосом: — Ты прав. И не вернешься к ней, если не хочешь. Мы с твоим папой этого не допустим.

Он повернулся к Джону и приподнял бровь. «Твой ход».

— Она сказала, что ей нужно тебя увидеть, — сказал Джон. — Ей кажется, что такие важные решения о твоем будущем по телефону не принимают.

— Она попробует выбить из меня обещание вернуться домой. В смысле, в Лос-Анджелес. Не хочу ее видеть.

— Извини, сын, но я не могу просто дать ей от ворот поворот.

— Да пошла она!

— Будет трудно, но если ты на самом деле хочешь остаться, то должен суметь глядя матери в глаза сказать: «Я люблю тебя, но хочу жить с отцом». Ей нужно услышать эти слова от тебя самого и понять, что это действительно твое собственное решение. Сможешь?

Марк пнул дверцу шкафа носком кроссовка.

— А этот с ней?

— Я не спрашивал.

— Вот его я точно видеть не хочу.

— Мы будем рядом, — сказал Джон. — Ты не один. Но если принял взрослое решение, учись его отстаивать.

Марк уставился в пол и медленно кивнул.

— Ну что, — начал Райан, — у нас с вами есть час. Кого-нибудь снедает непреодолимое желание помыть ванную?

— А надо? — простонал Марк.

— Лучше навести порядок, чем изводить себя. Сделаем воскресную уборку на день раньше. И мне не хочется, чтобы Карлайл, если он приедет, увидел тут грязь и бардак.

— Я займусь посудой и кухней, — вызвался Джон.

— Ну что ж, ванную я сам предложил. — Райан притворился удрученным, но ему и правда хотелось чем-то занять руки. — Марк, пылесос зовет.

Райан начищал раковину, когда позвонили в дверь. Он хмуро уставился на керамические стенки, в которых не отражалось его лицо, потому что эмали было уже гребаных сорок лет и ее следовало обновить лет двадцать назад. Нет, эту ржавчину ничем не ототрешь.